75 лет назад, 27 января 1945 года, войска Красной армии освободили концентрационный лагерь и лагерь смерти Освенцим (Аушвиц-Биркенау), находящийся на территории современной Польши. В память об этом событии с 2005 года решением Организации Объединенных Наций дата 27 января отмечается как Международный день памяти жертв холокоста.
Во время Второй мировой войны нацистская Германия построила систему непрерывного массового уничтожения людей в промышленных масштабах. Из 18 миллионов узников концентрационных лагерей и лагерей смерти, куда отправляли военнопленных с фронта и евреев со всей Европы, погибли свыше 11 миллионов. Другими местами концентрации страха, отчаяния и смерти стали гетто — изолированные жилые территории с нечеловеческими условиями существования, куда германские нацисты и их пособники насильственно переселяли еврейское население. 9 мая 2016 года на «Ленте.ру» вышел фотопроект Сергея Строителева, в котором воспоминаниями о пережитом в детстве ужасе поделились бывшие малолетние узники концлагерей и гетто. В Международный день памяти жертв холокоста «Лента.ру» повторно публикует этот материал.
Лев Эммануилович Курман, 83 года
Фото: Сергей Строителев
Война пришла, когда семья Левы жила в Винницкой области Украины, в селе Черневцы. Все они спрятались на чердаке, а через щель в стене видели, как ночью оккупанты сбрасывали людей с обрыва. Те, кто выжил, включая семью Курман, перебрались в гетто на реке Мурафа, отделяющее евреев колючей проволокой от внешнего мира. В гетто Лев видел и смерти, и голод. В маленькой комнатке на десяти квадратных метрах ютилось 15 человек. Он рассказывает, что украинские полицаи зверствовали, издеваясь и избивая людей, и их он боялся больше, чем немцев. После ухода фашистов пришли румыны, которые не убивали людей, предоставляя им самим умирать от голода. К тому же румынскому коменданту нужна была рабочая сила для разбора кладбищ — надгробными плитами дети из гетто мостили дорогу.
Лев Эммануилович после освобождения из гетто
Фото: Сергей Строителев
Освобождение произошло неожиданно и быстро. Начался самосуд, румынского коменданта раздавили танком. Сейчас Лев Эмманиулович часто просыпается ночью — накатывают воспоминания, сердце стучит очень сильно, становится опять страшно. Лев Эммануилович считает, что все пережившие то время — «люди, выжившие по воле случая».
Надежда Петровна Сашнева, 81 год
Фото: Сергей Строителев
Война застала Надю в Витебске. Отец ушел воевать с партизанами. Первое время после прихода немцев пряталась в лесу с семьей, но их нашли — немцы регулярно прочесывали лес с собаками. Девочку отправили в Освенцим Аушвиц II — Биркенау в вагоне для скота с двумя братьями, мамой и дедушкой.
Фото: Сергей Строителев
След, оставшийся после хирургической операции по удалению татуировки с номером, которую наносили всем заключенным сразу после прибытия в концлагерь. Бывшие узники концлагерей предпочитали удалять номер хирургическим способом и не рассказывать о своем прошлом, так как советская власть считала, что военнопленных не существует, есть только предатели. Сразу после прибытия в лагерь Надю загнали под холодный душ. Детей и взрослых разделили. Надю поселили в детскую часть лагеря, где она работала — убирала территорию. Все время хотелось есть, надзиратели постоянно издевались, заставляли танцевать и петь, а если сил не было — били. Страха попасть в газовую камеру не было — все жили сегодняшним днем. Вспоминает, как старший брат спал на ней, закрывая ее своим телом, чтобы ее не забрали для медицинских опытов. Когда немцы стали уходить, всех детей согнали в подвал и заперли, где их и нашли советские солдаты 27 января 1945 года. Надежда Петровна вспоминает, что ко дню освобождения ее тело напоминало скелет, она не могла стоять на ногах из-за истощения.
Павел Маркович Рубинчик, 88 лет
Фото: Сергей Строителев
Когда началась война, Павел был в детском лагере в Минске. В ночь на 24 июня 1941 года показалось, что солнце не зашло, а утром за детьми прибежали родители и рассказали, что Минск разбомбили. Пламя достигало высоты 60 метров, что и создавало иллюзию постоянного заката. Семья Павла собрала вещи и пошла в сторону Москвы, по лесам и болотам, так как дороги постоянно бомбили. В лесу их нашли немцы и отправили в Минское гетто. Там Павел возил из больницы детские трупы в тачке и сваливал в яму. Однажды случилась облава, и детей отправили в лагерь смерти Малый Тростенец, крупнейший на территории Белоруссии. Но по воле случая Павел и его семья не погибли — немцам опять потребовалась рабочая сила, и евреев увезли обратно в Минск. Павел с товарищами работали по 12-13 часов. Он с ужасом вспоминает голод и то, как его товарищей вешали за малейшее неповиновение.
Фотография Павла Марковича, сделанная сразу после войны
Фото: Сергей Строителев
Из города удалось бежать и примкнуть к партизанам. В партизаны просто так не брали — давали сложные задания для вступления в отряд. С риском для жизни Павел выносил с рабочего места детали для оружия, и когда накопил необходимое количество — бежал. Город покинули на поезде с товарищами, потом шли примерно 150 километров до партизанского лагеря. Спустя какое-то время отряд партизан соединился с Советской армией. Воевал, получил боевую награду.
Тамара Васильевна Магдик, 87 лет
Фото: Сергей Строителев
Немцы пришли в Пушкин 16 сентября 1941 года. Дом, где жила Тамара с семьей, сгорел, и они решили бежать. Шли, куда глаза глядят, побирались. В итоге добрались до Сланцев, где их схватили немцы и направили в Аушвиц. По прибытии всех повели мыться. Потом они узнали, что чаще всего вместо воды через отверстия в потолке пускали газ, но Тамаре повезло. Точного времени, проведенного в лагере, она не помнит. Вспоминает, что каждый день был страшным, она не знала, выживет или нет. В 1945 году была освобождена, после чего шла пешком до Кракова, в распределительный пункт, откуда ее отправили домой.
Анатолий Трофимович Малеванный, 88 лет
Фото: Сергей Строителев
Во время войны в украинский Кревец, где жил мальчик Толя, пришли немцы и начали грабить дома, насиловать женщин. Первое время удавалось прятаться, но в итоге мальчика обнаружили и отправили в вагоне для скота на станцию Сименцверк в Германию, где Толя работал на небольшом заводе по производству металлических деталей для военной техники. Пытался бежать, но был пойман и приговорен к расстрелу. Когда мальчика и других беглецов вывели на расстрел — выстрелили в воздух, не убили, так как нужна была рабочая сила для лагеря Маутхаузен — Гузен (лагерь уничтожения, где содержались «неисправимые враги Третьего рейха»).
Памятная репродукция номера Анатолия Трофимовича, который присваивался всем заключенным сразу после прибытия в концлагерь (красный перевернутый треугольник обозначает «пленный»)
Фото: Сергей Строителев
В лагере Маутхаузен Толя провел четыре месяца, работал в каменоломне. Люди пропадали каждый день, а труба над крематорием не переставала дымить. Самым страшным воспоминанием стала гибель друга Володи от голода. Толя не смог разбудить его утром после команды «подъем». Был освобожден 5 мая 1945 года американскими солдатами. После медицинского осмотра врачи сказали, что если бы его не освободили, он умер бы через два дня от водянки.
Рита Абрамовна Фридман, 88 лет
Фото: Сергей Строителев
20 июля 1941 года Риту вместе с семьей переселили в Минское гетто, где проживали около 100 тысяч евреев. Спустя месяц отец пошел на работу и не вернулся.
Фото: Сергей Строителев
Памятная репродукция знака, который носили евреи — узники Минского гетто, когда ходили на работу в город. Знак использовался фашистами как мишень: если человек с таким знаком выходил в город без разрешения — стреляли на поражение. 2 марта 1942 года мать убили в ходе очередного погрома, унесшего множество жизней. Рита и ее брат остались вдвоем, без средств к существованию, им пришлось побираться. Потом посчастливилось устроиться на завод по ремонту танков, где за работу выдавали кусочек хлеба. Рита с братом прожили в гетто 2,5 года.
Нож, оставшийся у Риты Абрамовны со времен войны
Фото: Сергей Строителев
За месяц до уничтожения гетто Рите с братом удалось бежать. Под покровом ночи они пробрались под колючей проволокой и скрылись в лесу, где набрели на партизанскую хату. Им рассказали про еврейский партизанский отряд, куда их могли принять. В лесу Рита с братом прожили с партизанами восемь месяцев.
Рита Абрамовна спустя некоторое время после освобождения из Минского гетто
Фото: Сергей Строителев
После освобождения Минска Рита вернулась в город. Вспоминая те времена, она говорит, что каждый день был страшен.
Татьяна Николаевна Злобенко, 81 год
Фото: Сергей Строителев
Война застала Татьяну в Муховицах (Ленинградская область). В 1942 году оккупанты отправили ее в Себеж (Псковская область), где она видела, как убивают евреев, и до сих пор вспоминает жуткие крики. В 1943 году Таню перевезли в Ригу, где заставляли чистить патроны. Оттуда девочка попала в лагерь смерти Дахау. Татьяна Николаевна говорит, что ей повезло выжить — ее не сожгли, так как привезли большой эшелон военнопленных, которых надо было срочно уничтожить, и ее казнь отменили. В Дахау Таня провела около полутора месяцев, а затем ее отправили в Гаслан — лагерь, где были дети из разных стран. Вспоминает, что когда гоняли на работу — побиралась у местных немцев, которые их подкармливали. С ужасом вспоминает надзирательницу, которая била детей, уродовала их и называла «чертовы дети». Считает, что ей помогло выжить умение петь и танцевать — немцам это нравилось. Была освобождена в 1945 году американцами, в карантине нашла брата и мать. Вместе им удалось вернуться домой, в Ленинградскую область.
Ольга Тимофеевна Зимницкая, 83 года
Фото: Сергей Строителев
Когда началась война, семья Ольги жила в Смоленской области. Отец был лесничим и ушел в партизаны. Мать арестовали в 1943 году, хотели расстрелять, но заменили расстрел на концлагерь, и вместе с Ольгой и младшим братом отправили в Аушвиц. Когда Ольга Тимофеевна вспоминает то время, перед глазами встают горы трупов и смерть на каждом шагу. Немцы будили людей ночью — если человек был мертв, стаскивали с кровати за ноги, и голова раскалывалась ударом об пол — это не забывается.
Шрам на руке Ольги Тимофеевны после удаления номера
Фото: Сергей Строителев
Спустя какое-то время Ольгу разлучили с матерью и братом, а потом она как будто заснула на долгое время. Была бритая, а очнулась с копной волос — видимо, прошло не менее полугода. Этот период Ольга Тимофеевна не помнит. Лагерь Аушвиц печально известен своими опытами над детьми, но она не берется утверждать, что потеря памяти связана именно с этим. Возможно, это был результат сильного стресса.
Оля и цыганка Шура Цибульская, которая тоже прошла Аушвиц
Фото: Сергей Строителев
Фотография сделана в детском доме в Москве спустя какое-то время после освобождения из концлагеря. 19 января 1945 года бойцы Советской армии освободили пленных. Из Польши всех детей перевезли в Москву, в детские дома. После лагеря Ольга Тимофеевна потеряла возможность иметь детей и говорит, что до сих пор не верит, что все это произошло с ней, как будто все, что случилось, было во сне.
Ираида Федоровна Жукова, 83 года
Фото: Сергей Строителев
Война застала Ираиду с семьей в Красном Селе (Ленинградская область), отец ушел на фронт, девочка осталась с матерью. Был голод, ели дворовых животных. Однажды оккупанты скомандовали собрать белье и явиться на станцию — всех отправили в Кемполово (Воловский район) на сенокос. Затем ее вместе с матерью перевезли в Литву, где они работали на хуторе. Литовцу-хозяину очень нравилась мать Ираиды, и он хорошо относился к девочке, однако дочь литовца жутко ревновала и оклеветала Ираиду с матерью, после чего их отправили в Маутхаузен. Там они тяжело работали — убирали территорию, пололи траву. Надзиратели били их по любому поводу.
Послевоенная фотография Ираиды Федоровны
Фото: Сергей Строителев
Когда началось наступление советских войск, немцы перевезли всех в другой лагерь, название которого Ираида Федоровна не помнит. Там их вообще не кормили — это были самые страшные голодные дни. Из лагеря удалось бежать, чудом перебравшись через колючую проволоку. После скитаний по Австрии, Венгрии и Чехословакии пришла домой, но дома уже не было — все было сожжено.
Рива Рафаиловна Мацияускас, 78 лет
Фото: Сергей Строителев
Два года провела в оккупации в Беларуси, после чего была отправлена в Аушвиц с двоюродным братом и бабушкой. Когда везли в лагерь, не знала, что это лагерь смерти и что доведется там увидеть. Помнит страх, постоянно опущенную голову. Рассказывает, что часами стояли на плацу, и если кого-то не хватало, немцы находили их и устраивали показательные казни. Постоянно брали кровь, что отнимало все силы. Никак не может забыть, как маленький ребенок умер в бараке от голода, и глаза его матери. Рива провела в лагере 13 месяцев.
Фото: Сергей Строителев
Татуировка на руке Ривы Рафаиловны — номер, который ей нанесли сразу после прибытия в Аушвиц. В отличие от многих других узников Рива Рафаиловна решила номер не удалять. Отшучивается, что это почтовый индекс любимого. 27 января 1945 года узников Аушвица освободили. Помнит, как бабушке при выдаче новых документов написали 65 лет вместо 40 — так она выглядела после концлагеря.
Сестры Соловьевы — Мария Павловна (83 года) и Валентина Павловна (77 лет)
Фото: Сергей Строителев
Сестры жили в Витебской области Беларуси, когда началась война. Немцы пришли в 1943 году, но девочки успели убежать в лес, где скитались около двух недель, ели мох. В итоге их поймали и в товарном вагоне отправили в лагерь смерти Саласпилс, недалеко от Риги. У ворот стояла виселица, на которой висел труп.
Фото: Сергей Строителев
После приезда их сразу же побрили и облили холодной водой. Тех, кто постарше, примерно лет с 14, сразу же отсортировали и забрали в Польшу на работу, у остальных детей постоянно брали кровь, так как немцы считали детскую кровь наименее токсичной. Самое главное после очередной сдачи крови было доползти до барака: того, кто не мог подняться, убивали на месте. Сестры постоянно вспоминают скрип двери в барак — это значило, что кого-то из детей сейчас заберут. Немцы постоянно показывали детям на виселицу с трупом, намекая, что будет за неповиновение. Одно из самых ужасных воспоминаний сестер — детский пальчик, найденный в супе.
Фото: Сергей Строителев
Изображение на памятнике детям — жертвам концлагерей в Гатчине (Ленинградская область).
Еврейский молитвенник Сидур и детская игрушка
Фото: Сергей Строителев
Эти предметы, принадлежавшие узникам Минского гетто, стали экспонатами музея памяти жертв фашистских концлагерей «Холокост» в Санкт-Петербурге.