Главой Центробанка Турции впервые стала женщина. Сможет ли она спасти экономику страны от краха?

В начале июня пост главы Центрального банка Турции заняла Хафизе Гайе Эркан — специалист, много лет проработавшая в американских банках. Заголовки СМИ о назначении Эркан строились большей частью по одной и той же модели: они привлекали внимание к тому, что руководителем регулятора впервые стала женщина, ведь большинство высоких постов в финансовой сфере — не только в Турции, но и по всему миру, — по-прежнему занимают мужчины. Хафизе Эркан стала редким примером преодоления знаменитого «стеклянного потолка», но одновременно ее назначение можно связать и с другим, гораздо менее известным понятием, — «стеклянным утесом». Речь идет о гипотезе, которая предполагает, что женщин часто назначают начальницами именно в тех ситуациях, когда дела идут очень плохо. Некоторые специалисты существование подобных закономерностей оспаривают, но обстоятельства назначения Эркан концепция описывает неплохо: экономика Турции сейчас переживает непростые времена. Прежняя денежно-кредитная политика, очевидно, зашла в тупик, и исправлять ситуацию придется новой руководительнице. Не женское дело — в материале «Ленты.ру».

Кадры из-за океана

О назначении Хафизе Эркан главой турецкого ЦБ стало известно 9 июня — в официальной газете республики был опубликован указ, подписанный президентом страны Реджепом Тайипом Эрдоганом. Новая руководительница регулятора постов в турецких органах власти прежде никогда не занимала и в принципе не работала на родине. После окончания Босфорского университета в Стамбуле она уехала продолжать образование в США, защитилась в Принстоне и построила карьеру в американских Goldman Sachs и First Republic, став, по выражению отраслевого издания American Banker, одной из самых влиятельных женщин в секторе.

Банк First Republic Эркан, как ожидалось, должна была даже возглавить, но внезапно покинула его в начале 2022-го, по неофициальным данным — на фоне сложных отношений с другими топ-менеджерами. Сама кредитная организация весной 2023-го в итоге потерпела крах на волне банковского кризиса в США, а Эркан успела около полугода проработать главой инвесткомпании Greystone & Co. Кроме того, с весны 2022 года она входила в совет директоров крупнейшего страхового брокера Marsh McLennan и покинула его уже с получением должности в турецком ЦБ.

Одновременно с ней высокий пост в стране получил еще один экс-представитель западного банковского сектора — бывший стратег инвестбанка Merrill Lynch Мехмет Шимшек, «любимец иностранных инвесторов», в прошлом уже работавший в правительстве Турции. Назначение «дуэта с Уолл-Стрит» вызвало у наблюдателей надежду на позитивные перемены в турецкой экономической политике, а заодно привлекло внимание и своим «американским следом».

Пресса обратила внимание, что Эркан, имеющая двойное турецко-американское гражданство, является членом американского Совета по международным отношениям.

Не прошли мимо истории о «тайной организации» и некоторые российские СМИ, распространившие тезис о том, что новая глава ЦБ Турции «входит в список теневой дипломатии США».

Хафизе, Виктория, Эльвира

Почти все заголовки о назначении Эркан, впрочем, акцентировали внимание вовсе не на ее карьере в США и профессиональном опыте. Сообщения строились по одной и той же модели и подчеркивали: руководителем турецкого центробанка впервые стала женщина. Такое решение не характерно не только для Турции, где женщины гораздо меньше представлены в экономике, чем мужчины, и редко занимают руководящие посты, но и вообще для глобального финансового сектора.

Несмотря на многочисленные программы поддержки равенства, преимущественно в западных странах, особенного прогресса в секторе не наблюдается, отмечается в обзоре международного Официального форума денежно-кредитных и финансовых институтов (Official Monetary and Financial Institutions Forum, OMFIF). Организация, специализирующаяся на анализе работы центральных банков и экономической политики, уже десять лет готовит доклады, посвященные проблематике гендерного баланса.

Десять лет назад, когда OMFIF выпускала свой первый тематический обзор, женщины находились во главе 21 из мировых центробанков. К весне, к моменту публикации доклада за 2023 год, число женщин на таких постах выросло — на одного человека, до 22. Эркан, назначенная в начале лета, стала, таким образом, 23-й.

Среди экономик «Большой двадцатки» женщины сейчас, после назначения Эркан, стоят во главе ЦБ всего в трех государствах. Кроме Турции, в списке Мексика, где пост в прошлом году получила Виктория Родригес Сеха, и Россия, где регулятором с 2013 года руководит Эльвира Набиуллина. Если учитывать наднациональный уровень — в G20 входит также Европейский союз, — то к списку можно добавить также Кристин Лагард, которая с 2019 года возглавляет Европейский центральный банк.

Всего в анализе учтены 186 регуляторов, включая американские региональные Федеральные резервные банки в структуре Федеральной резервной системы. Из 3059 человек, занимающих в ведомствах руководящие должности, женщин всего 30 процентов. В каждом десятом ЦБ на таких постах работают только мужчины.

В коммерческих банках дела обстоят сходным образом. Доклад OMFIF охватывает 50 крупных международных финансовых организаций. Все они декларируют целенаправленную политику по достижению гендерного баланса, однако никаких особенно впечатляющих результатов на уровне топ-менеджмента меры не обеспечили. Из 1298 человек, занимающих высокие посты в проанализированных учреждениях, женщин 404, что дает примерно те же 30 процентов, что и в случае центральных банков. Непосредственно среди глав банков женщин 16 процентов.

Помимо уже упомянутых ЦБ и коммерческих банков, авторы доклада изучили также данные 50 пенсионных и 50 суверенных фондов. Первые по числу женщин — глав организаций опережают ЦБ и коммерческие банки с долей в 24 процента, вторые, напротив, отстают — с долей в 10 процентов.

Всего женщины стоят во главе 14 процентов учреждений, включенных в обзор OMFIF. По сравнению с прошлым и позапрошлым годами показатель вырос всего на десятые доли процентных пунктов. На уровне высокопоставленных руководителей дела обстоят несколько лучше, — доля женщин составляет около четверти, — но добраться до верхней ступеньки по-прежнему удается очень немногим. Если нынешние темпы прогресса сохранятся, то соотношение 50 на 50 на высших постах будет достигнуто только к 2163 году.

По оценкам OMFIF, проблемы характерны именно для верхних ступенек карьерной лестницы. Те организации, которые сознательно ведут политику по достижению гендерного баланса, как правило, концертируют свои усилия на рядовых, а не высокопоставленных работниках. Потому многие сотрудницы так и не преодолевают «стеклянный потолок» — негласный, невидимый барьер, отчасти обусловленный социальными предрассудками и мешающий женщинам получать руководящие должности.

Прыгну со скалы

Концепция «стеклянного потолка» появилась еще в конце 1970-х годов и с тех пор успела стать широко известной и даже ключевой в описании проблем женской карьеры. В дополнение к ней в начале 2000-х в среде специалистов появился еще один похожий термин — «стеклянный утес», или «стеклянная скала», glass cliff.

Идею предложили ученые-психологи Мишель Райан и Александр Хаслам из Эксетерского университета. В 2005 году они опубликовали статью «Стеклянный утес: доказательства чрезмерной представленности женщин на рискованных руководящих постах». Поводом для исследования стал вышедший в 2003 году анализ данных предприятий, входящих в ведущий британский биржевой индекс Financial Times Stock Exchange 100, — доля руководительниц в них за предшествующий год резко выросла. Из анализа следовало, что акции тех организаций, где в правлении были женщины, демонстрировали худшие результаты по сравнению с акциями организаций с чисто мужским составом.

«Вот вам и преодоление "стеклянного потолка" и использование уникальных навыков на пользу крупнейшим компаниям Британии. Шествие женщин по заседаниям правления не всегда триумфально — во всяком случае, с точки зрения динамики стоимости акций», — писала тогда The Times.

Райан и Хаслам решили проверить утверждения и, в свою очередь, заключили: женщин чаще утверждают на высокий пост тогда, когда компания уже сталкивается с проблемами. Мужчин чаще ставят руководить, если работа идет хорошо, и реже — если компания показывает слабые результаты, а значит, женщинам обычно достаются более рискованные задачи.

«Феномен "стеклянного утеса" состоит в том, что женщина — или представитель другой группы меньшинств — с большей вероятностью получает должность в тех обстоятельствах, когда руководство рискованно или опасно. Так бывает, когда акции дешевеют, когда происходят скандалы, когда работа руководителя связана с репутационными рисками», — объясняла Мишель Райан.

Одно из возможных объяснений «стеклянного утеса» состоит в том, что женщины с большей вероятностью сами соглашаются на позицию со спорными перспективами, понимая, что предложение может быть их единственным шансом сделать карьеру. Если руководительница вдруг действительно выправляет ситуацию, то для компании все складывается к лучшему; если же нет — то из женщины можно сделать козла отпущения и даже объяснить провал именно ее полом.

Закономерности, обнаруженные Райан и Хасламом, позднее выявили и на американских данных, а некоторые исследователи полагают, что принцип «стеклянного утеса» широко распространен и в бизнесе, и в госуправлении. Примерами женщин «на обрыве» называют Терезу Мэй, ставшую премьером Великобритании в турбулентные годы Брексита, Лиз Трасс, занявшую тот же пост после неожиданной и скандальной отставки Бориса Джонсона, и Линду Яккарино — она недавно возглавила столкнувшийся с финансовыми проблемами Twitter.

Укротительница кризиса

С тем, что феномен «стеклянного утеса» в самом деле широко распространен и в принципе может считаться доказанным универсальным явлением, согласны не все. Некоторые исследователи указывают, что они подобных закономерностей на другом материале не обнаруживают, а некоторые отмечают, что практика сильно зависит от принятых в той или иной культуре установок.

Однако именно назначение Хафизе Эркан могло бы послужить идеальной иллюстрацией к концепции. Новая глава турецкого ЦБ стоит на самом крутом из всех стеклянных обрывов, ведь страна оказалась на пороге почти неминуемого кризиса, замечает колумнист New York Times Питер Кой. По итогам мая инфляция в Турции составила почти 40 процентов год к году, причем этот высокий показатель стал минимальным с декабря 2021 года — за счет временного обнуления стоимости газа для потребителей, которое стало частью предвыборных обещаний Эрдогана.

Пик инфляции в стране пришелся на октябрь прошлого года, когда она составила более 85 процентов, а в целом ощутимо ускоряться рост цен начал еще с позапрошлого года. Стремительно ослабла и турецкая валюта — лира, которая с начала 2021 года к началу 2022-го упала к доллару в два раза, а к середине 2023-го — в три. В попытках удержать курс ЦБ только за последние полтора года потратил примерно 200 миллиардов долларов из валютных резервов, которые теперь истощены, и при этом занимал валюту у коммерческих банков.

«Результат может быть в каком-то смысле хуже стандартного финансового кризиса. Банки Турции ссудили ЦБ (и напрямую правительству, хотя и в меньших масштабах) такие значительные суммы, что не смогли бы выполнить свои обязательства по долларовым депозитам внутри страны, если турки вдруг попросили бы вернуть их деньги», — поясняет экономист Брэд Сетсер (он работает на все тот же Совет по международным делам, членом которого является Эркан).

Ситуацию усугубляет то, что зарубежные инвесторы теперь не готовы вкладываться в турецкие активы, будучи обеспокоенными обесценением лиры: за последние десять лет их объем вложений в местные акции и облигации сократился на 85 процентов. Проблемы турецкой экономики отпугивают иностранцев уже долгое время — в особенности потому, что во многом они носят рукотворный характер и связаны с постоянным вмешательством властей. Кризису не предшествовали никакие чрезвычайные обстоятельства вроде войн или социальных волнений: причины его принято связывать с неортодоксальными представлениями об экономике президента Эрдогана.

Глава турецкого государства вопреки принятым у специалистов взглядам последовательно настаивает на том, что для борьбы с инфляцией необходимо снижать ставки: их он много лет называет «отцом и матерью всех зол». Предшественник Хафизе Эркан, прежний глава ЦБ Сахап Кавчиоглу, соглашался следовать позиции Эрдогана, ведь трех предыдущих руководителей тот за попытки ужесточать политику просто уволил. За два года с весны 2021-го ключевая ставка была снижена с 19 процентов до 8,5 — на таком уровне ее оставили на заседании в конце мая.

Специалисты считают, что в ситуации, подобной турецкой, ставка должна была быть гораздо выше: по оценкам Goldman Sachs, речь идет о показателе в 40 процентов. Отдельные наблюдатели ожидали, что Эркан решится именно на такие меры, однако реальные перемены оказались более скромными и, по-видимому, компромиссными: сам Эрдоган в середине июня подчеркивал, что его взгляды на денежно-кредитную политику не изменились.

На заседании 22 июня, которое стало для новой руководительницы первым, ставка была повышена до 15 процентов, что совпало с нижней границей ожиданий аналитиков, предсказывавших уровень в 15-20 процентов. В официальном сообщении ЦБ, впрочем, подчеркивалось, что в дальнейшем регулятор намерен продолжить ужесточать политику, но инвесторов решение скорее разочаровало: турецкая валюта продолжила ставить антирекорды.

Сумеет ли Эркан исправить ситуацию в будущем и удержаться на краю «стеклянного утеса», покажет время. Если ей вместе с новым главой Минфина все же удастся привести турецкую экономику в чувство, то президенту Эрдогану, как замечает New York Times, нужно будет поблагодарить их за то, что они спасли его от собственного упорства.