Арктика веками поражала путешественников своей красотой. Какой они ее увидели?

Как нарисовать полярную ночь? Какой российский художник из северной глубинки дал имена своих учителей мысам на Новой Земле? Какой показывают Арктику представители коренных народов Севера? Узнать ответы на эти и многие другие вопросы можно, посетив экспозиции проекта «Исследователь и художник: искусство в экспедиции», открывшегося в Москве при поддержке «Норникеля» на площадках парка «Зарядье», Дарвиновского музея и Университета Строганова. Подробнее — в материале «Ленты.ру».

Из Арктики в Белый дом и обратно

Три белых медведя и морж наблюдают за художником, рисующим что-то прямо посреди арктических ледяных гор. Этот человек спокоен и уверен в себе, несмотря на лютый мороз, от которого его защищает огромная шуба, и обескураженных зверей, стоящих у него за спиной. Таков нехитрый, но глубокий по смыслу сюжет дружеского шаржа, сделанного французом Анри Гуссе в 1907 году на своего современника — русского художника и путешественника Александра Борисова, находившегося тогда на пике мировой славы. Но кто и что знает о нем сегодня?

Оригинал шуточного наброска хранился в архангельском музее, а теперь украсил собой экспозицию культурно-просветительского проекта о художниках и исследователях Арктики в палатах Старого Английского двора в парке «Зарядье» у Московского Кремля. Там в полной мере можно узнать о том, кто такой Борисов, увидеть его картины.

Крестьянский сын, который подростком попал в Соловецкий монастырь, а оттуда — сразу в имперскую Академию художеств, ученик Шишкина и Куинджи, Александр Борисов прославился и как художник, и как ученый-исследователь, и даже как автор проекта железной дороги. Вся его жизнь была посвящена Северу.

Илья Репин называл работы юного гения «превосходными и верными», а их автора — «русским Нансеном». Борисов по-своему отблагодарил наставников и старших коллег по цеху: в 1900 году оправился в экспедицию на Новую Землю, где нанес на карту неизведанные прежде бухты, проливы и мысы, дав им имена Репина, Шишкина, Куинджи, Васнецова и других гениев отечественного изобразительного искусства.

Невероятно, но после всего этого Борисов вернулся на родину и прожил всю жизнь близ села Красноборск Архангельской области, хотя, как рассказал куратор проекта «Исследователь и художник: искусство в экспедиции» Кирилл Гаврилин, художник был миллионером.

— Разбогател главным образом на открытках, — объяснил Гаврилин.

До эпохи телевидения и интернета люди во всем мире представляли себе Арктику именно по открыткам с картин Борисова и его коллег, но ценность «русского Нансена» одной документальностью его работ не исчерпывается.

— Эту картину рассматривали, поставив рядом с ней свечу, — говорит куратор проекта, включая фонарик на смартфоне и поднося его к работе под названием «Полярная ночь на Крайнем Севере», написанной Борисовым в 1901 году. — Она теперь тоже гостит в «Зарядье». Фонарик в руках Гаврилина как по волшебству оживляет краски на холсте: грязно-серая — как из бетона — стена превращается в полупрозрачную льдину с синими, голубыми и фиолетовыми оттенками. Это уже не просто удачный этюд, а тщательно проработанное полотно.

Именно Борисов и его единомышленники из числа художников тогда, по словам Гаврилина, продвигали этюд как конечный художественный продукт, а не полуфабрикат. Через эти работы, создававшиеся на арктических пленэрах, как это показано в шарже Анри Гуссе, передается особая энергия очевидца.

Тыко Вылка

Конечно, Борисов — не единственный, кто мерз ради искусства. Не менее ярким и выдающимся было, к примеру, творчество Николая Пинегина. В 1912-1914 годах он участвовал в экспедиции Седова и привез из нее первые цветные фотографии и кинопленки, снятые в Арктике. В 1930-м Пинегин возглавил первый в мире арктический музей, носящий теперь название Российского государственного музея Арктики и Антарктики. Ценные экспонаты из его фондов тоже привезли в Москву для проекта, посвященного исследователям и художникам Борисову и Пинегину.

Выделяются на фоне других арктических картин работы Тыко Вылка — советского художника, родившегося и выросшего в семье ненецких охотников на Новой Земле. «Тыко» в переводе с ненецкого означает «олененок». Родители назвали так сына за особое стремление к познанию окружающего мира.

В 1901 году Александр Борисов взял 15-летнего Тыко с собой в путешествие, что определило судьбу юного ненца. «Он сможет показать Новую Землю такой, какой мы, приезжие, ее никогда не увидим», — пророчествовал о своем ученике Борисов.

Век спустя посетители выставки в парке «Зарядье» могут убедиться, что это пророчество сбылось, и увидеть, в чем именно коренное отличие образов, созданных ненецким художником.

Еще одно открытие, которое может совершить каждый, кто посетит палаты Старого Английского двора до закрытия выставки в марте, касается неслучайной связи между искусством древнего народа Таймыра — нганасанов — и творчеством Казимира Малевича, его соратников и учеников. Это тоже лучше увидеть собственными глазами.

Чего ждут в Арктике

На другой площадке парка «Зарядье» — в пространстве «Заповедное посольство» — собраны работы современных художников, работающих на стыке науки и искусства, то есть в сфере science-арт. Здесь же, в рамках проекта об исследователях и художниках Арктики, можно посетить лекции и мастер-классы, посвященные самым разным темам, начиная с того, как устроены современные научные экспедиции и какие теперь совершаются открытия. Об этом, в частности, может рассказать Александр Осадчиев.

При первом взгляде кажется, что этот молодой высокий улыбчивый парень с длинными дредами похож на беззаботного студента, кочующего с одной тусовки на другую. Но, приглядевшись, понимаешь, что не все так просто: тело у Александра хоть и худое, но крепкое, а одежда больше годится для походов, чем для тусовок, а главное — цепкий волевой взгляд и уверенный голос: вот он, типичный покоритель Арктики, если таковые вообще бывают типичными.

— Помогают ли трудности и лишения в экспедициях справляться с трудностями бумажной работы между ними? — спросил Осадчиева журналист в надежде на тяжкий «ох!» и кислую мину в ответ, но геройский образ не дал трещину:

— Помогает, помогает! — широко улыбаясь, ответил Александр.

В 2022 году доктор физико-математических наук Александр Осадчиев вместе с коллегами-учеными открыл два новых течения в северной части Карского моря и за свои 36 лет побывал уже более чем в 35 экспедициях — ему есть о чем рассказать.

— Про потепление нам не врут? Арктика меняется? — последовал второй вопрос журналиста. Спросить Осадчиева о климатических переменах логично, так как его труды по численному моделированию, его экспедиции и открытые в их результате течения как раз помогают делать климатические прогнозы точнее.

— Да, за десять лет, что я туда езжу, перемены произошли заметные, — ответил ученый.

— Северный морской путь скоро станет круглогодичным? Заживем? — более короткая, безопасная и свободная ото льдов морская трасса из Азии в Европу явно пойдет на пользу российской экономике, если решить проблемы со страхованием и инфраструктурой, но многим не верится, что там когда-нибудь станет настолько тепло.

— Конечно! И в Арктических регионах этого с нетерпением ждут, — заключил Осадчиев.

«Что вы чувствуете, когда смотрите на это?»

С той частью выставочного пространства, что отведена проектом об арктических исследователях и художниках под science-art, все в полном порядке: как и положено выставке, посвященной современному искусству, здесь нашлось место таким вещам, какие в двух словах не опишешь. Зато некоторые из них можно потрогать!

— Всегда возникает вопрос «А что это? А зачем это?», на который я не могу ответить, — сказал художник Дмитрий Платонов, стоя возле одного из своих произведений — большой серой металлической конструкции, в которую заключены загнутые стеклянные трубки, заполненные синей жидкостью.

При желании зритель может толкнуть конструкцию, и она покатится, подобно колесу, по металлическому основанию, пока не упрется в ограничитель и не двинется в обратный путь. Вместе с конструкцией по трубкам движется и вода. Все это переливается под лампами искусственного освещения.

В этом творении Платонова можно разглядеть что-то арктическое — вода закована в стекло, как в лед, и ни одного теплого оттенка. Тем же, у кого с ассоциациями туго, автор обычно старается помочь:

Платонова такой ответ устраивает: получается своеобразная арт-терапия.
А вообще для него главное, чтобы у зрителя был диалог с его работой, а не с ее автором.

Привезенные в «Зарядье» экспонаты художник создавал, вдохновившись представлениями об Арктике, в которой он сам пока не бывал. Насколько ему удалось узнать, больше в мире никто подобного не делает.

В школе Дмитрий увлекался математикой и физикой. Теперь ему было интересно так соединить металл, стекло и воду, чтобы это все работало вместе (хотя бы крутилось). А еще все запаянные и выгнутые трубки — проявление его мастерства владения стеклом, материалом привлекательным, но капризным. Платонов преподает искусство художественного стекла студентам и в апреле собирается защищать кандидатскую работу на тему, связанную со стеклом.

«Триада: наука, искусство и культура»

Авторы проекта «Исследователь и художник: искусство в экспедиции» постарались максимально широко подойти к рассказу о четырех веках освоения Арктики и приурочили запуск проекта к завершению второго года Большой научной экспедиции, проводившейся совместными усилиями Сибирского отделения Российской академии наук (СО РАН) и компании «Норникель».

Подобных по масштабу исследовательских экспедиций, как отметили в компании, не проводилось после развала СССР: изучались экосистемы Красноярского края, Кольского полуострова, участка Северного морского пути, ведущего к портам на реке Енисей.

Опасений у ученых была масса: сложно даже вообразить всю серьезность воздействия на экологию одного только промышленного комплекса Норильска за почти уже вековую его историю. Однако негативное влияние выбросов на некоторые виды животных оказалось не столь велико.

«Те же зайцы и некоторые птицы высоко адаптивны», — отметил, подводя итоги Большой научной экспедиции, ее руководитель Виктор Глупов, директор института систематики экологии животных Сибирского отделения РАН. Он также оценил позитивное влияние на экологию запуска серного проекта, благодаря которому выбросы диоксида серы в Норильске сократились почти на 80 процентов.

О том, что за экологией в «Норникеле» следят все тщательнее, свидетельствует и введение в 2021 году в компании новой должности — вице-президента по экологии и промышленной безопасности, которую занимает Станислав Селезнев.

По его словам, наука в настоящее время ушла в такие дебри, что широкой публике для понимания, к примеру, лучше показать фотографии графена, сделанные с помощью микроскопа художницей Мариной Пахомовой (ее работы в проекте тоже участвуют), чем дотошно рассказывать о нем, как студентам в вузе.

Искусство, пояснил Селезнев, еще и помогает понять, как менялось отношение к Арктике в течение последних четырех столетий. Конечно, главной линией перемен стало постепенное превращение ее из территории, вызывающей практически первобытный страх и трепет, в то место, где человек почувствовал себя хозяином, а вернее, даже потребителем открывшихся ему природных богатств.

— Мы хотим, чтобы отношение к Арктике менялось в сторону более уважительного — как к одному из столпов, на котором основано будущее благополучие нашей страны, — заключил представитель «Норникеля».