«Запад начинает терять веру» Замглавы МИД РФ Сергей Вершинин — о химическом терроризме Украины и новых глобальных угрозах

За почти 80 лет своего существования Организации Объединенных Наций (ООН) претерпела сильные изменения: из арены для диалога и мирного урегулирования она превратилась в платформу для взаимных нападок и обвинений, и все чаще — в адрес России. Изначально задуманная как международный арбитр, ООН должна была регулировать конфликты и предотвращать войны. Однако современные вызовы и кризисы — в том числе боевые действия на Украине — показали, что в нынешнем виде организация с этой ключевой задачей не справляется. Войны вспыхивают в разных частях света, а разногласия между нациями только усиливаются.
В интервью «Ленте.ру» заместитель министра иностранных дел России Сергей Вершинин рассказал, при каких условиях можно провести переговоры по вооруженным конфликтам на Украине и Ближнем Востоке на площадке ООН, с какими сложностями сталкивается Совет Безопасности в условиях глобальной напряженности, как Россия предлагает реформировать всемирную организацию и почему терроризм остается угрозой для всего мира.

«Лента.ру»: На пресс-конференции по итогам недели высокого уровня Генеральной Ассамблеи (ГА) ООН вы отметили, что Украина стала «затухающей» темой в организации. В чем проявляется потеря интереса к конфликту?

Сергей Вершинин: Потеря интереса к Украине на площадке ООН видна невооруженным глазом. Посудите сами: cразу после начала специальной военной операции в феврале 2022 года была созвана 11-я чрезвычайная специальная сессия ГА ООН, которая, впрочем, вместо того, чтобы попытаться разобраться в глубинных причинах конфликта и предложить реалистичные пути его урегулирования, начала штамповать антироссийские резолюции.

Последнее заседание в рамках этой спецсессии состоялось в феврале прошлого года. И хотя формально она продолжается, предложений по новым встречам и обсуждениям мы не слышим.

То же самое относится и к основным сессиям Генассамблеи. Анализ выступлений представителей государств — членов ООН в ходе прошедшей в сентябре недели высокого уровня 79-й сессии ГА ООН в Нью-Йорке показал, какие вопросы имеют приоритет в сегодняшней повестке дня: борьба с бедностью, содействие развитию, искоренение пережитков колониальной эпохи и неоколониальных практик, изменение климата, разоружение и другие.

В выступлениях представителей коллективного Запада украинская тема звучала скорее в качестве пропагандистских клише.

Ситуация в Совете Безопасности ООН аналогична?

В Совете Безопасности ООН наши оппоненты пытаются искусственно поддерживать тему Украины на плаву. С начала СВО они ежемесячно созывают заседания по поддержанию мира и безопасности на Украине, в ходе которых ими зачитываются однообразные, как под копирку, обвинения в адрес России, не имеющие никакого отношения к реальности.

Однако в последние месяцы западные члены не торопились запрашивать заседания. Не в последнюю очередь это было связано с начатой их украинскими подопечными безрассудной атакой на Курскую область, в ходе которой киевский режим не только совершил множество чудовищных преступлений, но и понес огромные потери в живой силе и технике, вследствие чего на восточном направлении фронт у Вооруженных сил Украины окончательно посыпался.

Еще одной темой, тревожащей международное сообщество, является ситуация на Ближнем Востоке. Как вы оцениваете действия Израиля против ливанского движения «Хезболла»?

Беспрецедентная эскалация насилия на Ближнем Востоке, не прекращающаяся больше года, безусловно, является предметом серьезной озабоченности международного сообщества и находится в фокусе внимания ООН.

Наша позиция по текущему кризису и в целом по вопросам ближневосточного урегулирования известна и остается неизменной. Мы выступаем за немедленное и полное прекращение огня в зоне арабо-израильского конфликта, беспрепятственное оказание гуманитарной помощи гражданскому населению, создание условий для перезапуска мирного процесса на общепризнанной международно-правовой основе.

Они заслуживают решительного осуждения.

Очевидно, что одним из примеров является израильское вторжение на суверенную территорию Ливана. Другим — произвольные атаки и удары израильских ВВС по территории Сирии, включая критические объекты гражданской инфраструктуры (аэропорты Дамаска и Алеппо, порт Латакии).

Мы настоятельно призываем все вовлеченные стороны к сдержанности и предотвращению дальнейшего неконтролируемого раскручивания спирали насилия. Продолжаем как активное взаимодействие с регионалами, так и работу на площадках СБ и ГА ООН в русле указанных принципиальных подходов.

Каким в Министерстве иностранных дел (МИД) России видят возможное урегулирование конфликта?

По вопросам ближневосточного урегулирования Россия на протяжении многих лет занимает последовательную и принципиальную позицию в пользу продвижения мирного процесса на общепризнанной международно-правовой основе, одним из центральных элементов которой является двугосударственное решение. Строго придерживаемся положений базовых резолюций СБ и ГА ООН как по палестинскому вопросу, так и по статусу оккупированных районов в Ливане и Сирии.

Поддерживаем деятельность профильных ооновских структур в зоне арабо-израильского конфликта: в частности, БАПОР (Ближневосточное агентство ООН для помощи палестинским беженцам и организации работ), ВСООНЛ (Временные силы ООН в Ливане), СООННР (Силы ООН по наблюдению за разъединением), ОНВУП (Орган ООН по наблюдению за выполнением условий перемирия) и так далее, созданных и функционирующих на основе имеющихся у них мандатов СБ и ГА ООН.

Считаем, что нарушение именно этих фундаментальных прав и отход от согласованных основ урегулирования в результате провального курса США привели к нынешнему взрыву на Ближнем Востоке и являются объективными препятствиями для выхода из кризиса.

Постоянный представитель России при ООН Василий Небензя назвал продолжающийся в секторе Газа конфликт «годом упрямства Государства Израиль и США». Несколько проектов резолюций СБ ООН не были приняты, в том числе из-за вето США. Что необходимо членам Совета Безопасности для того, чтобы прийти к консенсусу по данному вопросу?

Как известно, СБ ООН до сих пор не смог выполнить свой прямой мандат по поддержанию международного мира и безопасности и принять резолюцию с четким требованием немедленного и полного прекращения огня в зоне арабо-израильского конфликта.

Таким образом США по сути обеспечивают международное прикрытие силовых операций Израиля, не говоря уже о прямой военной поддержке через непрекращающиеся поставки вооружений и помощи разведданными.

В результате подобной линии США за год кровопролития на Ближнем Востоке СБ ООН смог принять четыре выхолощенные резолюции, которые были обречены остаться на бумаге, так как не содержат полноценного требования об остановке боевых действий.

Россия поддержала только одну из них — резолюцию СБ ООН 2728 с пунктом о прекращении огня на период священного месяца Рамадан. Однако и это ограниченное по времени решение не было выполнено, поскольку американцы сразу же заявили о его якобы юридически необязательном характере и фактически дали отмашку Израилю на продолжение боевых действий.

Поддерживаем соответствующие инициативы и усилия, прежде всего со стороны арабских стран. Рассчитываем, что спустя целый год кровопролития и чудовищных страданий мирного населения в странах этого региона США, наконец, присоединятся к сложившемуся международному консенсусу о необходимости прекращения огня.

Но какие шаги, на ваш взгляд, должны предпринять постоянные члены Совета Безопасности ООН для урегулирования украинского конфликта?

Для принятия совместных решений по ключевым вопросам повестки дня СБ ООН необходимы коллективные усилия его членов, наличие у всех них без исключения политической воли, способности к разумным компромиссам и желания договариваться.

Такой подход нередко приводит к блокированию работы Совета, который по вине представителей коллективного Запада оказывается не в состоянии достичь консенсуса по отдельным пунктам повестки дня.

Хорошо помним, как одобренный резолюцией СБ ООН 2202 еще в 2015 году комплекс мер по выполнению Минских соглашений, призванный служить международно-правовой основой урегулирования, был беззастенчиво попран Украиной при покрывательстве западных кураторов.

Держим этот печальный опыт в уме и исходим из того, что сейчас движение к урегулированию возможно только на основе выраженной президентом России Владимиром Путиным позиции: что устойчивый мир недостижим без устранения коренных причин кризиса, включая неонацистский, шовинистский курс киевского режима на истребление всего русского, а также упорное игнорирование Западом и его киевскими марионетками легитимных озабоченностей нашей страны в сфере безопасности, их слепое рвение расширить НАТО дальше на восток.

Как вы оцениваете роль Совета Безопасности ООН в качестве объективного участника и посредника в мирных переговорах?

СБ ООН является одним из главных органов всемирной организации. На плечах Совета лежит основная ответственность за поддержание международного мира и безопасности, так как именно он обладает необходимым инструментарием для принятия действенных мер по содействию в урегулировании вооруженных конфликтов.

Когда они демонстрируют готовность договариваться, СБ ООН оказывается на высоте своего предназначения. Взять хотя бы целый ряд учрежденных Советом миротворческих операций, которые, несмотря на ограниченные ресурсы, продолжают вносить ощутимый вклад в стабилизацию ситуации в различных уголках планеты.

Однако мы все чаще видим, что в контексте наиболее чувствительных сюжетов, которые напрямую затрагивают интересы крупнейших держав, Совету Безопасности все сложнее эффективно выполнять свой мандат. Виной тому — безрассудная и узкоэгоистичная линия западников, подрывающая работоспособность и авторитет Совета.

Взять хотя бы украинский кризис. До запуска упомянутой антироссийской 11-й чрезвычайной спецсессии ГА ООН 28 февраля 2022 года наши недоброжелатели стремились протолкнуть откровенно непроходную политизированную инициативу в Совете Безопасности с огульной критикой решения России начать специальную военную операцию.

Тогда мы ясно дали понять, что готовы вести переговоры даже по такому несбалансированному тексту при условии его существенной корректировки с учетом наших озабоченностей и убедительной аргументации.

Дальнейший сценарий известен: перенос сюжета в Генассамблею ООН и череда деструктивных антироссийских вбросов, одобренных исключительно за счет неприкрытого давления на страны Глобального Юга. Теперь эти сугубо рекомендательные и, главное, неконсенсусные решения Генассамблеи подаются западниками и Секретариатом ООН чуть ли не в качестве «дорожной карты» урегулирования украинского вопроса, а по авторитету СБ ООН был нанесен очередной удар.

Какой вывод напрашивается из изложенного? К сожалению, неутешительный: пока западники коренным образом не изменят свои подходы к работе Совета Безопасности и, более глобально, — к общепризнанным международно-правовым нормам и выстраиванию межгосударственного общения, Совет будет не в состоянии полноценно реализовывать свой громадный потенциал по долгосрочному решению ключевых кризисов. Особенно применительно к таким «горячим» досье, как украинское и ближневосточное.

Министр иностранных дел России Сергей Лавров неоднократно призывал к необходимости реформирования ООН и Совета Безопасности, в том числе включением в его состав государств Азии, Африки и Латинской Америки. Какие страны могут стать членами Совета Безопасности и что они могут привнести позитивного в работу организации?

Действенная адаптация ООН к стремительным процессам формирования более демократичного многополярного мироустройства невозможна без качественного преобразования ее ключевого органа — Совета Безопасности.

Необходимость придания СБ ООН более представительного характера налицо: его нынешняя структура, характеризующаяся численным большинством коллективного Запада, нисколько не отвечает текущим реалиям.

Особенно это касается Африки, в течение многих лет являвшейся объектом колониального гнета Запада. Эта постыдная историческая несправедливость в отношении Африканского континента должна быть преодолена, причем в параметрах, определенных самими регионалами.

Исходим также из того, что Бразилия и Индия являются естественными кандидатами на получение постоянной прописки в Совете.

Кроме того, западные государства выдерживают идентичную линию по всем ключевым международным вопросам, послушно исполняя централизованные приказы из Вашингтона и Брюсселя. Увеличение их числа приведет лишь к полному параличу Совета. Потому притязания Германии и Японии на получение постоянных мест видятся необоснованными.

Как известно, профильные межправительственные переговоры (МПП) проходят в Нью-Йорке с 2009 года Рассматриваются пять кластеров преобразований: категории членского состава; право вето; региональная представленность; размер Совета и его рабочие методы; отношения между СБ ООН и Генассамблеей.

В подобных условиях нет альтернативы продолжению переговорного процесса в действующем формате. Цель — достичь не просто арифметического большинства, а именно единогласия по всем параметрам реформы.

Самое главное — такая работа не должна ограничиваться какими-либо произвольными временными графиками, к установлению которых призывает ряд делегаций. В этом многогранном и, без преувеличения, судьбоносном для человечества вопросе не может быть места спешке. Форсирование МПП, вбросы заведомо неконсенсусных проектов реформенных резолюций ГА ООН в надежде получить минимально необходимые две трети голосов приведут лишь к падению авторитета СБ ООН, а также окончательно зацементируют глубокий раскол в стане членов ООН, породив риски ее эвентуального развала.

На ваш взгляд, мы сможем увидеть реформу ООН в ближайшие годы? Или мир пока к этому не готов?

Реформа ООН, кроме темы преобразования ее Совета Безопасности, затрагивает многие другие аспекты работы всемирной организации. В частности, реформа системы развития ООН продолжается уже много лет. Вехой на этом направлении стало принятие Генассамблеей ООН в 2018 году резолюции, которая привела к реформированию системы резидентов-координаторов (РК), переподчинив ее высшему руководству ООН и укрепив мандат координации страновых программ развития.

Обновленная система РК в настоящее время получает противоречивые оценки. С одной стороны, многие государства-члены, в первую очередь наименее развитые получатели помощи, утверждают, что новая модель работы системы ООН лучше скоординирована, и приветствуют характерный для нее принцип «одного окна». С другой — у крупных развивающихся стран имеются нарекания в связи с сокращением у них возможностей взаимодействия с представленными в данных странах агентствами ООН.

Отдельной проблемой является вопрос финансирования РК, при том что вариант оптимизации расходов за счет повышения эффективности работы системы Секретариат ООН по непонятной причине не рассматривает. Соответственно, работаем с ним над этим.

Недавно посольство России в Вашингтоне призвало США прекратить потакать Украине и задуматься о рисках, которые несет химический терроризм украинской стороне. Какие риски несет данный вид терроризма? Как Россия намерена бороться с этим видом терроризма?

Феномен химического терроризма в его современном понимании возник в результате действий спецслужб ведущих стран НАТО во главе с американским разведсообществом по устранению демократически избранных законных властей Сирии. Так, еще в 2012 году президент Барак Обама заявил о готовности США предпринять военные действия против Дамаска, если тот якобы применит химическое оружие.

Цель этой деятельности — обвинения в «химических злодеяниях» сирийских вооруженных сил, после чего, по замыслам американцев и их союзников, должно было последовать свержение законного правительства Сирии по отработанному в 2011 году в Ливии сценарию.

По оценкам Организации по запрещению химического оружия (ОЗХО), с момента начала внутрисирийского конфликта выявлено несколько сотен подобных «химинцидентов», большая часть из которых на практике представляла собой не более чем голословные обвинения. Очевидно, кто являлся конечным выгодополучателем от подобных обвинений: речь шла о сирийской вооруженной оппозиции и, естественно, покровительствующих ей евроатлантических союзниках во главе с США.

Между тем, созданные при Техническом секретариате ОЗХО спецмиссии постарались приписать вооруженным силам Сирии ряд эпизодов реальных химпровокаций оппозиции, осуществленных при организационно-техническом содействии западных спецслужб.

Именно тогда и появился в Сирии и Ираке феномен химического терроризма, к актам которого неоднократно прибегали боевики «Аль-Каиды» и ИГИЛ (террористические организации, запрещены в России).

За время проведения СВО мы наблюдали самые различные его проявления — от целенаправленного подрыва хранилищ с токсичными промышленными химикатами для нанесения поражения гражданскому населению, как это было, к примеру, в случаях с химпредприятиями в Донбассе, Одесской, Сумской и Харьковской областях, до использования дымовых снарядов исключительно с целью поражения гражданских лиц и активного применения различных токсичных химикатов и химических средств борьбы с беспорядками против российских военнослужащих.

Российские военнослужащие наблюдают их повсеместное применение, причем снаряженными самыми различными химикатами.

Принимая во внимание сообщения о взаимодействии спецслужб Украины с действующими в регионе Ближнего Востока и Северной Африки террористическими структурами, аффилированными с ИГИЛ и различными группировками — преемниками «Аль-Каиды», можно с высокой долей вероятности ожидать, что данные технологии в скором времени будут использоваться и этими террористическими структурами.

Какие контакты для борьбы с химическим терроризмом поддерживает Россия в рамках двусторонних отношений и в рамках международных организаций?

Химический терроризм уже стал абсолютно реальной и неослабевающей угрозой. Осознавая данную проблему, Россия и Китай еще в 2016 году предложили разработать на профильных многосторонних площадках международную конвенцию по борьбе с актами химического и биологического терроризма.

К сожалению, из-за позиции стран коллективного Запада данная инициатива пока так и не была реализована.

Как в МИД России смотрят на последствия недавней серии взрывов пейджеров в Ливане? Как произошедшее может изменить отношение к безопасности? Какие шаги необходимы для предотвращения подобных атак?

Как мы уже неоднократно заявляли, Россия решительно осуждает применение информационно-коммуникационных технологий (ИКТ) в военно-политических и террористических целях. Рассматриваем массовый подрыв портативных устройств связи, повлекший гибель гражданских лиц, как грубое нарушение международного права и утвержденных ООН правил ответственного поведения государств в ИКТ-среде.

Существенно, что такое проявление агрессии против суверенного государства осудила подавляющая часть международного сообщества, включая лидеров БРИКС, заявивших об этом в Казанской декларации.

Это лишнее свидетельство того, что международное сообщество остро нуждается в юридически обязывающих договоренностях, направленных на предотвращение и мирное урегулирование конфликтов в ИКТ-среде. Совместно со странами Глобального Юга ведем дело к разработке таких норм международного права в профильных переговорных форматах, прежде всего, Рабочей группе открытого состава ООН по международной информбезопасности.

Отдельно подчеркну, что в Ливане имела место гибридная операция, совмещавшая элементы цифрового воздействия и манипуляции (закладка взрывчатки) при изготовлении пейджеров. Это, в свою очередь, высвечивает проблему обеспечения безопасности на всех этапах производственной цепочки ИКТ.

События в Бейруте лишний раз подтверждают необходимость налаживания деполитизированных международных контактов по предупреждению и реагированию на инциденты в информпространстве. Призываем все государства-члены задействовать в этих целях запущенный в 2024 года под эгидой ООН межправительственный реестр контактных пунктов для обмена информацией о компьютерных атаках.

Ранее председатель Союзной партии солидарности и развития Мьянмы Кхин Йи попросил Россию о помощи в борьбе с терроризмом. Какие регионы и страны сейчас наиболее остро сталкиваются с такой угрозой?

Ни одно государство в современном мире не обладает полным иммунитетом против распространения террористической и экстремистской идеологии и практики. Поэтому позиция России в этом отношении неизменна: надо бороться принципиально и сообща с любыми проявлениями терроризма и экстремизма, без двойных стандартов и скрытых повесток.

Однако именно такую отчаянную и крайне рисковую политику мы наблюдаем со стороны коллективного Запада, стремящегося манипулировать контртеррористической и антиэкстремистской проблематикой для решения собственных корыстных геополитических задач.

Количество примеров подобного вопиющего поведения западников в последние годы очень заметно возросло. В настоящий момент от этой деструктивной линии, способствовавшей резкому росту угроз международного терроризма, в первую очередь, страдают такие государства, как Сирия, Ирак, Ливия, Йемен, Мали, Нигер, Буркина-Фасо, а также, конечно, Афганистан.

В этих случаях террористические и экстремистские проявления, мотивированные радикальными идеями различного толка — от религиозного экстремизма до неонацизма — намеренно подпитывались западниками за счет подогревания межэтнических и межконфессиональных противоречий, радикализации и разжигания антиправительственных настроений среди населения.

Пользуясь покровительством США и их союзников, киевские неонацистские преступники открыто применяют диверсионно-террористические методы против населения и гражданской инфраструктуры нашей страны. Они тесно сотрудничают с международными тергруппировками и транснациональными криминальными сетями для торговли оружием и наркотиками, а также переправки иностранных наемников, в числе которых немало праворадикалов из Европы и исламистов с Ближнего Востока.

Поддержка киевским режимом международного терроризма в африканском регионе Сахеля, где вскрылись факты соучастия украинских спецслужб в организации теракта в Мали в конце июля, уже стала зловещим началом этого опасного процесса.

Одновременно никуда не исчезли и масштабные вызовы, исходящие от международных террористических организаций псевдорелигиозного толка — ИГИЛ, «Аль-Каиды» и связанных с ними группировок, особенно активно действующих на Ближнем Востоке, в Африке и Афганистане.

Такое положение дел подтверждает востребованность предметного и практически ориентированного сотрудничества мирового сообщества по вопросам как региональной, так и глобальной контртеррористической безопасности. Однако западники, воспользовавшись политизированными предлогами, фактически отказались от поддержания честного партнерского диалога с нами на данном треке.

Эта пагубная ситуация продолжаться не может и не должна.

Мы так же, как и ряд других ответственных международных участников, решительно настроены дать отпор этой агрессивной западной линии, объединив наши усилия для эффективной борьбы с терроризмом и экстремизмом на глобальном уровне. Здесь существует прямая зависимость: в мире расширяющихся глобальных связей противодействовать современным террористическим вызовам, действуя в автономном режиме, неэффективно и в целом невозможно.

С какими странами в этих условиях Россия наиболее активно работает в рамках глобальной борьбы с терроризмом?

Россия последовательно выстраивает честное партнерское взаимодействие с государствами мирового большинства. К нашим надежным партнерам относятся многие страны на пространстве ближнего зарубежья, Азии, Африки, Ближнего Востока, Азии и Латинской Америки.

Основой для нашего постепенного сближения и все более тесного сотрудничества неизменно служит уважение коллективных обязательств и национальных приоритетов друг друга, соблюдение Устава ООН и международного права, полноценная имплементация профильных резолюций Совета Безопасности ООН, а также глобальной контртеррористической стратегии ООН.

Сообразно тому, как крепнут соответствующие многосторонние механизмы и развивается межгосударственный диалог, растут и наши индивидуальные и коллективные успехи в деле борьбы с терроризмом и экстремизмом. В частности, синергия общих позиций и стремлений с нашими ближайшими единомышленниками дала большой стимул развитию профильных антитеррористических форматов под эгидой БРИКС, ШОС, СНГ, ОДКБ и АСЕАН.

Только за этот год были успешно проведены запланированные профильные мероприятия и приняты практически ориентированные документы, регламентирующие дальнейшие направления нашего сотрудничества.

В связи с этим особо отмечу организованное под российским председательством заседание Рабочей группы БРИКС по антитеррору (РГАТ) и пяти ее подгрупп в Москве 22-24 июля. Данное мероприятие не только впервые прошло в новом, расширенном составе участников, но и завершилось согласованием Позиционного документа РГАТ, подтвердившего Антитеррористическую стратегию БРИКС и План действий БРИКС по борьбе с терроризмом. Подтвердилась близость ключевых подходов всех членов объединения в вопросах борьбы с террористическими урозами.

В рамках ШОС также предприняты важные шаги в целях укрепления безопасности на пространстве организации: на заседании Совета глав государств ШОС (СГГ ШОС) в Астане 4 июля 2024 года было объявлено важное решение о преобразовании Региональной антитеррористической структуры ШОС в Универсальный центр противостояния всему спектру угроз в регионе. Кроме того, в ходе этого же заседания СГГ была утверждена обновленная Программа сотрудничества государств-членов ШОС в противодействии терроризму, сепаратизму и экстремизму на 2025-2027 годы.

Не отстает от этой позитивной динамики и наше взаимодействие с другими близкими региональными партнерами. В частности, в рамках министерских совещаний по линии АСЕАН во Вьентьяне 27 июля 2024 года был согласован Рабочий план Регионального форума АСЕАН по безопасности (АРФ) по противодействию терроризму и транснациональной преступности на 2024-2026 годы; в ходе саммита СНГ в Москве 8 октября 2024 года одобрена новаторская программа сотрудничества государств — участников СНГ в области дерадикализации на 2025-2027 годы.

Прекрасно понимаем, что останавливаться на достигнутом рано.

Кроме того, Россия всегда открыта к обмену опытом и национальными наработками в указанных сферах с заинтересованными международными партнерами.

Какую деятельность осуществляет МИД России по борьбе с экологическими и климатическими угрозами?

Сегодня ни одна встреча на высшем уровне или международная конференция на площадке ООН не проходят без рассмотрения природоохранной проблематики.

Одновременно США, Европейский союз и их сателлиты пытаются размыть мандат профильных международно-правовых природоохранных инструментов. Прежде всего, это касается Программы ООН по окружающей среде и «конвенций Рио» — Рамочной конвенции ООН об изменении климата, Конвенции о биологическом разнообразии и Конвенции ООН по борьбе с опустыниванием. В повестку этих механизмов внедряются вопросы прав человека, миграции, мира и безопасности, гендерной проблематики, а также вбрасываются такие концепты, как «экологические права» и «климатическая справедливость».

Под предлогом ускоренного достижения углеродной нейтральности делаются попытки создания искусственных торговых барьеров.

Россия активно участвует во всех значимых международно-правовых инструментах, касающихся охраны окружающей среды. На МИД России ложится серьезная нагрузка по продвижению экологической повестки, опирающейся на разумный баланс между природоохранными задачами и императивом социально-экономического развития на основе научно обоснованных решений. Ведущая роль нашей страны на этих направлениях подтверждается существенным вкладом в разработку нового международного соглашения по борьбе с загрязнением окружающей среды пластиковыми отходами.

Стоит задача по осуществлению плотной координации с нашими партнерами и единомышленниками в данной сфере. Активный обмен мнениями по климатической проблематике идет в рамках ЕАЭС, развивается профильная дискуссия на площадке БРИКС. Видим большой потенциал многостороннего природоохранного сотрудничества для развития связей с дружественными странами.

Как донор содействия международному развитию Россия уделяет серьезное внимание поддержке государств-членов в их деятельности по борьбе с изменением климата и адаптацией к нему. В частности, в 2015 году совместно с Программой развития ООН (ПРООН) было запущено «Климатическое окно», в рамках которого были реализованы «климатические» проекты в Армении, Белоруссии, Зимбабве, Киргизии, Таджикистане, Узбекистане общей стоимостью 20 миллионов долларов США. Их направленность — совершенствование систем орошения, развитие экотуризма, адаптация сельского хозяйства к изменению климата. Завершен масштабный проект по повышению готовности к стихийным бедствиям для малых островных государств Тихого океана.

Продолжается реализация проектов по линии ПРООН в области борьбы с пластиковым мусором в Каспийском море и преодоления последствий катастрофы Аральского моря в Узбекистане. Завершается совместный с Программой ООН в области окружающей среды проект по картированию экологических процессов в Центральной Азии.

Как санкции влияют на возможности России в деятельности по сохранению окружающей среды и борьбе с изменением климата?

Антироссийские санкции действительно ограничивают наши возможности оказывать содействие по линии природоохранных механизмов. Например, сложности возникают в отношении технического перевода добровольных взносов.

Есть и обратная сторона этого процесса. В намерении добиться так называемой независимости от российского углеводородного сырья западные страны пошли по пути расширения использования более углеродоемких альтернатив, включая возрождение угольной электрогенерации.

Это является примером безответственного поведения и недобросовестной конкуренции с учетом взятых обязательств по борьбе с изменением климата. Настоящими заложниками сложившейся ситуации стали развивающиеся страны. Принуждая их отказываться от использования ископаемых источников энергии и побуждая принять на себя повышенные климатические обязательства, западные страны, по сути, перекладывают на плечи развивающегося мира основное бремя реальных действий на климатическом направлении.

Недавно, комментируя доклад Управления Верховного комиссара ООН по правам человека (УВКПЧ) о пытках российских военнослужащих в украинском плену, вы заявили, что УВКПЧ не дает объективную оценку того, что происходит. Как можно исправить сложившуюся ситуацию в УВКПЧ?

С сожалением приходится констатировать возросшую в последние годы предвзятость и политическую ангажированность в деятельности Верховного комиссара ООН по правам человека Фолькера Тюрка и возглавляемого им Управления. Наиболее наглядно это проявилось в контексте кризиса вокруг Украины.

Пренебрегая принципами беспристрастности, равноудаленности и объективности, коими должны строго руководствоваться международные чиновники, Фолькер Тюрк и УВКПЧ в целом, к сожалению, занимают откровенно проукраинскую позицию, что, безусловно, отражается и на характере освещения происходящих событий.

Важно подчеркнуть, что УВКПЧ не является самостоятельной международной организацией. Оно представляет собой одно из структурных подразделений Секретариата ООН, призванное в том числе оказывать организационно-техническое содействие функционированию Совета ООН по правам человека (СПЧ) и созданных им тематических и страновых специальных процедур, а также договорных органов ООН по правам человека.

В связи с этим российской стороной ведется системная работа как по линии осуществляющего руководство Секретариатом Всемирной организации Генсекретаря ООН, так и непосредственно с УВКПЧ. Делаем это прежде всего в интересах обеспечения объективной подачи и оценок ситуации на Украине, в том числе действий украинских вооруженных формирований в отношении гражданского населения и ненадлежащего обращения с российскими военнослужащими, попавшими в плен.

Такие шаги предпринимаются нами в различных форматах, включая изложение публичных оценок в ходе сессий СПЧ и заседаний Третьего комитета Генассамблеи ООН, а также иных профильных тематических мероприятий на международных правозащитных площадках.