«Мы очень предприимчивый народ» Носящая хиджаб дагестанка — о службе в армии, бизнесе, феминизме и предрассудках

Дагестан — самая многонациональная республика в составе России. Здесь проживают представители 30 коренных народностей. За пределами республики ее зачастую представляют оплотом мусульманских традиционных ценностей, а некоторые до сих пор побаиваются туда ехать. Заира Джаватханова, мусульманка из Махачкалы, носящая хиджаб и при этом занимающаяся развитием собственного бизнеса, рассказала «Ленте.ру» об особенностях Дагестана, о том, как в республике относятся к женщинам, и о том, почему Дагестан стал одним из самых востребованных направлений для внутреннего туризма.

«Лента.ру»: Какое место в современном дагестанском обществе занимает женщина?

Джаватханова: Очень многие считают, что в Дагестане все сильно отличается от других регионов России. На самом деле у нас все так же. Кажется, что Дагестан — это больше про Восток, что здесь ущемляют права женщин. Но на данный момент этого уже нет, это себя изжило.

В Дагестане уважительно относятся к матерям, к женщинам вообще. Практически все жители нашего региона — это мусульмане, а мусульмане все-таки выступают за то, чтобы превозносить женщину — если мы говорим о правильном, чистом исламе.

Превозносить — это как?

Есть такое хорошее выражение — «рай под ногами матерей». У нас каждый мальчик с детства знает, что женщину нужно уважать, в особенности мать. Нет ничего более святого в жизни, чем мать. В таком формате воспитывают ребят. Но, как и во всех регионах, у нас есть разные истории, идеальных людей нет.

Какое место хиджаб занимает в жизни дагестанской женщины? Зачем его носят? Это дань религиозной традиции, стилю, что-то еще?

Хиджаб — это не стильный аксессуар, это одно из требований нашей религии. Если ты мусульманка, то других вариантов нет. Тебе необходимо покрывать все свое тело, кроме лица и кистей рук, скрывать его от мужчин, чтобы не вызывать ненужных взглядов с их стороны.

Если женщина появляется, скажем, на улицах Махачкалы без него, в какой-то фривольной одежде — это как-то осуждается, вызывает какую-то негативную реакцию?

Это ни в коем случае не осуждается. У нас 60 процентов девушек не носят хиджаб. Это выбор каждого. Никто не говорит: «Ты моя сестра, носи хиджаб».

В горных районах, в селах, конечно, такое случается. Остались еще такие суровые правила. Но по большей части это личное решение каждой девушки. Более того, был период, когда родители наоборот не хотели, чтобы девушки носили хиджаб, потому что было просто страшно.

В 1999 году, если помните, было много информации о том, что происходит в Дагестане, о том, что здесь сложная ситуация, террористы и так далее… И родители просто боялись, что их детей из-за этого будут ассоциировать с террористами.

Сейчас все понимают, что это была политика, но тогда им было страшно. Когда я сама пришла к этому выбору, решила, что сама хочу носить хиджаб, мои родители были против: а вдруг за этим кроется что-то еще? Что я попаду из-за этого в какую-то не очень хорошую компанию? Это внушалось людям тогда, и люди в это верили. Сейчас все по-другому.

Ваши родители религиозны?

Они этнические мусульмане.

Как вы пришли к решению носить хиджаб, если они были против?

Наверное, каждый проходит этот путь, когда ощущаешь пустоту в душе, когда хочется найти что-то духовное, начинаешь изучать, как появилось все сущее. У меня такие же поиски были в возрасте 14 лет, и я изучала различные религиозные течения и религии, в том числе и ислам, так как родилась в Дагестане. В исламе я открыла для себя много интересного, правильного, и решила носить хиджаб.

Но тогда я не смогла это сделать, не покрылась, потому что еще обучалась в старших классах. Мне просто не разрешали заходить в школу, потому что это светское учебное заведение, и появляться там в хиджабе было тогда нельзя. Завуч передо мной закрывал дверь и говорил: либо ты снимаешь хиджаб, либо не идешь в школу.

Просто период был такой. Девушек в хиджабе было мало и в России в целом, и в Дагестане. Когда девушки так одевались, это пугало.

А сейчас школу можно посещать в хиджабе?

Сейчас — да, относятся достаточно лояльно.

После школы я поступила в колледж, и там точно так же преподаватель меня поднял и сказал: либо уходи с урока, либо снимай платок. Мол, через ваши платки до вас не доходит информация, вы будете тупые. Такая вот неприятная ситуация была.

Прямо какое-то притеснение по религиозному признаку.

Да, не очень корректный преподаватель был. У меня были конфликтные ситуации, но я отстояла свое право хоть как-то носить платок. А полностью покрылась я, когда мне исполнилось 25 лет.

Работающая замужняя женщина в Дагестане — это поощряется обществом или скорее нет?

Все зависит от того, какие обычаи в семье. Не могу сказать, что сто процентов дагестанцев считают, что работающая жена — это нормально. Есть мужчины, считающие, что они добытчики, что доход домой должны приносить только они — это для них, наверное, что-то вроде способа самоутверждения: «Я молодец, я обеспечиваю жену, сиди дома, ты ни в чем не нуждаешься».

Но в большинстве своем это выбор каждой женщины. Хочешь — работай, хочешь — нет. Не запрещается сейчас работать. В 70 процентах семей жена работает. Но все-таки есть те 30 процентов, где мужчины не хотят этого.

Дело только в самоутверждении?

Если в коллективе есть мужчины, не каждый муж захочет, чтобы жена с ними работала. Не захочет, чтобы среди ее клиентов были мужчины, чтобы она с ними взаимодействовала. Есть такое немного ревностное отношение.

А как ваш муж относится к тому, что вы занимаетесь бизнесом?

У меня муж достаточно современный человек. Изначально мы достигли договоренности, что он не мешает мне в моей карьере, и я работаю так, как мне хочется.

Вы говорите, что вы за «здоровый феминизм». Что это такое и чем он отличается от «нездорового»?

Сейчас феминизм начали слишком остро пропагандировать. Я за более здоровое отношение. За то, что женщина имеет право работать, имеет такие же права, как и мужчина. Я не за агрессивный феминизм — «вот, я сама все могу, мужчины не нужны вообще», — а за равноправие мужчин и женщин. Чтобы была возможность претендовать на любую должность.

У вас есть дочери. Вы их воспитываете в исламе?

Да, они проходят азы, в большей степени в учебном заведении. Они изучают арабский язык для того, чтобы в будущем читать Коран. Но агрессивного воспитания в стиле «вот, ты вырастешь, тебе исполнится 14 лет, и ты будешь обязана носить хиджаб» нет. Мы с мужем за то, чтобы они сами пришли к тому, хотят они это делать или нет.

Если они примут решение не делать этого, вы отнесетесь с пониманием?

Думаю, да.

Дагестан — самая многонациональная республика в России. Хотя для остальных россиян все ее жители — дагестанцы. Насколько национальности различимы для самих жителей республики?

Да, у нас 33 национальности в республике. Если это не городская местность, то определить национальность можно сразу — аварец перед тобой, кумык, лезгин — внешне. Но в городе все уже стали похожими друг на друга.

Люди, которые жили в горах, испокон веков отличались от тех, кто жил на равнине. У них был ниже рост, они были такими коренастыми. Те, кто жил в разных условиях, отличались. Но сейчас у всех комфортные условия жизни, и потому намного сложнее отличать их друг от друга.

С другой стороны, есть села, районы, где очень жестко люди отличаются не только по своему внешнему виду, но и просто не выдают дочерей за представителей другого села или района и тем более другой нации. Когда ищут невесту парню, то сразу спрашивают, какой она национальности, откуда родом.

К сожалению, когда молодые люди создают семью, родители зачастую очень трепетно относятся, к какой национальности относится будущий супруг или супруга. Есть очень много случаев, когда молодым людям просто запрещают общаться.

Вы с мужем одной национальности?

Да, одной.

Вы работаете всю свою взрослую жизнь, или просто в определенный момент решили заняться своим бизнесом и тогда только начали работать?

Я работаю с 18 лет. Тогда я пошла в армию, решила, что мне очень хочется быть сильной женщиной. У нас в семье четыре девочки, и для Дагестана это очень весело. Когда родилась моя младшая сестра, четвертая дочь моего отца, все начали смеяться: вот, еще одна девочка, а сына нет.

Меня это тогда (а мне было лет пять) очень возмутило: почему девочек так отличают от мальчиков, почему рождение девочки — это так плохо? Почему это все высмеивают? И с самого детства мне хотелось доказать, что нельзя людей дискриминировать на основе их пола, что я ничем не хуже мальчика, что я могу достичь большего, чем мужчина. В Дагестане если нет сына — это тяжелая история. У каждого обязательно должен быть сын.

И где в небольшом городе я могла себя таким образом проявить, как не в армии? Бизнес у нас был не очень хорошо развит. И я нашла для себя вот такое решение. После колледжа я устроилась на работу в воинскую часть. Провела там четыре года, но через два года поняла, что это не самое лучшее для меня место, потому что у меня было несколько романтическое представление о том, как там все устроено. По факту все было не так интересно.

Кем вы служили?

Я работала в штабе специалистом по мобилизации личного состава. Работа была бумажная, с автоматом не бегала.

А вы ждали, что с автоматом будете бегать?

Нет, таких ожиданий не было. Но тогда я была совсем ребенком в розовых очках и считала, что дослужусь до офицера, буду ходить в погонах… Но оказалось слишком много подводных камней. Я поняла, что развиваться там не смогу, начала искать другие варианты. Тогда и стала заниматься бизнесом.

Пока работала в армии, параллельно трудилась менеджером по кондиционированию, продавала кондиционеры, косметику женам военнослужащих. А потом уже полностью решила уволиться и посвятить себя своему делу.

Сложно свое дело открыть в Дагестане — тем более женщине?

Сравнительно несложно. Вообще, дагестанцы очень предприимчивый народ. Наверное, это связано с тем, что отрыть свое дело тут гораздо проще, чем в Москве или Санкт-Петербурге, потому что и рабочая сила дешевле, и аренда, и так далее.

Каким вы видите будущее дагестанского общества? Оно будет модернизироваться, или наоборот повернет в сторону традиций?

Раньше я считала, что в республике количество острорелигиозных людей будет увеличиваться, но сейчас я вижу, что это немного смывается. Потому что сейчас из-за пандемии и закрытых границ Дагестан — это один из самых популярных туристических регионов в России. У нас увеличили авиасообщение. Раньше авиабилет в Махачкалу можно было купить запросто, теперь это очень сложно.

У нас горы, прекрасная природа, и если раньше я на улицах видела только своих, дагестанцев, то сейчас каждый второй — турист из другого региона. Создается впечатление, что я в Москве, в Краснодаре… Современных, продвинутых, неформальных людей в Дагестане стало больше.

Естественно, это влияет на нашу культуру в целом. Не знаю, удастся ли сохранить ее в таком виде, в котором она была еще год назад, потому что если раньше парня с длинными волосами в Дагестане увидеть было сложно, то теперь это практически каждый пятый. Видя это, наша молодежь тоже становится более современной.

Вам это нравится?

Нравится. Благодаря этому наконец начал стираться стереотип о том, что Дагестан — это опасно, Дагестан — это война, агрессивные люди, девушка не может приехать без платка… Даже мои знакомые русские девушки, когда приезжали, спрашивали, обязательно ли носить хиджаб и длинное платье. Я говорила им: «Девочки, успокойтесь, у нас тут одеваются так, как вы у себя, без проблем».

Представление о том, что Дагестан — это что-то страшное, уходит. Меня это не может не радовать, потому что люди наконец увидят, какой мы гостеприимный народ, что все у нас замечательно. К тому же как предприниматель я не могу не отметить, что это влияет на финансовое благосостояние республики. Огромное количество туристов приезжают и оставляют тут деньги.