В Архангельской области на берегах Пинеги сохранились семейные обряды, верования, песнопения, костюмы и особый строй речи. Суровые условия усложняли связь деревень с внешним миром: непроходимые леса и болота, размытые дороги, глубокие озера, холодное море. Сами поморы считают, что тишина и спокойствие северной природы, размеренный уклад быта благотворно влияют на человеческий характер. До беломорских поселений не добралось крепостное право, и поморские женщины особенно гордятся своей независимостью и силой духа.
Участницы фольклорного театра поморской культуры «Сузёмье» поют песни своих бабушек, рассказывают легенды и сказки, воссоздают сцены из обрядов, хранят пинежские народные костюмы и украшения. «Сузёмье» — значит сакральное место, лесная глушь вдали от проезжих дорог, куда люди редко попадают, а еще реже — обратно выходят.
Так и участницы «Сузёмья» окунают зрителей с головой в суровую красоту поморской жизни, заставляют верить в чудеса поморских былин и сказок. Здесь верят в заговоры и колдовство из давних времен, в силу слова и магию орнамента на одежде. «Сузёмушки» делают все сами: от изучения архивов и до организации выступлений. Нет начальников, нет подчиненных, нет спонсоров — все держится исключительно на любви к фольклору и желании заинтересовать новые поколения вековыми поморскими ритуалами: как провожали в рекруты, что пели на свадьбах, о чем рыдали на похоронах.
Песни записывали по памяти от бабушек и прабабушек, брали из сохранившихся песенников и городских архивов. Некоторым текстам более 300 лет. А еще участницы «Сузёмья» разыгрывают сказки, былины и скоморошины. И знакомят зрителей с традиционной поморской кухней. Для каждой «сузёмушки» родной коллектив стал семьей. «Песни — это портал в детство, это память о семье и роде, — говорят женщины. — Хочется эти знания сохранить и передать, ведь без прошлого нет будущего».
Анна Заварзина и Елена Оводова
Фото: Саша Величко
«Сузёмушки» называют себя «богачками» — все дело в сохраненных нарядах из бабушкиных сундуков. Многим вещам из этого гардероба больше века, и когда-то каждый маленький элемент костюма имел свое назначение в жизни северянина. Узоры, украшения, плотность и вид ткани, ленты и головные уборы отражали достаток и статус семьи. Очень много присутствует символики с древними значениями.
Пояса, которыми перевязывали сарафан под грудью — у женщин, и на уровне талии — у мужчин, служили оберегами. Пояс дарили новорожденному, девочек опоясывали после крещения. Человека подпоясывали, провожая в последний путь.
Аглицкий платок
Фото: Саша Величко
Из Аглицкого ситца на севере шили платки и сарафаны, по красному полю ткани прорастали яркие цветы. Платку, изображенному на фото, более 150 лет. Аглицкий ситец изготавливали на фабриках Павлова Посада и Владимира, в сарафанах из его ткани девушки ходили на «вечереньки», а летом носили как повседневную одежду. Позднее сарафаны надевали даже на сенокос, и в них было не принято появляться на праздниках.
Василиса, внучка Оводовой Елены
Фото: Саша Величко
В современном мире связь старшего и младшего поколения ослабевает, а у детей нет тяги к традициям. «Сузёмушки» стараются прививать интерес к культуре Севера с раннего возраста через легенды, сказки и колыбельные. Самые маленькие дети в семье проводят много времени с бабушками и помогают им: участвуют в обрядах, поддерживают на выступлениях, готовят вместе старинные блюда.
Козуля с Умбы
Фото: Саша Величко
Козули — лепные фигурки из теста, чаще всего изображенные в виде оленей, коз и коров. Жертвоприношения долгое время занимали особое место в культуре наших предков, а вера в «аграрную магию» усилилась после освоения земель и появления домашнего скота. В какой-то момент люди придумали обрядовые фигурки из теста, чтобы сохранить ритуал и обойти христианский запрет на жертвоприношение реальных животных.
Большое количество фигурок в канун земледельческих праздников символизировало увеличение поголовья домашнего скота и урожая, а также благополучие семьи. Сейчас козуль пекут на Рождество, дарят близким, друзьям с пожеланиями счастья и здоровья в новом году.
Анна Олимпиева
Фото: Саша Величко
Анне все наряды достались по наследству от бабушки. С детства и по сей день девушка живет фольклором. Знакома с «сузёмушками» более 10 лет, но участницей Анна стала четыре года назад. В коллективе она поет и участвует в воссоздании сцен обрядов. Играет на гуслях.
Серебряные браслеты с резными узорами
Фото: Саша Величко
Украшениям уделялось особое внимание. Янтарные бусы, серебряные «бруслеты» и цепи рассказывали о достатке и служили приданым. Жемчужные серьги носили в богатых семьях, а серебряные и бронзовые встречались в обычных домах. Мужчины на Севере тоже иногда носили серебряную серьгу — в одном ухе.
Елена Оводова
Фото: Саша Величко
Женщины-северянки были очень стойкие, грамотные и уважаемые. Они помогали мужчинам, нередко работали наравне с ними. Это повлияло на некую независимость женщин-поморок. Городские поморки не носили даже лаптей, они носили ботиночки.
Праздничный повойник
Фото: Саша Величко
Повойником называется головной убор, приподнятый надо лбом, но плотно прилегающий к голове сзади. Верхняя часть повойника шилась из парчи, статус и возраст определяли, какого вида повойник будет носить женщина, да и любой другой вид головного убора. Волосы обычно заплетались в косы либо вовсе убирались под эту «шапочку».
Анна Заварзина
Фото: Саша Величко
На Севере, в песнях, сказах и былинах запечатлена вера в приметы и бытовую мифологию. Люди с давних пор верили в повседневных паранормальных существ: леших, домовых и полуночниц — духов, которые по ночам приходят к детям и мучают их, не давая уснуть.
На Пинеге до сих пор верят в духа икоты, что вызывает «кликушество» — своеобразную одержимость, когда из-за прегрешений в человека вселяются бесы, у него начинаются судороги, он кричит ересь и не может контролировать жестикуляцию. В деревнях живут «икотницы» — женщины-ведуньи, которые могут контактировать с нечистой силой, чтобы лечить людей и насылать икоту. Этот дар передавался по женской линии семьи.
Золотая повязка бисерная
Фото: Саша Величко
Камни, вышивка и расположение узоров в праздничных головных уборах выполняли «защитную» функцию. Считалось, что человек подвержен внешним воздействиям при обрядовых переходах и его нужно оградить от нежелательного влияния. Снежинки на повязках вышивались из речного жемчуга, который добывался в северных реках, либо их шили из бисера. Важные головные уборы передавались по наследству.
Кадашова Мария и Онегина Людмила
Фото: Саша Величко
В августе 2018 года не стало одной из «сузёмушек» — Кадашовой Марии Николаевны, в коллективе ее называли «маци». Мария Николаевна про свой возраст отвечала, что ей пятнадцать... и, выдержав паузу, добавляла: «до ста!» Она была невероятно умной женщиной, очень жизнерадостной — «молода душой». Ее саркастические шутки и хитрый взгляд поражали своей жизнью. Мария Николаевна рассказывала очень трогательные вещи о своем прошлом. Бабу Маню любили все.
Серебряная цепь
Фото: Саша Величко
Эту цепь называют «колетцатая», так как ширина цепи определяется количеством скрепленных между собой колец, а самыми дорогими считались широкие цепи с пятью связанными кольцами. На цепь вешался крест, и девушка могла носить одновременно три такие цепи с крестами.
Клевакина Ольга
Фото: Саша Величко
Ольга рассказала, что «Сузёмье» помогло ей пережить онкологическое заболевание. «Без него бы не выжила», занятия и близость в коллективе стали большой поддержкой.
Праздничный кокошник
Фото: Саша Величко
В северорусской свадьбе существует особое настроение трагизма. Довенечный период здесь как нигде драматичен, потому что для девушки свадьба часто была вынужденным шагом. После согласия родителей и просватания проводятся ритуалы «отделения» невесты от своей семьи: подруги исполняют опевальные песни с хоровыми причитаниями, приглашают плакальщиц.
Жених не видит невесту вплоть до церемонии. В день венчания ее лицо завешивают платком. Во время торжества невеста ничего не ест и сидит, опустив голову, пока гости и члены семьи пируют и веселятся.
Фото: Саша Величко
Участницы театра поморской культуры «Сузёмье» (слева направо):
Верхний ряд — Мария Кадашова, Елена Оводова, Ольга Клевакина.
Нижний ряд — Людмила Онегина, Мария Хромцова, Галина Волкова, Екатерина Кобылина.
На фото неполный состав коллектива, отсутствуют Анна Заварзина и Анна Олимпиева.