60 лет назад СССР и США обменялись разведчиками. Как готовилась эта операция и почему за русского дали пять американцев?

60 лет назад, 10 февраля 1962 года, на Глиникском мосту, соединявшем ГДР и Западный Берлин, советского разведчика, которого тогда весь мир знал под именем Рудольфа Абеля, обменяли на пятерых граждан США, среди которых был летчик Фрэнсис Пауэрс, сбитый во время разведывательного полета в районе Свердловска (ныне Екатеринбург). За прошедшие годы истории эти не раз переписывались в угоду политической конъюнктуре, а еще чаще — из-за открытия новых фактов. Тем не менее до сих пор многие детали тех событий остаются засекреченными. Подробности одного из главных событий в истории противостояния спецслужб времен холодной войны вспомнила «Лента.ру».

Последние метры ничейной территории они прошли уже без конвоя. Поравнявшись, задержались, вглядываясь друг в друга, запоминая лицо, отмечая особые приметы. Профессиональный интерес разведчиков, доведенный до автоматизма: а вдруг им еще придется встретиться?

В фильме «Мертвый сезон» (1968), основанном на реальных событиях, этот эпизод отражен с документальной точностью. По крайней мере на этом настаивал Рудольф Абель (его настоящее имя — Вильям Фишер — было раскрыто лишь в 1991 году, спустя два десятилетия после смерти), выступивший перед премьерой фильма на советском телевидении.

Рудольф Абель и Фрэнсис Пауэрс для одних были отважными разведчиками, для других — коварными шпионами. Бесспорно одно: это были незаурядные люди.

Бриллианты навсегда

Вильям Генрихович Фишер был кадровым советским разведчиком и убежденным коммунистом. Он работал и рисковал жизнью за идею, в которую безоговорочно верил. В идею верили и большинство агентов, которые передавали Фишеру — а значит, в СССР — ценнейшую информацию и сверхсекретные документы о ходе работ в США над ядерным оружием. Это помогло советским ученым сэкономить годы труда и сотни миллионов рублей.

Работа разведчиков несовместима с публичностью. Об их настоящей жизни не знают даже близкие друзья и члены семьи, а успехи и поражения остаются в недрах секретных архивов, часто не имеющих срока давности. Да и есть ли вообще эти легендарные секретные архивы? Это тоже тайна.

Материалы по теме:

Люди особого назначенияСоветские разведчики, изменившие историю. Спецпроект «Ленты.ру»

25 сентября 2020

«Я почувствовал глухой взрыв сзади»Шестьдесят лет назад над СССР сбили американский самолет-разведчик. Это изменило ход холодной войны

1 мая 2020

«Не раскрою тайн и приму смерть»Советский разведчик добывал атомные секреты США. Что спасло его от казни после провала?

6 июня 2021

Но о Вильяме Фишере мы знаем много, хотя некоторые периоды его жизни и работы (знак равенства между ними более чем уместен) до сих пор неизвестны. Однако после ареста Фишера в США, многочисленных допросов в ФБР и ЦРУ, четырех лет в американской тюрьме и обмена на Фрэнсиса Пауэрса скрывать личность этого человека уже не имело смысла.

А стране нужны были герои: полярники, космонавты, выдающиеся спортсмены, секретные физики… и разведчики. Вечные бриллианты в короне великих героев любой страны.

Из России с Любовью

Отец будущего разведчика Генрих Матвеевич (Маттеус) Фишер был обрусевшим немцем из Ярославской губернии и одним из первых рабочих социал-демократов. Он был близко знаком с Ульяновым-Лениным и входил в его организацию «Союз борьбы за освобождение рабочего класса».

Генриха Фишера не раз арестовывали за революционную пропаганду, около года он провел в тюрьме, после чего был выслан в Архангельскую, а затем в Саратовскую ссылку, где познакомился с Любовью Корнеевой.

В 1901 году, чтобы избежать очередного ареста, семья Фишеров была вынуждена покинуть Россию. Они перебрались на самый север Англии, в город Ньюкасл. Там спустя два года родился Вильям, названный в честь великого английского драматурга Уильяма Шекспира.

Рождение второго сына Фишеры отмечали праздничной уткой, лопатку которой сохранили «на счастье». Разведчики — народ суеверный. Детский талисман Фишер пронес через все испытания: тонко заточенную плоскую кость он вкладывал в портмоне или обложку паспорта.

Вилли был молчаливым, упрямым и очень способным. Он прекрасно рисовал, а позже фотографировал, играл на пианино, гитаре и мандолине. При этом ему легко давались и точные науки, и игра в шахматы. В 15 лет он устроился учеником чертежника на судоверфь, а через год успешно сдал экзамены в Лондонский университет, но проучился там недолго. Отец Вильяма решил, что семье пора возвращаться в Россию.

Назад в СССР

В Москве Фишеры, как старые большевики и соратники вождя мировой революции, вначале жили в Кремле, а потом получили две комнаты в коммуналке. Вилли работал переводчиком в Коминтерне, а затем поступил во ВХУТЕМАС. Однако он, сторонник реализма в живописи, не воспринял доминировавших в то время идей авангардизма и абстракционизма.

Вскоре Вилли Фишер перешел в Институт востоковедения, но уже после первого курса его призвали в Красную армию. Впрочем, студенту престижного столичного вуза, сыну соратника Ленина вряд ли грозили пехотные казармы на краю шестой части суши.

Так и вышло: службу Вилли Фишер проходил в 1-м радиотелеграфном полку Московского военного округа, где его товарищами по казарме стали Эрнст Кренкель и Михаил Царев. Первый в будущем станет полярником, Героем Советского Союза, второй — народным артистом СССР.

В 1926 году Вильям Фишер получил офицерское звание, военную специальность радиста (один из лучших в своем выпуске) и был демобилизован. 7 апреля 1927 года он сочетался первым и единственным в своей жизни браком с выпускницей Московской консерватории, талантливой арфисткой Еленой Лебедевой.

Полярник Эрнст Кренкель, Герой Советского Союза

Фото: ТАСС

А 2 мая по рекомендации Московского горкома комсомола Фишер поступил на работу в иностранный отдел ОГПУ, где работала переводчицей старшая сестра его жены. При приеме на работу с ним лично беседовал организатор службы внешней разведки Меир Трилиссер — еще один старый большевик и соратник Ленина. Отец Вилли выбор сына в пользу органов одобрил.

И целого мира мало

В центральном аппарате разведки Вильям Фишер работал сначала переводчиком, а затем стал сотрудником отделения научно-технической разведки. Когда именно он приступил к оперативной работе, в точности не известно. Впрочем, отличный радист, прекрасно владеющий несколькими языками, не мог надолго задержаться в кабинетах.

Есть сведения о том, что Фишер мог нелегально работать в Польше, с которой у советского государства были, мягко говоря, не самые теплые отношения. Однако точно известно, что в 1931 году Вильям Фишер получил британский паспорт и до 1934 года работал в Норвегии, перебравшись туда с женой и ребенком.

А в 1935 году он был направлен в нелегальную резидентуру в Великобритании радистом-шифровальщиком с оперативным псевдонимом «Франк».

В нее входили агенты СССР в Великобритании, завербованные в 30-х годах советским разведчиком Арнольдом Дейчем в Кембриджском университете. В Лондоне Фишер работал под руководством Александра Орлова (Лейбы Фельдбина), того самого, что затем был резидентом в Испании и организовал вывоз в СССР золотого запаса республики.

Во время чисток 1937 года Орлов, почувствовав, что может стать следующим в расстрельном списке, бежал в США. Оттуда он написал письма Ежову и Сталину, предупредив их, что сдаст всех агентов советской разведки за рубежом, если его будут преследовать или тронут его мать, оставшуюся в СССР. Мать не тронули, и Орлов никого не сдал.

В том числе не сдал он и самого Фишера, когда тот после ареста в США выдавал себя за другого человека — своего друга и разведчика Рудольфа Абеля. Орлов не мог не узнать своего бывшего радиста. Тем более что отношения в Лондоне у них сложились не самые теплые: Орлов тогда дал Фишеру отрицательную характеристику и настаивал на его замене.

Причина этой антипатии вполне понятна: честному коммунисту Вилли не могли импонировать авантюризм и известная нечистоплотность Орлова в финансовых делах и личной жизни. Но именно эта характеристика, возможно, спасла Фишера от ГУЛАГа или даже расстрела, когда после бегства Орлова на Запад были «зачищены» все, кто с ним тесно работал.

Фишер тоже пострадал. Но его просто вернули в СССР и уволили из органов — по сути, выставили на улицу. Больше полугода Вилли не мог найти работу, а затем устроился инженером на авиационный завод.

Живешь только дважды

По словам Эвелины, дочери Вильяма Фишера, отец был по-настоящему счастлив только эти пару лет, когда не нужно было притворяться другим человеком, постоянно оглядываться и проверять, нет ли слежки, а также многократно взвешивать каждый свой поступок и каждое полуслово.

Но спокойная жизнь была не для него, и Фишер подавал рапорт за рапортом с просьбой вернуть его в разведку.

Человек такого опыта, квалификации, личных качеств и преданности идее коммунизма в сталинском СССР должен был либо пойти под расстрел (как многие другие чекисты или разведчики), либо заслужить право на жизнь еще большей преданностью и результатом. Фишеру дали второй шанс.

О работе Вильяма Фишера в годы войны известно многое, но и многое остается тайной. Есть сведения, что он готовил радистов и диверсантов для работы в тылу врага. Известно минимум о двух крупных и особенно успешных операциях, основанных на радиоигре с немецкой разведкой, — «Монастырь» и «Березино» (о них «Лента.ру» рассказывала ранее).

Эпизодически всплывают почти легендарные рассказы о некоем немецком офицере, как две капли воды похожем на Фишера, который вел допросы взятых в плен советских диверсантов и кого-то спасал.

Одну из таких историй рассказывал другой знаменитый разведчик Конан Молодый. При первой же заброске в тыл врага Молодый был взят в плен и после допроса неожиданно… отпущен. Было ли это на самом деле? Узнаем ли мы когда-нибудь правду об этом этапе жизни разведчика? Но факт в том, что высшие награды за свои военные подвиги Фишер получил от обеих сторон: Железный крест — от Третьего рейха и орден Ленина — от СССР.

Только для ваших глаз

Одна война закончилась — Вторая мировая, и почти сразу началась другая — холодная, где врагами стали бывшие союзники. Из Германии победители вывозили не только материальные ценности, но и ученых, многие годы создававших «оружие возмездия» для Гитлера.

Майор Фишер был переведен в нелегальную разведку в Первое управление Министерства госбезопасности.

В 1947 году руководитель отдела по работе с нелегалами Александр Коротков предложил Вильяму Фишеру, заместителю начальника отдела стран Запада, возглавить сеть советской нелегальной разведки в США — страны, которая официально считалась тогда главным противником СССР.

Осенью 1948 года Вильям Фишер прибыл в Нью-Йорк по документам на имя художника литовского происхождения Эндрю Кайотиса. Вскоре «художник» открыл свою студию, затем фотолабораторию и ателье для занятий живописью, а позже стал Эмилем Робертом Гольдфусом.

Главной задачей нового гражданина США, известного как Марк очень немногим, был сбор информации об американском атомном проекте и ее передача в СССР. За несколько лет Марку удалось создать плотную и исключительно эффективную разведывательную сеть, охватывавшую не только США и Мексику, но и работавшую в Южной Америке.

Вильям Фишер сумел передать в СССР ценнейшую информацию — в первую очередь о работе американцев над ядерным оружием, а также стратегические планы по атаке советских городов в случае, если холодная война станет горячей.

Не время умирать

Наверное, мы никогда бы не узнали о Рудольфе Абеле, если бы не его случайный провал. За время нелегальной работы Вильям Фишер рисковал жизнью множество раз: опасность — это неотъемлемая часть работы разведчика. И всякий раз Фишер находил выход, иногда единственно возможный.

В провале не было его вины или ошибки. Слабым звеном оказался связной-радист Рейно Хейханен (псевдоним Вик), направленный в 1952 году в помощь резиденту. Не выдержав напряжения двойной жизни, он начал пить, растратил служебную кассу и несколько раз попадал в полицию за драки.

Москва решила отозвать ненадежного агента, но по дороге домой, оказавшись в Париже, он сбежал, а чтобы как-то себя обеспечить в будущем, выдал американцам все, что знал.

Но разведывательная структура, построенная Марком, была так хорошо отлажена, что даже его связной-радист, присланный из Москвы и работавший с ним почти пять лет, не знал ни кто его босс, ни какие сведения он добывает, ни где его искать. Однако Вик помог составить фоторобот и указал примерное место проживания Фишера.

Кстати, сам Хейханен после этого недолго прожил: как сообщали американцы, погиб в автокатастрофе — предатели долго не живут. Три недели агенты ФБР прочесывали указанный им район и однажды обнаружили человека, подходящего под описание.

Американцы понимали, что в их ловушку попалась большая рыба. Но кого именно они поймали, не знали. Тем более что другие связные Марка смогли уйти. Фишер же все отрицал, и чтобы на родине поняли, что он не раскрыт, назвался именем действительно существовавшего человека, своего товарища и разведчика, полковника Рудольфа Абеля.

Этим он спас жизнь себе и многим другим агентам. Ведь если бы американцы узнали, какой урон нанес им Фишер, этого бы хватило на десяток смертных приговоров.

Холодная война была в разгаре: над советским шпионом, пойманным с поличным, состоялся суд. Доказательств его принадлежности к советской разведке у обвинения хватало: процесс был открытым и показательным. В итоге суд приговорил Рудольфа Абеля к 32 годам тюрьмы.

В тюрьме Абель пробыл больше четырех лет, и все это время американские спецслужбы пытались склонить его к сотрудничеству. Но когда стало понятно, что осужденного не сломить, США обменяли его на сбитого над СССР пилота ЦРУ Фрэнсиса Пауэрса.

На службе ЦРУ

Фрэнсис Генри Пауэрс родился на среднем востоке США в одном из самых «деревенских» американских штатов — Кентукки. Отец был шахтером, а когда шахты стали повсеместно закрываться, освоил профессию сапожника. Выбраться из американского захолустья и посмотреть мир сыну сапожника было непросто. Одним из немногих вариантов для него была служба в армии.

В 21 год Фрэнсис Пауэрс добровольно вступил в армию и был отправлен в военно-воздушную школу, где оказался весьма способным пилотом. Летал на самолетах разного типа, в том числе на первом серийном реактивном истребителе-бомбардировщике F-84 Thunderjet.

Первую возможность посмотреть мир, а заодно и познакомиться с советскими средствами ПВО и летчиками-истребителями, 23-летний Пауэрс упустил. Уже получив предписание отправиться в Корею, где в то время шла война, он попал в больницу с аппендицитом и остался дома.

А когда вылечился, был завербован ЦРУ, которое нуждалось в собственных пилотах, не состоящих на военной службе. Дело в том, что сотрудники ЦРУ считаются гражданскими лицами. Если бы Пауэрса сбили над СССР в статусе армейского летчика, это означало бы военный конфликт. А так — просто шпионаж: дело житейское.

Перейти в ЦРУ парень из Кентукки согласился по самым естественным соображениям. Идеалистом, а тем более антикоммунистом он не был. Но в армии он получал 700 долларов в месяц, а в ЦРУ ему предложили 2500, что по тем временам было очень даже приличными деньгами. Новенький автомобиль Ford в 1956 году стоил около 2000 долларов.

После нескольких месяцев освоения матчасти — высотного самолета-разведчика Lockheed U2 и оборудования для сбора разведывательных материалов, которым он был оснащен, — Пауэрса отправили на американскую военную базу «Инджирлик» в Турции. Оттуда он начал совершать регулярные разведывательные полеты сначала вдоль границ, а затем и над территорией СССР.

Неуязвимый самолет

Высотный самолет-разведчик Lockheed U2 был настоящей занозой для советских средств ПВО. Как говорится, видит око, да зуб неймет. U2 был разработан и построен специально для сбора разведывательной информации при полетах над СССР. При этом самолет отличали две главные характеристики — высота и дальность полета.

Рабочая высота полета у U2 составляла 21 километр. У советских средств ПВО просто не было технической возможности достать там шпиона. При этом U2 мог безнаказанно пролететь над всей огромной советской территорией, от базы ВВС в Турции или Пакистане до базы в Норвегии, ведя непрерывную съемку.

А уникальная аппаратура на борту разведчика была способна обнаруживать и фотографировать объекты размером меньше метра. Советские локаторы засекали нарушение воздушного пространства, но возможности пресечь их средства ПВО не имели.

С 1957 по 1960 год было зафиксировано 24 полета U2 над СССР — Хрущев был в бешенстве. Но на ноты протеста американцы отвечали, что никаких полетов не было, а русские страдают паранойей, шпиономанией, и им это все приснилось. Не пойман — не вор. Так продолжалось до 1 мая 1960 года.

Шаровая молния

В 5:35 утра самолет Пауэрса, вылетевший с военно-воздушной базы в Пешаваре (Пакистан), пересек границу СССР. О нарушителе доложили в Москву, где в 9 утра должен был начаться праздничный парад. Что именно на борту у нарушителя и куда он полетит, предугадать было невозможно.

Но вдруг там бомба, и он полетит на Москву? Последовал приказ сбить нарушителя любой ценой: на U2 Пауэрса началась охота. Кто и сколько раз стрелял по цели, кто ее поразил, а кто промазал?

Наверняка известно следующее. Истребителю-перехватчику Су-9, по стечению обстоятельств оказавшемуся невооруженным, был отдан приказ таранить противника. Пилот, капитан Сакович, летел на верную смерть, но цель не обнаружил.

Два поднятых на перехват реактивных истребителя МиГ-19 пилотов Айвазяна и Сафронова попали под обстрел собственными ракетами. Ведущий Айвазян смог увернуться, а следовавший за ним самолет Сергея Сафронова разнесло вдребезги.

Хрущеву доложили, что U2 сбит первой же ракетой, пилот жив, захвачен и его везут в Москву, потерь нет. Старшего лейтенанта Сафронова наградили орденом Красного Знамени, опустив в приказе формулировку «посмертно». Айвазян женился на вдове погибшего боевого товарища. Награды получили и все остальные участники «удачной охоты».

«Космонавт» в деревне Поварня

Когда в U2 попала ракета, Пауэрс остался невредим. Когда самолет начал разваливаться на высоте около 20 километров — он не потерял контроль. По всем правилам он должен был немедленно катапультироваться. Но летчик был уверен, и об этом он говорил на суде, что в спинке кресла спрятано взрывное устройство.

В ЦРУ не могли позволить, чтобы сбитый пилот попал в плен: об этом нигде не упоминалось, но летчики догадывались. Много лет спустя его сын, Фрэнсис Пауэрс-младший, проводил собственное расследование, но ни подтвердить, ни опровергнуть наличие взрывчатки в кресле пилота так и не смог.

Не желая или не имея возможности воспользоваться катапультой, он оставался в падающем самолете, пока расстояние до земли не сократилось до десяти километров, после чего вылез из кабины и полетел к земле.

На высоте около четырех километров он открыл парашют. Приземлился пилот недалеко от деревни Поварня, примерно в 30 километрах от Свердловска, и тут же попал в объятия местных колхозников, решивших, что с неба на них упал космонавт. Героя потащили в деревню, чтобы как следует угостить по случаю Первомая, но тут выяснилось, что гость не понимает по-русски.

Но космонавт не может не быть русским, а если это не космонавт, то тут уже срабатывает другой сценарий — шпиён! В карманах «шпиёна» нашли, как и полагается, пистолет с глушителем, финский нож, сигнальные ракеты, советские деньги, золотые часы (три штуки) и обидное для любого советского человека сообщение на куске шелковой материи.

Но не на таких напали. Вместо награды шпиона сволокли к местному оперуполномоченному, а тот сразу сообщил куда следует. Впрочем, пойманный и не сопротивлялся. Более того, когда товарищи из госбезопасности изъяли у него иголку, немедленно предупредил их, что она отравленная. Не дай бог уколется кто по неосторожности!

Товарищи засомневались и попробовали подозрительную иголочку на собаке — та сдохла через 20 секунд. Пауэрсу поступок зачли в качестве сотрудничества. Впрочем, он героя из себя и не строил. Сразу объяснил, что лично об СССР, партии, советском народе и его руководителях ничего плохого не думает и не скажет.

На суде во всем, что от него требовали, Пауэрс признался и получил десять лет с правом переписки, которым немедленно воспользовался, написав 85 писем домой в Америку.

Сейчас эти письма хранятся у Пауэрса-младшего, и он подумывает, не продать ли их с аукциона вместе с папиными часами, которые были с ним в советской тюрьме. Да еще и Никита Хрущев лично написал письмо отцу шпиона — сапожнику из Кентукки, пригласив того навестить сына в СССР. Но пока папа собирался, Фрэнсиса уже обменяли на полковника Абеля.

Три плюс два

Рудольф Абель и Фрэнсис Пауэрс встретились на Глиникском мосту 10 февраля 1962 года. Двое шли навстречу друг к другу, поравнялись, обменялись взглядами и пошли дальше... Но на самом деле так было лишь в кино. В реальности за полковника Абеля советские власти отдали американцам не только Пауэрса: иначе обмен не был бы равноценным.

Рудольф Абель был резидентом советской разведки, не сдавшим ни одного из своих агентов, а Пауэрс — всего лишь сбитым летчиком. Уже в 90-е годы стали известны имена еще двух фигурантов обмена.

Ими оказались студент-экономист Фредерик Прайор, оказавшийся не в том месте и не в то время, а потому пойманный восточногерманской разведкой Штази, и шпион-любитель, студент-химик Марвин Макинен, задержанный КГБ во время фотографирования военного грузовика в Киеве. Но это был так, довесок к Пауэрсу.

Еще раньше в зачет обмена советской стороной были возвращены в США штурман Джон Маккоун и пилот Брюс Олмстед — выжившие члены экипажа американского самолета-разведчика RB-47, сбитого истребителем МиГ-19 1 июля 1960 года в районе Кольского полуострова, то есть ровно два месяца спустя после Пауэрса.

Американцы утверждали, что самолет был сбит над нейтральными водами. Советские власти, разумеется, это отрицали. Из шести членов экипажа RB-47 спаслись двое. Итого: три сбитых летчика и два шпиона-любителя за одного резидента. И это не тот случай, когда количество переходит в качество.

Казалось бы, на этом можно поставить точку в истории главного обмена времен холодной войны. Но это дело — про разведку и шпионаж. А потому, кто знает — возможно, новые факты однажды перепишут всю эту историю заново.