В середине ХIХ века Тверская мануфактура бумажных изделий, принадлежавшая купцам Морозовым, была местом сосредоточения жизни для тысяч тверских рабочих и их семей. С годами ее территория обрастала все новыми постройками: рядом с жилыми домами появились больница, аптека, приют для детей, ясли, богадельня, училище, библиотека... Весь этот комплекс построек получил название Морозовские казармы, став одним из первых микрорайонов России. Впрочем, рай был не вечен. Предприятие проработало более 150 лет и закрылось с развалом Советского Союза. В 1990-е годы район стал криминальным центром Твери — здесь можно было приобрести любое оружие и наркотики, чуть ли не каждую неделю происходила пьяная поножовщина, нередко заканчивающаяся убийствами. Сейчас криминал остался в прошлом, на смену ему пришло небытие. Район полуразрушенных зданий превратился в гетто. И пока одна часть местных жителей беспробудно пьет, другая надеется когда-нибудь вырваться отсюда. За грустными буднями района наблюдал фотограф Сергей Строителев.
Вид на разрушенную прачечную и Морозовские казармы с крыши одного из зданий
Фото: Сергей Строителев
Название комплекс получил по фамилии хозяев предприятия — купцов Морозовых, решивших построить жилье для своих работников. Прошло много лет, и сейчас фабрика закрыта. Большинство зданий официально находится в аварийном состоянии и по факту подлежит сносу, но там до сих пор живут люди.
Жильцы в коридоре одного из домов комплекса
Фото: Сергей Строителев
Местные стараются облагородить свое жилище, украшают стены рисунками, стараются содержать в чистоте не только свои комнаты, но и места общего пользования. Этажи в домах разделены на два крыла, в каждом из которых расположено 15-20 комнат.
Галина, 34 года, жарит картошку с грибами на общей кухне
Фото: Сергей Строителев
Галина живет в казармах с рождения, сейчас одна воспитывает двух детей и ютится с ними в десятиметровой комнате. Ее мать работала на фабрике и умерла вскоре после развала СССР.
Фото: Сергей Строителев
Каждый из жителей в меру своих финансовых и физических возможностей пытается украсить свою комнату.
Ребенок играет в коридоре одного из домов комплекса
Фото: Сергей Строителев
Подвалы зданий всегда затоплены водой, поэтому даже зимой в коридорах полно комаров. Надпись на окне «Я раняю запад» (орфография сохранена) — название трека популярного рэпера Face.
На общей кухне
Фото: Сергей Строителев
Кухня используется только для приготовления пищи, а едят жильцы в своих комнатах. Чтобы потолок не упал, его подпирают балки.
Мальчик в халате в коридоре одного из домов
Фото: Сергей Строителев
Ремонт в коридорах делается за счет местных жителей. Но денег у людей нет, поэтому стены облуплены и разрисованы. На квартплату это не влияет — по местным меркам она огромная. Здешние обитатели шутливо называют казармы главной городской прачечной, где отмываются государственные деньги, предназначенные на ремонт, но не доходящие до адресатов.
Оголенные провода вдоль потолков
Фото: Сергей Строителев
В коридорах домов застыли паутины оголенных проводов и раскуроченные счетчики, напоминающие интерьеры космических кораблей из фантастических фильмов.
Некоторые коридоры напоминают катакомбы
Фото: Сергей Строителев
В небольших комнатах умещается не вся утварь, поэтому коридоры используются как кладовые. Сейчас, в отличие от криминальных 90-х, тут практически не воруют, все друг друга знают и более-менее доверяют соседям. Если воровство все же случается, то все знают, кто виноват, и споры решаются дракой или беседой. Полицию вызывать не принято.
Коридор одного из домов
Фото: Сергей Строителев
Надпись на двери — «Убийца» — сделали местные дети. В этой комнате жил человек, в начале 2000-х по пьяни зарезавший четырех соседей, а позже скончавшийся в тюрьме.
Мать с ребенком идут в общий душ
Фото: Сергей Строителев
Сушка белья в одной из заброшенных комнат
Фото: Сергей Строителев
Комнаты в казармах до сих пор продают, несмотря на аварийное состояние комплекса. Средняя цена — 400 тысяч рублей.
Таня, 24 года, живет в комнате вдвоем с кошкой
Фото: Сергей Строителев
Мать Тани работала на фабрике, после ее смерти комната досталась девушке. Из-за слабого здоровья она не может привести жилье в порядок. Таня называет себя ребенком подземелья.
Часть интерьера одного из домов комплекса
Фото: Сергей Строителев
Еще одна заброшенная комната в казармах, используемая как сушильное помещение для белья и кладовая для вещей
Фото: Сергей Строителев
Общий туалет с раковинами
Фото: Сергей Строителев
Сантехника находится в столь плачевном состоянии, что и работать вроде бы не должна.
Окно в подъезде дома
Фото: Сергей Строителев
В 90-х в подъездах активно употребляли героин — казармы были центром наркоторговли, сюда приезжали даже из Москвы. Сейчас героин ушел, но молодежь продолжает употреблять гашиш и спайс.
Около двери в каждую комнату стоит сундук, в котором хранятся запасы овощей или вещи
Фото: Сергей Строителев
Илимбек, 39 лет, приехал из Киргизии на заработки, потом привез жену и дочку, которые на каникулы уезжают на родину
Фото: Сергей Строителев
Эту полупустую комнату без кровати Илимбек снимает. Несмотря на то что живет он тут недавно, наслышан о криминальных временах этого района. Он говорит, что и сейчас тут опасно, особенно когда выпиваешь с русскими.
Дети играют в общем коридоре
Фото: Сергей Строителев
Интерьер кухни в одном из домов комплекса — плод коллективного творчества местных жителей
Фото: Сергей Строителев
Фасад второго по величине дома в комплексе Морозовских казарм
Фото: Сергей Строителев
Вид на казарму, в которой какое-то время в комнате номер 10 жил король русского шансона Михаил Круг. Сейчас здание полностью заброшено, последний этаж обрушился до подвала. Это здание в простонародье прозвали «Бонн» (город в Германии). Самое большое строение комплекса неофициально называется «Париж». Такие названия были присвоены зданиям из-за их нестандартной для СССР архитектуры — во все времена они смотрелись как нечто чужеродное. Михаил Круг воспел казармы в своих песнях: Двор Пролетарки, казармы, «Париж», Где-то ямщик едет там за углом, Пьяных цыган развозя по домам да с песней...
Мальчишки дерутся у входа в казарму «Бонн»
Фото: Сергей Строителев
В этом районе подростки пропадают без дела, смотрят клипы на телефоне, вместе курят и пьют.
Баба Валя, 62 года, живет в полупустой комнате в казармах, пьет каждый день, ходит между домов и громко ругается
Фото: Сергей Строителев
Сын бабы Вали живет в соседнем доме и ждет, когда комната матери освободится после ее смерти. Валя помнит криминал 90-х, но говорит, что тогда была хоть какая-то жизнь.
Потолок в подъезде одного из домов
Фото: Сергей Строителев
Сильва, 44 года, приехала из Узбекистана 15 лет назад
Фото: Сергей Строителев
Сильва говорит, что, несмотря на условия, тут самое дешевое жилье в городе, а другое она позволить себе не может.
Мальчишки в заброшенной комнате
Фото: Сергей Строителев
В комнату недавно въехала молодая женщина, и помещение будут восстанавливать. Молодые семьи покупают такое жилье на материнский капитал.
В темных коридорах казарм
Фото: Сергей Строителев
В коридорах комплекса зачастую нет света. Лампочки воруют или разбивают.
Вид с железнодорожного моста на главный дом комплекса — казарму «Париж»
Фото: Сергей Строителев
В лучшие времена в казармах проживали около 14 тысяч человек — работники фабрики и их семьи. Сейчас не наберется и трех тысяч жильцов.
