Вернер Херцог и Майк Ли, Нури Бильге Джейлан и Оливье Ассайас, Брийанте Мендоса и Ангела Шанелек — как бы ни было удобно и привычно критиковать ММКФ за те или иные (неизбежные на всех фестивалях мира) просчеты, глупо отрицать, что Московский фестиваль остается одной из главных институций, приносящих столичному зрителю новые работы мастеров со всех частот спектра современного авторского кино (а в этом году — еще и новых «Мстителей» почти за неделю до выхода в прокат). Поэтому отвергнув провинциальные предрассудки, «Лента.ру» называет в необъятной (и включающей в себя еще и безусловно заслуживающие внимания киноманов ретроспективы — например, шикарную подборку итальянского политического кино 1970-х) программе смотра пятнадцать самых интересных новых фильмов.
ММКФ идет с 18 по 25 апреля. Полную программу и расписание см. на официальном сайте фестиваля
«Мстители: Финал» (Avengers: Endgame), режиссеры — Энтони Руссо, Джо Руссо
Кадр: фильм «Мстители: Финал»
29 апреля финал комиксной эпопеи Marvel (от которого режиссеры братья Руссо обещают ждать ни много, ни мало, а настоящего катарсиса) уже выйдет в прокат — что, впрочем, нисколько не сбавляет ажиотаж вокруг премьеры ленты на ММКФ, которая пройдет 23 апреля, то есть станет одной из первых в мире. И хотя вход на фестивальный показ будет осуществляться только по пригласительным, уже находятся дельцы, пытающиеся продать на него билеты в интернете — причем по ценам от 50 до 100 тысяч рублей. А зная популярность марвеловских блокбастеров, наверняка найдутся и покупатели. Будьте осторожнее!
«Перелетные птицы» (Pájaros de verano), режиссеры — Чиро Герра, Кристина Гальего
Кадр: фильм «Перелетные птицы»
Историю колумбийских нарковойн кинематограф и телевидение за последние несколько лет представили, как казалось, почти со всех возможных сторон — но Чиро Герра и Кристина Гальего, авторы эффектного черно-белого этнографического триллера «Объятия змея», в «Перелетных птицах» ухитряются найти свежий ракурс на избитую тему. Взлет наркотрафика в 1970-х они изображают глазами обитающих в колумбийской глуши индейцев племени вайю, один из которых становится крупным драгдилером. Получается эпическая история о конфликте традиционных ценностей и современного, всегда и везде грязного бизнеса.
«Груз» (Teret), режиссер — Огнен Главонич
Кадр: фильм «Груз»
Один из самых важных фильмов в программе ММКФ-2019 — с успехом проехавшаяся в прошлом году по десяткам мировых фестивалей драма Огнена Главонича «Груз», картина одновременно камерная по форме и безжалостно политическая по содержанию. Ее главный герой, белградский дальнобойщик, в 1999 году вписывается вывезти из Косово секретный груз — и что именно находится в кузове его грузовика, Главонич до последнего не раскрывает, предпочитая концентрироваться на тяготах опасного, под бомбежки, пути и личных проблемах протагониста. Жуткий эффект, который произведет срыв покровов в финале, стоит любого ожидания — причем покажут на ММКФ и «Двойное дно», документалку Главонича о более-менее той же тайне югославской истории.
«Маленькое красное платье» (In Fabric), режиссер — Питер Стриклэнд
Кадр: фильм «Маленькое красное платье»
Британец Питер Стриклэнд вот уже третий фильм ухитряется работать на той тонкой грани, где сходятся комедия тотального абсурда и экспрессивный психо-хоррор — об успешности этого труда могут свидетельствовать все, кто видел прошлые фильмы режиссера «Студия звукозаписи "Берберян"» и «Герцог Бургундии». Причудливый, основанный на жанровых материях, кинофетишизм Стриклэнда в полной мере раскрывается и в его новой картине «Маленькое красное платье» — в которой генератором жути становится, да-да, вынесенный в русскоязычное название продукт высокой моды.
«Я была дома, но…» (Ich war zuhause, aber), режиссер — Ангела Шанелек
Кадр: фильм «Я была дома, но…»
Немка Ангела Шанелек является редким современным режиссером, который с первых же работ выработал собственную грамматику киноязыка — основанную на допущениях и упущениях, лакунах сюжета и парадоксальном диссонансе звука и изображения. «Я была дома, но...», принесший Шанелек режиссерский приз последнего Берлинале (первую большую фестивальную награду в карьере), эту манеру кристаллизует в портрете вдовы и матери, постепенно приближающейся к нервному срыву — и хотя в сравнении с ранними фильмами Шанелек здесь уже можно говорить о некотором вырождении ее авторского стиля, это по-прежнему кино, во-первых, мало на что похожее, а во-вторых, тренирующее зрительскую волю к интерпретации того зрелища, что от простых объяснений уворачивается.
«Встреча с Горбачевым» (Meeting Gorbachev), режиссеры — Вернер Херцог, Андре Сингер
Кадр: фильм «Встреча с Горбачевым»
Западный мир продолжает завороженно всматриваться в фигуру последнего президента СССР (Горбачев при этом остается для иностранцев прежде всего символом примирения в холодной войне — даже на фоне ее возвращения). Заинтересованность в фигуре вождя перестройки зрителя российского — вопрос более спорный, но на руку документалке, удостоенной чести закрывать ММКФ, играет личность интервьюера — с Горбачевым здесь разговаривает великий режиссер, провокатор, живчик и человек-мем Вернер Херцог. А значит, вопросы звучат как минимум не банальные.
«Что ты будешь делать, когда мир в огне?» (What You Gonna Do When The World's On Fire?), режиссер — Роберто Минервини
Кадр: фильм «Что ты будешь делать, когда мир в огне?»
Итальянец Роберто Минервини уже больше десяти лет живет и снимает фильмы — проникновенные, созерцательные, работающие на стыке между фикшном и документалистикой — на юге США; неигровой «Что ты будешь делать, когда мир в огне?» — пожалуй, самая амбициозная пока его работа (удостоившаяся четырех призов на последнем Венецианском фестивале). Хотя бы потому, что Минервини здесь впервые всматривается в жизнь людей не белых, но черных — переживающих очередной исторический по степени потрясений период — и в своих портретах новых «Черных пантер» и старых черных матерей ухитряется обойтись без дешевой агитации и деланного пафоса, раз за разом предпочитая выхватывать нерв повседневных эмоций.
«Антология города-призрака» (Répertoire des villes disparues), режиссер — Дени Коте
Кадр: фильм «Антология города-призрака»
Дени Коте, один из самых интересных действующих режиссеров — и совершенно точно, самый признанный — из Квебека, непредсказуем в выборе тем, сюжетов и техник, к которым прибегает в своем каждом новом фильме. Вот и вслед за нежным нон-фикшном о быте бодибилдеров «Шелковая кожа» он вдруг снял не просто игровой фильм — а самую настоящую историю о призраках, в которой в крошечном канадском городке после смерти одного из обывателей начинают появляться странные молчаливые незнакомцы. Коте при этом избегает дешевых страшилок и спекулятивных разгадок — предпочитая дать зрителю возможность самому объясниться с происходящим на экране; что в этом контексте означает прежде всего диалог с фактом собственной смертности.
«Нон-фикшн» (Doubles vies), режиссер — Оливье Ассайас
Кадр: фильм «Нон-фикшн»
Француз Оливье Ассайас, синефил, умница и провокатор, стабильно снимает фильмы, которые не только ставят ребром ключевые вопросы нашего времени — но и на зависть работам других режиссеров дыхание этого времени содержат в каждом кадре. Тем обиднее, что его последнюю работу «Нон-фикшн», фарс о беспорядочных половых связях и килотоннах лжи в среде французской литературной богемы, всерьез толком не приняли — из-за видимой простоты как сюжета, так и формального решения. Меж тем, речь о потайном шедевре: Ассайас одними только элементарными монтажными склейками диалогов ухитряется изобличить все двуличие современной частной жизни, в которой невидимые глазу переписки в мессенджерах таят в себе больше искренности и наготы, чем любой разговор лицом к лицу.
«Эпидемия. Вонгозеро», режиссер — Павел Костомаров
Кадр: фильм «Эпидемия. Вонгозеро»
Конкурс ММКФ принято год от года клеймить за посредственность — тем временем именно в нем зачастую обнаруживаются самые радикальные и небанальные примеры авторских подходов к кинематографу (так именно в конкурсной программе покажут новый фильм преступно недооцененного японца Сабу «Импровизаторы»). Другая константа конкурса фестиваля — сильные отечественные картины, из которых наибольший интерес в этот раз вызывает жанровый эксперимент замечательного оператора и документалиста Павла Костомарова «Эпидемия. Вонгозеро», полнометражная версия его же сериала для «ТНТ-Премьер» о смертельном вирусе, выкашивающем большие российские города и заставляющем героев искать спасения в карельской глуши.
«Земля» (Erde), режиссер — Николаус Гейрхальтер
Кадр: фильм «Земля»
Австрийский документалист Гейрхальтер, двадцать лет назад снявший до сих пор остающуюся лучшим киноизображением последствий чернобыльской катастрофы «Припять», в последнее время — стабильно блестяще — осваивает сюжеты и проблемы беззастенчиво глобальные. Так его «Человек разумный» без единого диалога (и единого человека в кадре) представлял ошарашивающе гуманистический портрет антропоцена; «Земля» развивает эту тему уже более традиционным, включающим многочисленные интервью, языком документалистики — перемещаясь в процессе из одной точки планеты в другую и показывая, как кардинально разнообразные строительные и ландшафтные проекты меняют облик нашего мира. Основной эффект — неизбежное, глубокое потрясение.
«Альфа, право убивать» (Alpha: The Right to Kill), режиссер — Брийанте Мендоса
Кадр: фильм «Альфа, право убивать»
Если бы кто-то задался целью найти в современном мировом кино ближайший по силе воздействия и поэтике работы с насилием в кадре аналог режиссуры покойного Алексея Балабанова, то он не смог бы обойтись без упоминания филиппинского режиссера Брийанте Мендосы, стабильно перемалывающего актуальные реалии жизни родной страны в кино жесткое, хлесткое и парадоксально уязвимое. В этом смысле «Альфа», триллер о том гордиевом узле, которым связаны полиция и наркотрафик (и о случайных жертвах этого жуткого единства), выступает лучшей пока в кино иллюстрацией эффектов бесчеловечной наркополитики, введенной на Филиппинах действующим президентом-популистом Дутерте.
«Петерлоо» (Peterloo), режиссер — Майк Ли
Кадр: фильм «Петерлоо»
27 августа 1819 года мирная демонстрация манчестерских ткачей, пекарей, прачек и просто безработных оказалась — по воле циников из муниципалитета, скорых на расправу ополченцев и не просчитавших последствия митинга его организаторов — потоплена в крови так безжалостно, что по аналогии с Ватерлоо стала известна, как Петерлоо. Двести лет спустя классик британского кино Майк Ли снял историю этой резни в обманчиво классицистской форме эпического костюмного полотна — обманчивой, потому что за этим тяжелым, тягучим рассказом кроется вечно актуальная правда о том, что механику политических трагедий раскручивает маховик официального публичного языка, посредством которого простым народом манипулируют как власть, так и оппозиция.
«Бог существует, ее имя — Петруния» (Gospod postoi, imeto i' e Petrunija), режиссер — Теона Стругар Митевска
Кадр: фильм «Бог существует, ее имя — Петруния»
Одной из главных сенсаций в конкурсе недавнего Берлинского фестиваля стала новая работа македонки Теоны Стругар Митевской, абсурдистская и залихватская комедия, которая (как и, например, лучшие фильмы румынской новой волны или современного венгерского кино) парадоксальным образом рассказывает о жизни, очень напоминающей русскую, куда как эффективнее почти всего современного российского кинематографа. В центре сюжета — взятая режиссером из реальных новостных сводок история парадоксального персонального женского бунта: в 2014 году (фильм переносит события в 2018-й) безработная и незамужняя выпускница истфака Петруния не только без спроса поучаствовала в строго мужском ритуале — ловле брошенного священником в ледяную реку креста — но и вышла из него победительницей. И тут же оказалась вне закона.
«Дикая груша» (Ahlat Agaci), режиссер — Нури Бильге Джейлан
Кадр: фильм «Дикая груша»
Турецкого режиссера Нури Бильге Джейлана, со своим предыдущим фильмом «Зимняя спячка» даже выигрывавшего «Золотую пальмовую ветвь» Каннского фестиваля, принято журить за многословность, витиеватость и длинноты хронометража. Что ж, в «Дикой груше» турок обращает все недостатки своего авторского стиля в несомненные достоинства — хотя бы потому что история молодого писателя-страдальца, который мнит себя непризнанным гением, по ходу течения трехчасового кино постепенно и ярко проявляет себя как беззастенчивая (и да, говорливая) сатира. Сатира, в которой находится место как комическому осмеянию любого самовлюбленного творческого труда, так и болезненно острым столкновениям заблуждений внутренней жизни ума с миром внешним, живущим уже скорее обстоятельствами и эмоциями.