В российский прокат вышел «Феррари» — проект мечты режиссера «Схватки» и «Соучастника» Майкла Манна. «Лента.ру» объясняет, почему этот фильм, посвященный жизни легендарного Энцо Феррари, не похож на традиционный байопик и как с ролью итальянского автоконструктора справился Адам Драйвер.
1957 год. Бывшему гонщику и основателю завода Ferrari Энцо Феррари (Адам Драйвер) 57 лет, и его жизнь максимально далека от уютной осени патриарха. Год назад из-за мышечной дистрофии не стало его сына Альфредо. Жена Лаура (Пенелопа Крус) — в трауре. Трагизм ситуации осложняется тем, что в пригороде Модены у него растет внебрачный сын Пьеро, которого Энцо в меру возможностей воспитывает со своей многолетней любовницей Линой Ларди (Шейлин Вудли). Кроме того, только что на треке не стало одного из лучших пилотов, а на носу у команды Ferrari гонка Mille Miglia, победа в которой необходима для того, чтобы поправить дела находящегося на грани разорения бизнеса. Энцо, однако, сохраняет внешнюю невозмутимость, нанимает в команду амбициозного выскочку Альфонсо Де Портаго (Гэбриел Леоне) и принимает еще ряд быстрых и очень рискованных решений для спасения дела своей жизни. И все это только потому, что настоящего гонщика, которым в душе всегда оставался Феррари, ведет по жизни лишь «убийственная страсть» и зверская воля к победе.
Кадр: фильм «Феррари»
Кто-то из великих говорил, что поэзия — это кратчайшее расстояние между двумя мыслями. В этом смысле Майкл Манн — безусловно, один из главных поэтов современного кинематографа. В своих поздних фильмах (начиная, примерно, со «Своего человека») он планомерно избавлял киноязык от всего лишнего. Он превращал Тома Круза в настоящего (а не «последнего») самурая в «Соучастнике», снимал гангстеров 1930-х в «Джонни Д» на резкую цифровую камеру и убирал ненужные разговоры, заменяя любовные сцены в «Кибере» парой точных ракурсов уха и затылка. Чуть раньше он переснял в таком же духе свою собственную «Полицию Майами» — получилось так ярко, что публика на время ослепла и фильм загнобила. Сегодня эти фильмы 80-летнего режиссера смотрятся предтечами современного кино и телевидения — в диапазоне от стоической живописи «Настоящего детектива» до нервических пируэтов камеры в «Слове пацана».
Однако сам Манн с начала тысячелетия обдумывал фильм об Энцо Феррари, который по разным причинам откладывался. За это время методы Манна стали настолько рафинированными, что нуждались в легком наборе красочной массы — все-таки речь должна была идти об Италии. Для вдохновения режиссер даже устроил себе японские гастроли с «Полицией Токио», и вот «Феррари», наконец, перед нами.
Поначалу кажется, что Манн вновь почувствовал вкус к живописной избыточности времен «Схватки» или даже «Последнего из могикан»
Один из первых кадров — пейзаж с тремя деревьями (два вместе, одно поодаль) — даже можно счесть чем-то вроде метафоры. Первый час вообще больше всего похож на мелодраму, и такая точность в деталях (в том числе, психологических) сделала бы честь любому мастеру жанра от Эльдара Рязанова до Педро Альмодовара. Последнего мы вспомнили, конечно, неслучайно: у музы испанца Пенелопы Крус в «Феррари» роль не только важная, но и, пожалуй, наиболее взрывоопасная. При помощи ее героини Манн напоминает, что чувствам и эмоциям в его фильмах отведено немного места не из-за недостатка эмпатии, а по причине принципиально иных художественных интересов. Тем не менее короткие вспышки страсти и склоки бьют точно в цель — чтобы во второй части режиссер мог перейти, собственно, к сути дела.
Кадр: фильм «Феррари»
В связи с тем, что Адам Драйвер в «Феррари» вновь играет итальянца, фильм Манна регулярно сравнивают с «Домом Gucci» Ридли Скотта, где артист фигурировал еще и в более радикальном гриме. Сходство между фильмами, на самом деле, даже обширнее и возникает уже на уровне названий. «Феррари» это не столько байопик Энцо Феррари, сколько поэтическое осмысление философии автогонок вообще через их ярчайшего представителя. Экранный герой — не просто человек, а живое воплощение не бренда даже, а особой человеческой стихии. С гонками в картине связаны самые яркие и шоковые эпизоды, потому что для Манна этот спорт — наследник гладиаторских боев и боя быков. Эта взвинченная до предельных ставок схватка человека с самим собой и природой. Шансы выйти из нее живым в случае ошибки ничтожны — и это обстоятельство проходит сквозь «Феррари» лейтмотивом.
Пользуясь вроде бы совершенно традиционными методами, открыто любуясь итальянской натурой, Манн выстраивает сложную драматургическую схему, в которой практически каждый из центральных персонажей является продолжением главного героя
Прежде всего, это касается гонщиков, к которым Энцо относится не как покровитель, но как жесткий тренер и стратег с обширным горизонтом планирования. Первый этап гонок, когда драматизм еще не так велик, напоминает трансляцию с тренерской скамейки на футбольном матче. Как и его пилоты, Феррари молниеносно принимает решения о заменах и ремонте. Глаза Драйвера большую часть времени скрыты за дымчатыми очками не из пижонских соображений, а для того, чтобы включить зрительскую фантазию насчет того, что блестит в его глазах на самом деле. И никакая актерская игра с этой игрой воображения соперничать, разумеется, не способна по определению.
Сложность зрительского и критического восприятия фильмов Манна, снятых после «Али», заключается в том, что традиционный драматизм для режиссера-поэта стал слишком прост и даже вульгарен. Все слезы и прочие эмоциональные проявления здесь остаются на периферии кадра. Зрителю, который пришел в кино за драматичной историей, здесь фактически не за что зацепиться, и в пересказе эти сюжеты выглядят глуповато. Однако взамен Манн предлагает именно что картину, живописную поэму, метафизику внутреннего сгорания. Деятельность Энцо Феррари в этом смысле, конечно, идеальный материал — неслучайно и то, что важнейший разговор героя с сыном здесь посвящен именно двигателю. И в этом контексте тот факт, что в «Феррари» американцы играют итальянцев, уже не имеет никакого значения — гений дышит, где хочет.
Кадр: фильм «Феррари»
Напоследок заметим, что под конец этого года Манн со своим новым фильмом угодил в череду художественных выступлений великих стариков — Скорсезе, Скотта, Миядзаки. И в этом окружении «Феррари» выглядит особенно выигрышно — во всяком случае, потому, что картина начисто лишена стариковской дидактики или тоски по упущенным возможностям. Всякому поучению Манн по-прежнему предпочитает парадокс: «Понимаешь, сынок, жизнь так устроена, что если что-то хорошо сделано, то и глаз радуется».
Фильм «Феррари» (Ferrari) вышел в российский прокат