«Скрывать вопиющие факты было уже невозможно» В СССР годами врали о рекордах. Как обман всплыл наружу и погубил Хрущева?

Тяга советских властей «догнать и перегнать Америку» и борьба за разнообразные рекорды стали предметом многочисленных шуток и народных издевок. Началом этого презрительного отношения стало легендарное «рязанское дело», которое вскрыло реальные объемы повсеместной фальсификации отчетов о выполнении планов сельскохозяйственного производства. Близкие Хрущеву люди завышали показатели в несколько раз. Скандал был столь грандиозным, что Хрущеву, позиции которого серьезно пошатнулись, пришлось публично признать факт обмана на пленуме ЦК КПСС в январе 1961 года. Тогда же и началась не только очередная кадровая чистка, но и борьба с «очковтирательством и приписками». Эти и другие казусы советской системы управления исследуют авторы книги «Секретари. Региональные сети в СССР от Сталина до Брежнева» — доктор исторических наук, профессор НИУ ВШЭ Олег Хлевнюк и профессор Манчестерского университета Йорам Горлицкий. «Лента.ру» с разрешения издательства «Новое литературное обозрение» публикует отрывок из книги.

Скандал в Рязани

Самым явственным проявлением этого кризиса стала массовая фальсификация отчетов о выполнении планов сельскохозяйственного производства на региональном уровне, всплывшая на свет в конце 1960 года. Особенно тревожным в глазах центрального руководства был тот факт, что в большинстве случаев эти подтасовки производились с подачи людей, которые были самыми верными исполнителями воли Хрущева.

Моментом истины для Хрущева стал скандал, разразившийся в Рязанской области, в двухстах километрах от столицы. Благодаря близости к Москве Рязанская область, по словам долго стоявшего во главе ее обкома А.Н. Ларионова, была «золотым дном в Подмосковье... богатой кладовой для снабжения трудящихся промышленных центров страны, особенно Москвы».

Хрущев поднимал Рязанскую область на щит в качестве образцового региона, пример которого давал Советскому Союзу возможность совершить прорыв в сельском хозяйстве, не уступающий тому прорыву, которого добился Сталин в начале 1930-х годов в промышленности.

Теперь было нужно добиться того же результата и в производстве мяса.

В конце 1958 года Хрущев отправил в Рязанскую область специального эмиссара, чтобы под его присмотром область взяла «социалистические обязательства» — выполнить три годовых плана по мясу, 150 тысяч тонн. За этим последовал широко освещавшийся визит Хрущева в Рязань в феврале 1959 года и устроенный в том же году роскошный прием для рязанских крестьян.

Сделанное 16 декабря 1959 года заявление о том, что Рязанская область втрое перевыполнила план по производству мяса, сопровождалось типичной для СССР пропагандистской кампанией. Передовицы в газетах превозносили рязанскую победу.

Большими тиражами выходили брошюры о рязанских достижениях, переводившиеся на языки социалистических стран. Смерть Ларионова в сентябре 1960 года и драматическое фиаско рязанской инициативы и ее последователей в других регионах поставили Хрущева в крайне неловкое положение.

«Рязанское дело»

На протяжении 1959 и 1960 годов становилось все более очевидно, что сельскохозяйственный скачок Хрущева, в частности в производстве мяса, — не более чем очередная утопия, если не сказать авантюра.

В многочисленных жалобах, которые шли в Москву, просматривались две главные темы. Прежде всего многие региональные руководители явно восприняли эту кампанию как разрешение на более широкое использование традиционных административных методов управления деревней и реквизиций. Как отмечалось в записке отдела партийных органов ЦК КПСС по союзным республикам от 17 марта 1960 года, «во многих областях и республиках отдельные должностные лица: председатели сельских советов, председатели и бригадиры колхозов, работники милиции и некоторые другие, допускают нарушения социалистической законности и произвол в отношении советских граждан, принуждают их к продаже личного скота колхозам, насильственно изымают продукты сельского хозяйства, проводят незаконные обыски в домах, необоснованно налагают штрафы, производят аресты и привлекают граждан к судебной ответственности, избивают колхозников и т.п.».

Несмотря на отмену обязательных поставок государству личными хозяйствами, принадлежавшими колхозникам, рабочим совхозов и горожанам, их продукцию нередко продолжали принудительно взимать. Одновременно служащие различных государственных организаций в своих сигналах в Москву указывали на широкое распространение значительных приписок.

Невзирая на жалобы, на протяжении большей части 1960 года Москва твердо стояла на своем и требовала от местных организаций не ослаблять усилий по выполнению амбициозных плановых заданий. В тех случаях, когда региональные организации сталкивались с проблемами, им по большей части указывали на необходимость использования передовых агротехнических приемов и упрекали в бездействии и нерешительности. Именно такие обвинения были выдвинуты против первого секретаря Краснодарского крайкома Д.М. Матюшкина, снятого с должности в июне 1960 года. «Он проявлял часто „доброту“ за счет снижения партийной и государственной дисциплины», — говорил один из выступавших на пленуме Краснодарского крайкома 8 июня 1960 года.

После скандала с приписками в Рязани и смерти Ларионова 22 сентября 1960 года дальнейшее проведение такой линии стало затруднительным.

29 октября Хрущев направил в Президиум ЦК записку под названием «Против благодушия, самоуспокоенности и зазнайства первыми успехами в развитии сельского хозяйства», которая была широко опубликована.

В ней впервые содержалось признание фактов подлога и махинаций с отчетностью и других нарушений. Для многих региональных парторганизаций это ознаменовало поворотную точку. «...До Вашего письма, — писал анонимный корреспондент из Житомира, — все руководители районов и колхозов считали, что закупки скота колхозами с целью сдачи его государству и выполнения обязательств диктуются решениями ЦК и правительства». Хрущев грозил наказаниями за «хвастовство и даже обман государства».

Однако пока конкретных имен не называл. Ему не хотелось прямо говорить о приписках в Рязанской области, которую еще недавно он превозносил.

Результаты проверок в Рязанской области в конце концов были рассмотрены на заседании Бюро ЦК КПСС по РСФСР 2-3 декабря 1960 года. Разгромное решение о приписках в мясозаготовках рассылалось во все обкомы и крайкомы партии и было предложено для обсуждения на пленуме Рязанского обкома. После этого уже и сам Хрущев на пленуме ЦК КПСС в январе 1961 года впервые признал наличие приписок, в том числе и в Рязанской области.

В резолюцию пленума было внесено положение о борьбе с «очковтирательством, приписками и другими антигосударственными действиями». Все это подготовило почву для последующей кадровой чистки.

Чем объяснялась смена курса? Почему Хрущев уволил многих региональных секретарей, многих из которых он еще совсем недавно решительно поддерживал?

Он так прочно связал с продовольственным скачком свою репутацию, что теперь, когда вместо мяса были получены пустые цифры отчетов, выйти из скандала без репутационных потерь было совершенно невозможно. Свою роль, очевидно, сыграли и масштабы подтасовок. Более тщательная проверка показала, что колхозы и совхозы Рязанской области в 1959 году с трудом сдали 60 тысяч тонн мяса.

Еще 40 тысяч тонн были закуплены у населения области и за ее пределами. Причем в числе этих 100 тысяч тонн был определенный процент приписок, которые просто трудно было выявить. Последние же 50 тысяч тонн (третий дополнительный план 1959 года) были полностью приписаны. Хотя принятые обязательства сдачи мяса на 1960 год составляли уже 200 тысяч тонн, на 1 ноября этого года было сдано лишь 32,8 тысячи тонн.

Подсчеты показывали, что даже если бы область сдала государству в 1960 году весь скот и птицу колхозов, совхозов и индивидуальных хозяйств, то и тогда взятые обязательства (200 тысяч тонн) были бы выполнены на 90 процентов.

Тем не менее Хрущев, как и многие политики, менял курс только вследствие очевидного кризиса. Более того, о вопиющем несоответствии между публично провозглашенной цифрой обязательств и реально произведенным количеством мяса было известно очень немногим людям. Большинство членов Президиума проглотило ложное утверждение А.Б. Аристова, повторенное Хрущевым, будто бы Рязанская область на самом деле вдвое перевыполнила план, то есть дала 100 тысяч тонн мяса, и что реально во всей этой неприятной истории виновата комиссия по мясу во главе с секретарем по сельскому хозяйству Рязанского обкома В.П. Зениным вместе с чиновниками местного совнархоза и облисполкома.

Однако несмотря на все старания, масштабные злоупотребления было невозможно скрыть, по крайней мере в узком кругу московских и рязанских функционеров. Проверка в Рязани выявила огромные приписки, которыми занималось множество организаций. Стало ясно, что подтасовки отчетности стали в области системой, в которую были вовлечены многие руководящие и рядовые работники.

В общем, картина складывалась неприглядная. За спиной у многочисленных рядовых нарушителей закона стояли райкомы, координировавшие и вдохновлявшие их махинации и обеспечивавшие им защиту. В свою очередь, райкомы были встроены в обширную иерархическую структуру обмана под эгидой обкома во главе с Ларионовым.

Для того чтобы лучше понять эту систему, целесообразно рассмотреть основные разновидности выявленных приписок. Первая из них заключалась в том, что на различных рынках закупались мясо и скот, которые затем выдавались за произведенные в области. Агенты по закупкам ездили по соседним областям и даже по рынкам и магазинам в Москве в поисках мяса для плана. По оценкам комиссии Российского бюро, таким образом было приобретено 39,5 тысячи тонн мяса на сумму в 237 миллионов рублей.

Вторая разновидность махинаций со скотом заключалась в его отправке на так называемую «передержку». В основе такой практики лежало принятое в августе 1959 года постановление Совмина РСФСР, разрешавшее в момент формальной передачи скота государственным заготовительным органам взвешивать тощий или недокормленный скот, но затем оставлять его на фермах и откармливать, пока тот не наберет вес. Вес скота в момент формальной поставки учитывался в рамках плановых поставок за данный год, в то время как дополнительный вес, набранный в дальнейшем, включался в план на следующий год. Однако эта система провоцировала злоупотребления. Один и тот же скот учитывался дважды. В Рязанской области вес скота, отправленного на передержку, изначально ограниченный величиной в 10 тысяч тонн, за 1959 год увеличился до 31,2 тысячи тонн.

Наконец, еще одной распространенной формой приписок являлись так называемые «бестоварные операции». Согласно существовавшим правилам, с целью поощрения сельскохозяйственного производства регионам было позволено сбывать половину мяса, произведенного сверх плана, местному населению—обычно через потребительские кооперативы. В Рязанской области большая часть сверхпланового мяса вообще не попадала населению, а перепродавалась кооперативами обратно колхозам и совхозам, которые, в свою очередь, сдавали его заготовительным органам, выдавая за новое мясо, что создавало возможность для поставок... уже поставленного мяса.