Разговоры о белорусской экономике на фоне протестов 2020 года отошли на второй план. Теперь главный вопрос — удержит ли власть Лукашенко, и если да — чего будет стоить ему поддержка России. Между тем проблемы нарастали, как снежный ком, а санкции США могли подтолкнуть страну к дефолту. В таких обстоятельствах история с самолетом Ryanair выглядела фатальной ошибкой Минска, которая оставит его без денег. Однако из-за нее же ответственность за спасение Белоруссии теперь лежит на российских налогоплательщиках. Минское чучхе — в материале «Ленты.ру».
Новый порядок
Последний год Белоруссия живет в невиданных для себя политической и экономической реальностях. Президентские выборы, прошедшие в августе 2020-го, изменили саму страну — постсоветский островок стабильности — и привели к пересмотру ее отношений с Россией и с коллективным Западом. История с разворотом и посадкой в Минске самолета Ryanair обострила все грани конфликта. На первый взгляд кажется, что она не была нужна никому. Но если оценить условия, в которые попала белорусская экономика, то возникает впечатление, что какой-то шокирующий инцидент был неизбежен.
А главное, логика ситуации хорошо укладывается в события годичной давности и политические решения, принятые президентом страны Александром Лукашенко и серьезно повлиявшие на его имидж.
Дело в том, что ранее в странах СНГ «батьку» принято было воспринимать скорее в мифическом ключе. Для кого-то бессменный глава государства был последним диктатором Европы, для кого-то — крепким хозяйственником, защищающим простых людей от олигархов, а Белоруссию — от участи, например, Украины. Однако и те, и другие признавали, что по умению удержаться во власти без видимых усилий и конфликтов с ним мало кто может сравниться.
Масштабные протесты напомнили, что каковы бы ни были личные качества Лукашенко, без поддержки Москвы ему обойтись сложно. По оценке Международного валютного фонда (МВФ), только в 2005-2015 годах Минск получил помощи в том или ином виде на 106 миллиардов долларов, это от 11 до 27 процентов ВВП страны в зависимости от года. Совпадение или нет, но миф об управляемости Белоруссии стал разрушаться тогда, когда этот поток начал иссякать.
Почувствовать, что стабильность заканчивается, белорусы смогли 29 мая прошлого года. В тот день на акции по сбору подписей задержали Сергея Тихановского. К тому моменту популярному видеоблогеру по формальным причинам (ошибка в документах) уже отказали в регистрации, и он агитировал за свою жену Светлану. Вслед за арестом Тихановского обвинили в применении насилия к сотрудникам полиции, и стало понятно, что на свободу он выйдет нескоро. В деле оставались еще два оппонента Лукашенко.
Участь Виктора Бабарико, оставившего пост главы Белгазпромбанка ради участия в выборах, прояснилась 11 июня, когда в кредитной организации, которой он управлял 20 лет, прошли обыски по делу об уклонении от уплаты налогов. Самого банкира задержали неделю спустя. Уже без своего лидера штаб Бабарико подал документы для его регистрации в Центризбирком, но их отклонили. Третий соперник Лукашенко, бывший дипломат, основатель Парка высоких технологий Валерий Цепкало, тоже не смог пробиться через ЦИК. После возбуждения против него уголовного дела Цепкало вместе с семьей покинул Белоруссию — сначала уехал в Россию, а потом перебрался на Украину. Оба кандидата поддержали Светлану Тихановскую, документы которой в ЦИК приняли.
Беспрецедентная зачистка политического поля и появление опасных конкурентов совпали по времени с двумя ударами по экономике, превратившими привычную стагнацию в полноценный кризис
Одним из них стала пандемия коронавируса. Лукашенко не признавал опасность заболевания, обещал, что от него никто не умрет, не останавливал производства и даже не отказался от парада Победы в Минске 9 мая. Но если страдают все соседи и торговые партнеры, проблем было не избежать.
Делиться надо
А вот вторым и куда более важным обстоятельством стало ухудшение отношений с Россией в деле поставок углеводородов. Для бюджета Белоруссии критически важно было получать российскую нефть с большими льготами, чтобы в дальнейшем перерабатывать ее и поставлять на мировой рынок. Но чем дальше, тем увереннее в Москве приходили к выводу, что делиться с республикой, слишком тяжело идущей на политическое сближение, нецелесообразно. Ужесточение налогового маневра создавало для Минска практически нерешаемые проблемы и вынуждало идти на конфликт.
Завод «Нафтан»
Фото: Андрей Александров / РИА Новости
По оценке заведующего лабораторией международной торговли в Институте Гайдара Александра Кнобеля, в 2012-2017 годах, до отмены послаблений, Белоруссия при помощи нефтяных льгот получила от России около 30 миллиардов долларов. К 2024 году этот кран предлагалось перекрыть полностью.
Цена идущей на экспорт российской нефти складывается из стоимости сырья внутри страны и экспортной пошлины. Налоговый маневр, начатый с 2015 года, предусматривает постепенное обнуление пошлин к 2024 году и одновременно увеличение налога на добычу полезных ископаемых (НДПИ). Чтобы не допустить роста цен в России до уровня мировых, продажи нефти на внутреннем рынке частично оплачиваются из бюджета через так называемый обратный акциз. Для российского рынка изменение выглядит во многом формальным, но для Белоруссии оно означает закупку сырья по мировым ценам и невозможность зарабатывать на дешевой нефти. В 2019-2024 годах будущие потери Минска оценивались в 8-12 миллиардов долларов, однако такие цифры приводились до нефтяного кризиса весны 2020 года.
В начале 2020 года Лукашенко в попытках договориться с Москвой о поставках не просто грозил отказом от российской нефти, он купил небольшие партии топлива в Азербайджане, Норвегии, Саудовской Аравии, а потом даже в США. С тогда еще дружественной Польшей обсуждался вопрос использования нефтепровода «Дружба» для реверсных поставок в Белоруссию.
Сгладить острые углы на какое-то время помогло обрушение стоимости нефти, однако тут же проявилась аналогичная проблема с газом.
Если хотите помочь — сделайте нам мировую цену по природному газу. В Европе природный газ Россия продает по 80 долларов, не выше 90 долларов за тысячу кубометров. А мы платим 127 долларов. Где такая цена сегодня есть? Вот хотите помочь — помогите. Ни денег, ничего не просим. Зачем с нас шкуру драть?
Чуть позже, в мае, Лукашенко прямо потребовал от Москвы объяснений, почему Германия в год 75-летия Победы покупает газ в два раза дешевле, чем Белоруссия. Однако его российский коллега Владимир Путин отказался даже обсуждать эту претензию. Более того, «Газпром» в июне напомнил Белоруссии о долге в 165 миллионов долларов за поставленный газ. Минск его не признал, а Лукашенко поручил министрам найти возможность закупать газ в Европе, как Украина.
Трения с главным торговым партнером привели к тому, что ключевой темой предвыборной кампании Лукашенко сделал защиту независимости, причем, как следовало из многочисленных намеков, от России. Подозрения подогревались тем, что Бабарико сложно было воспринимать в отрыве от бывшего места работы, а Белгазпромбанк — дочерний банк российского Газпромбанка.
Кадр: Телеканал «Беларусь 1»
Апофеозом стало задержание 29 июля в санатории бойцов так называемой ЧВК Вагнера. Минск обвинил их в подготовке беспорядков после выборов. Казалось, что еще чуть-чуть — и Лукашенко прямо обвинит Москву в попытке госпереворота. Но в день выборов 9 августа он заявил, что получил от Путина пятистраничное письмо с объяснениями. При этом президент Белоруссии подчеркнул, что теперь отношения с Москвой будут выстраиваться с учетом этой истории.
И все же уже со следующего дня основными врагами Белоруссии стали страны по другую сторону границы Шенгенской зоны. Во время борьбы с масштабными протестами белорусские власти обвиняли Польшу в намерении захватить часть территории, в организации и оплате попытки государственного переворота. Россия после нескольких недель колебаний эту позицию осторожно поддержала.
Братские народы
С того момента Москва все чаще и активнее выступала на стороне властей Белоруссии. Если комментарии Кремля по поводу записи переговоров «Ника и Майка» были сдержанными, то с предполагаемой подготовкой убийства Лукашенко поддержка оказалась всеобъемлющей. Составителей плана задержали российские спецслужбы, а Путин даже упомянул инцидент в послании Федеральному собранию в качестве примера двуличности Запада.
Но главным аспектом поддержки был денежный. На встрече в середине сентября Путин и Лукашенко договорились о кредите для Белоруссии на 1,5 миллиарда долларов. Республика должна была потратить их на восстановление экономики от коронавирусного кризиса и поддержку национальной валюты. На тот момент это был настоящий спасательный круг, ведь деньги у Минска кончались стремительно. Всего за месяц протестов золотовалютные резервы страны сократились на 15 процентов — до 7,46 миллиарда долларов.
Средства начали поступать в республику через месяц. В 2020-м Минск получил миллиард долларов — половину в рамках межгосударственного кредита, а другую — по линии Евразийского фонда стабилизации и развития (ЕФСР), в котором Россия играет ключевую роль. Оставшиеся 500 миллионов долларов должны перевести до конца июня 2021 года. Не дожидаясь их, правительство Белоруссии решило разместить в России гособлигации на сумму 100 миллиардов российских рублей.
С учетом того, что главным покупателем облигаций федерального займа (ОФЗ) в последнее время являются не иностранные инвесторы, а российские государственные банки, несложно предположить, какие структуры выкупят белорусский выпуск. Фактически речь идет о дополнительном кредите, но по другой процедуре. Потратить его, как следует из указа Лукашенко, хотят на рефинансирование предыдущих.
С 6 марта 2021 года Белоруссия поставляет свои нефтепродукты через российские порты, а не через страны Балтии. В конце мая премьер-министр России Михаил Мишустин сообщил, что поставки идут с опережением графика.
Между тем еще осенью прошлого года эксперты указывали, что отказ от литовских портов принесет Минску существенные убытки, если только Москва не предоставит ему льгот. Ведь российские порты, во-первых, дальше, а во-вторых, дорога к ним требует серьезной модернизации. По всей видимости, нужные работы провели, а если белорусские власти и участвовали в их финансировании, то, скорее всего, опять же благодаря российским кредитам. По крайней мере в сентябре, когда Лукашенко предлагал губернатору Ленинградской области Николаю Дрозденко построить совместный порт, источником средств он называл российский заем на строительство АЭС. По его словам, при возведении станции удалось сэкономить, а значит, деньги можно пустить на другие проекты.
Белорусская АЭС
Фото: Максим Гучек / AP
Другой формой поддержки, на которой настаивает Лукашенко, может стать покупка нефти за российские рубли. В Москве пока не говорят о перспективах инициативы, но для Минска проблема выходит на первый план. Ведь если Европа и США реализуют многочисленные угрозы после истории с лайнером, долларов на покупку нефти у белорусской власти не останется.
Вредные соседи
Для стран Запада, которые с начала конфликта России и Украины пытались наладить отношения с Белоруссией, события августа 2020 года стали ледяным душем. Они отказались признавать итоги выборов и принимали Светлану Тихановскую в статусе лидера белорусской оппозиции. Тем не менее санкции носили персональный характер и касались лишь окружения президента и связанных с ним компаний. Ударов по крупнейшему бизнесу или секторам экономики, на что надеялись противники Лукашенко, не последовало.
Неприятностью стала разве что принципиальная позиция стран Прибалтики относительно Белорусской АЭС: сразу после ее запуска они отказались от покупки электроэнергии из Белоруссии. В Минске рассчитывали, что постепенно эта позиция изменится, и на продаже в Европу энергии, полученной с помощью АЭС, можно будет заработать. Но, судя по намерению республик к 2025 году отказаться даже от контрактов с Россией (на данный момент она, в теории, может под видом своей продавать белорусскую энергию) и подготовке к отключению ЛЭП между Белоруссией и Литвой, решение принято окончательно.
Еще одной проблемой стала утечка мозгов, а точнее — IT-специалистов: их с помощью льгот и упрощенной выдачи виз переманивают соседние страны. По данным Bloomberg, к середине февраля 2021 года более 40 резидентов Парка высоких технологий перевели почти 900 сотрудников в Вильнюс, а еще 30 компаний рассматривают такой вариант. В конце апреля польское издание Puls Biznesu сообщило, что в республику переехало около десяти процентов всех IT-специалистов из Белоруссии и несколько тысяч предпринимателей (выдано 8,9 тысячи виз). В материале говорится, что готовятся к отъезду две трети белорусских разработчиков. Глава компании Rocketdata Дарья Данилова утверждала, что из-за последних событий страну покинули примерно 15 процентов разработчиков, а топ-менеджеры IT-компаний «уехали, наверное, все». Основатель стартапа PandaDoc Микита Микадо еще в декабре писал, что выехали тысячи людей и новых сотрудников компания ищет за пределами страны.
Руководство Парка высоких технологий приводит совсем другие данные, согласно которым растет число и компаний-резидентов, и работающих сотрудников. По состоянию на 27 мая их количество оценивали почти в 70 тысяч, но как ведется подсчет — неизвестно. Ведь в прошлом белорусские власти маскировали реальное количество граждан, выезжающих за границу на работу, с помощью бюрократии. Трудовым мигрантом считался лишь тот, кто заключил рабочий договор с аккредитованной в Белоруссии фирмой. В итоге, с одной стороны, в стране почти не было трудовой миграции, а с другой — в 2012 году по числу шенгенских виз на душу населения Белоруссия обогнала весь мир, несмотря на дорогие, в сравнении с Украиной и Молдавией, визы. И вряд ли дело в том, что белорусы массово ехали за товарами и развлечениями в более богатые Прибалтику и Польшу.
Прилетело
Скромную реакцию западных стран можно объяснить их собственными проблемами. Борьба с коронавирусом и скандальные выборы в США отвлекали внимание, но весной администрация Джо Байдена перешла в наступление.
Минфин США 19 апреля анонсировал санкции в отношении девяти белорусских госкомпаний, среди которых и крупнейший нефтеперерабатывающий белорусский завод «Нафтан». Американскому бизнесу предписано свернуть все операции с предприятиями до 3 июня. На этом фоне отказывать в сделках начали даже европейские банки. По сути, санкции введены еще в 2011 году, но с тех пор ведомство регулярно выпускало двухлетние генеральные лицензии, позволяющие американским компаниям продолжать работу. Новая лицензия давала только 45 дней, и отказ от дальнейшего продления Минфин подтвердил.
Для Европы «час Х» настал 23 мая. Задержание белорусского оппозиционного журналиста Романа Протасевича и его подруги, россиянки Софии Сапеги, летевших в самолете европейской авиакомпании из одного города страны — члена ЕС в другой, было воспринято как прямая атака. Не исключено, что инцидент действительно стал лишь формальным поводом, ведь раньше ситуация не выходила за пределы Белоруссии, а значит, для ужесточения давления не хватало мотива.
Но захват лайнера, как описали инцидент в Европе, дал в руки Брюсселю все козыри. За несколько дней ЕС заморозил пакет инвестиционной и экономической помощи в размере трех миллиардов евро, при этом слово «заморозка» не должно обманывать: как указала председатель Еврокомиссии Урсула фон дер Ляйен, Белоруссия не получит этих денег, пока не станет демократической, так что текущему руководству страны рассчитывать на помощь не стоит.
Для национального перевозчика «Белавиа» ситуация стала критической. Страны ЕС и Украина запретили его самолетам входить в свое воздушное пространство. Из-за этого компания приняла решение об оптимизации персонала, хоть и не вдвое, а эксперты ожидают, что ее доход в 2021 году сократится в два раза даже по сравнению с кризисным 2020-м, примерно на 100 миллионов долларов. Еще 50-70 миллионов в год Белоруссия не сможет получить за использование воздушного пространства европейскими авиакомпаниями.
Шведское агентство по экспортным кредитам (EKN) отозвало предложения по двум проектам в республике, речь идет о сделках между Siemens и государственными компаниями «Минскэнерго» и «Брестэнерго». Важно, что эти гарантии были предложены 26 августа 2020 года, то есть уже после выборов.
Впрочем, судя по заявлениям чиновников, главные удары еще впереди. Верховный представитель ЕС по иностранным делам Жозеп Боррель заявил, что Белоруссия заплатит высокую цену, и на этот раз речь идет о секторальных санкциях. Среди возможных — запрет на транзит газа и санкции против экспорта калия, который в полном объеме идет через Прибалтику. Не исключены и меры против финансового сектора, так что в любом случае цель ограничений — по максимуму отрезать Минск от любых поступлений иностранной валюты. Если к санкциям присоединятся США, а они, как правило, действуют жестче, чем ЕС, то от покупки белорусской продукции может отказаться весь мир.
Лукашенко полагает, что запрет на транзит газа невозможен, потому что в этом случае Европе придется иметь дело с Россией, но по большому счету запуск «Северного потока-2» позволит «Газпрому» легко обойти эту проблему.
Жозеп Боррель
Фото: Olivier Hoslet / Reuters
Как указал глава минского Научно-исследовательского центра Мизеса Ярослав Романчук, санкции против калия и нефти с нефтепродуктами «обнуляют весь экспортный потенциал Белоруссии» и сокращают ВВП страны на 15-20 процентов. Академический директор Белорусского экономического центра BEROC Катерина Борнукова подтвердила, что обслуживание госдолга в таких условиях практически невозможно. А это означает дефолт.
Белоруссия сосредотачивается
Встряска такого масштаба не могла не сказаться на экономической политике страны и требовала пересмотра планов. Ведь модель, где Польша помогает избавиться от российской зависимости, вряд ли сработает в ситуации, когда ту же Польшу обвиняют в желании захватить кусок территории.
На либерализацию, как обещал перед выборами, Лукашенко не пошел. То есть максимальная централизация управления и отказ от приватизации ключевых объектов полностью сохранились, как и риторика, основой которой является не поощрение талантов, а борьба с «халтурщиками» и «тунеядцами». Перспективу такого пути глава Белоруссии прямым текстом раскрыл в феврале.
Я так прикинул — боже мой, чего мы трепещем и паримся! Мы можем все просчитать и полностью себя обеспечить, за исключением некоторых деталей. Так мы в течение трех-пяти лет и детали те произведем в Беларуси и России
Президент напомнил, что он человек «из советского времени», знает, «что такое госплан», и добавил, что активное развитие экономики и науки в России и в Белоруссии подтолкнет к сотрудничеству и другие страны, даже Украину. Главной же проблемой развития в предыдущие годы, по мнению Лукашенко, являются «либералы», которые однажды всех убедили, что рынок все отрегулирует.
Фото: Сергей Гриц / AP
В подтверждение аналогий 20 апреля он подписал указ о конфискации валюты у предприятий. Документ позволяет Нацбанку при необходимости принудительно обменивать валюту, принадлежащую юридическим лицам, в первую очередь доллары, на белорусские рубли по официальному курсу, запрещать валютные и валютно-обменные операции, назначать предельные сроки таких сделок и не разрешать вести счета в иностранных банках. Одним словом, любая валютная выручка частных компаний может быть конфискована в пользу государства. При последовательной реализации закона система будет напоминать ту, что была в СССР, где все операции с валютой проходили через Внешторгбанк.
Экономика должна быть экономной
Между тем внутри страны, пока госплан не заработает, с кризисом боролись всеми доступными средствами. Например, экономили. Судебным исполнителям в Брестской области запретили пользоваться электрочайниками и обогревателями, а также попросили не отправлять заказные письма. Власти Витебской области утвердили новые правила подачи горячей воды — теперь до 2025 года в межотопительный сезон ее можно подавать по графику. Главное условие — вода должна быть горячей не менее двух раз в неделю. Хотя за год до этого ввели правило, что с 2021 года отключать воду можно только 13 дней в году.
Другой классический способ пополнить бюджет — повышение налогов и введение новых сборов. С 1 января 2021 года приграничные регионы получили право вводить плату за выезд из страны для автотранспорта. В Гомельской и Гродненской областях закон заработал с 1 июня. Платить приходится до трех базовых величин (одна равна 29 белорусским рублям, или 843 российским).
Пропускной пункт на границе Белоруссии с Польшей
Фото: Василий Федосенко / Reuters
С 1 января почти на треть — с 9 до 13 процентов — вырос подоходный налог для сотрудников компаний — резидентов Парка высоких технологий и парка «Великий камень» (китайско-белорусский индустриальный парк). Пониженная ставка была одним из главных преимуществ страны как места для развития IT-компаний. В 2019 году белорусский Исследовательский центр ИПМ отмечал, что специальный налоговый режим для айтишников способствовал значительному увеличению доходов бюджета от прямых и косвенных налогов. Ведь при обычной ставке резиденты уходили бы из белорусской налоговой юрисдикции.
Для подтверждения кредитоспособности страны правительство начало отдавать в залог стратегические объекты. Так, 2 апреля принято постановление о передаче Белвнешэкономбанку (принадлежит ВЭБ.РФ) в залог по кредиту паровой турбины с генератором, установленной на ТЭЦ в Гродно. Ее стоимость составляет 22,8 миллиона белорусских рублей (663 миллиона российских рублей).
Борьба с инфляцией в республике ведется радикальными методами. Если в России предельные цены установлены на две категории товаров, да и по ним ведутся споры, то в Белоруссии с февраля этого года государственное регулирование действует в отношении 50 видов лекарств и 62 позиций социально значимых товаров, в числе которых хлеб, крупы, мясо, колбаса, молочная продукция, мыло, туалетная бумага. Повышать стоимость разрешено не более чем на 0,2 процента в месяц. В росте цен, заставившем пойти на такие меры, Лукашенко винит жадных частников. А чтобы избежать дефицита, правительство спустя 2,5 месяца ввело запрет на вывоз за пределы страны пшеницы, меслина (смесь пшеницы и ржи), ячменя, овса, ржи, кукурузы, проса, гречихи, тритикале (гибрид ржи и пшеницы) и прочих злаков.
Экономить решили даже на дипломатах. В начале апреля Лукашенко поручил сокращать штат в некоторых странах и не тратить бюджетные средства, потому что из-за ухудшения отношений смысла в полноценном присутствии белорусских представителей за границей нет. О сокращении силовиков внутри страны, разумеется, речи быть не может, однако для снижения расходов на них 9 марта глава государства разрешил министерству обороны, КГБ, Следственному комитету и пограничникам заниматься коммерческой деятельностью. Речь идет о сдаче вторичных материальных ресурсов и ценных металлов, средства от которой они могут оставлять себе.
Ставит рекорды и контрабанда, которой долгие годы славится Белоруссия. Официальный Минск отрицает любую связь с незаконными поставками, но объяснений, как они продолжаются в полностью взятой под контроль силовиками стране, не дает. 17 апреля Литва задержала грузовик с грузом сигарет на 1,73 миллиона евро; 11 апреля не смогла преодолеть границу партия сигарет на миллион евро, а 15 апреля — на 1,5 миллиона евро. В конце марта в Польше перехватили партию из Белоруссии на два миллиона долларов, а 6 мая груз оценили сразу в 10 миллионов долларов. Никогда ранее польские пограничники не сталкивались с таким объемом контрабандных сигарет.
По количеству представителей силовых структур (военнослужащие, милиционеры, пограничники, внутренние войска) на 100 тысяч населения Белоруссия заметно опережает соседей. Нижняя граница оценок — 120 тысяч человек. Если рассматривать именно сотрудников МВД, то Россия и Украина отстают в два раза, Польша — более чем в три раза, а США — почти в четыре.
В то же время режим экономии если и касается силовиков, то в меньшей степени. Например, в бюджете Белоруссии на 2021 год на пенсионное обеспечение военнослужащих, лиц начальствующего и рядового состава заложено 1,25 миллиарда белорусских рублей (36,3 миллиарда российских рублей). Для сравнения: почти столько же страна тратит на систему образования (37,5 миллиарда российских рублей), немного больше на все здравоохранение (49,4 миллиарда российских рублей), а все научные исследования обходятся республике в 3,5 раза дешевле.
Жизнь взаймы
Подобный поиск внутренних резервов можно было бы оправдать или хотя бы понять, но только если не обращать внимания на реальные проблемы, стоящие перед белорусской экономикой. И речь даже не о важности структурных реформ или изменении имиджа страны, который влияет на инвестиции.
Во-первых, у Белоруссии постоянно ухудшается ситуация с государственным долгом. По состоянию на 1 мая он достиг 58,1 миллиарда белорусских рублей (22,94 миллиарда долларов). С начала года рост составил 0,5 процента, а на душу населения он выше, чем на Украине. Внешний госдолг равен 18,1 миллиарда долларов, на 0,5 миллиарда меньше по сравнению с началом года (по итогам 2020-го — рост на 8,4 процента), однако внутренний долг с января вырос на 18,2 процента — до 11,7 миллиарда белорусских рублей (4,62 миллиарда долларов).
Нацбанк Белоруссии
Фото: Public Domain / Wikimedia
При этом почти весь он, даже внутренний, номинирован в иностранной валюте, на 80 процентов — в долларах. А это значит, что для расчетов по нему нужна та же самая валюта, которой в стране становится все меньше.
Сравнение с госдолгом развитых стран в процентах к ВВП в случае Белоруссии выглядит некорректным. Дело в том, что развитые страны имеют возможность занимать под низкие ставки, а вот Минску приходится брать под куда большие. Год назад пятилетние облигации были выпущены под 6,125 процента, а десятилетние — под 6,375 процента. Для сравнения: в 2016 году Германия уже продавала десятилетние облигации с отрицательной доходностью — минус 0,05 процента.
Совокупные долговые обязательства белорусских резидентов перед нерезидентами по состоянию на 1 января 2021 года равнялись 42,15 миллиарда долларов. Из них 27,3 миллиарда приходится на государственный сектор, и в 2020 году на обслуживание долга пришлось потратить 2,5 миллиарда. В 2021 году, согласно бюджету, на погашение и обслуживание долга придется потратить 7 983,79 миллиарда белорусских рублей (3,15 миллиарда долларов).
Золотовалютные резервы Белоруссии на 1 апреля (последняя подтвержденная цифра) составили 6,94 миллиарда долларов США, что уже меньше минимального норматива Международного валютного фонда (МВФ). В Нацбанке ожидают, что к 1 января 2022 года резервы упадут до 6 миллиардов. Еще хуже дело обстоит с запасами реальной валюты. Ее осталось всего 2,8 миллиарда долларов, из которых 2,1 миллиарда находятся на банковских депозитах, а остаток — в иностранных ценных бумагах. При этом из-за ситуации с лайнером белорусские облигации обвалились до уровня протестов в августе. Но если тогда инвесторы начали скидывать бумаги в связи с собственными ожиданиями экономических санкций, то в настоящее время жесткие меры выглядят неизбежными.
Фото: Василий Федосенко / Reuters
По состоянию на начало марта долги белорусского агропромышленного комплекса составили 5,433 миллиарда белорусских рублей (2,14 миллиарда долларов, рост на 21,3 процента) и 722,5 миллиона долларов. Для обрабатывающей промышленности эти показатели достигли 6,806 миллиарда белорусских рублей (более 2,5 миллиарда долларов) и 5,961 миллиарда долларов. В совокупности долги поднялись за пределы 11 миллиардов долларов, что почти в два раза превышает запас ЗВР, который по плану должен остаться к концу года.
Международные институты не видят перспектив у экономики Белоруссии. МВФ ожидает, что в 2021 году ВВП республики упадет на 0,4 процента, а Всемирный банк прогнозирует падение на 2,2 процента
И с такими показателями стране срочно надо решать социальные проблемы. Например, согласно рейтингу финансовой компании Blacktower Group, белорусские пенсионеры живут хуже всех в Европе, в том числе хуже, чем в России и на Украине. Возникают вопросы и по поводу средней зарплаты. В Национальном статистическом комитете указывают, что номинальная начисленная средняя заработная плата работников Белоруссии в апреле 2021 года составила 1398,2 белорусского рубля (около 40 тысяч российских рублей), но это до уплаты налогов. На руки, согласно опубликованному в феврале рейтингу Международной организации труда (МОТ), остается около 347 долларов (25 тысяч рублей).
Скованные одной цепью
Описанные выше условия, в которых действуют белорусские власти, должны вроде бы лишать их пространства для маневра. С такими экономическими проблемами лучше не ссориться хотя бы с главными торговыми партнерами, но для Лукашенко уже вошло в привычку выбирать иные методы.
Прошлым летом он отчаянно рискнул сотрудничеством с Россией (обвинения в отправке боевиков и возбуждение уголовного дела — последнее, чего могли ожидать в Кремле), а через месяц в ущерб себе решил наказать прибалтийские страны за санкции и перенаправить нефтепродукты в российские порты. Плоды такая тактика приносила, ведь ярко выраженного кризиса удалось избежать.
Порт Усть-Луга в Ленинградской области
Фото: Руслан Шамуков / ТАСС
После Всебелорусского народного собрания, состоявшегося 11-12 февраля, положение дел в стране и вовсе выглядело как новый статус кво. Провалившееся возобновление протестов в начале весны только усилило впечатление. Оппозиция обнаружила себя в политическом тупике, потому что не имела ни лидеров внутри страны, ни возможности проводить акции протеста.
Однако из-за санкций США в плане экономики власти Белоруссии оказались точно в таком же тупике, ведь достать денег было буквально неоткуда. Ужесточение давления, похоже, стало критическим ударом
Менее чем через неделю Белоруссия запретила ввоз машин Skoda, косметики Nivea и продукции немецкой фирмы Liqui Moly, производящей автомобильные масла, смазочные материалы и присадки. Поводом стал их отказ финансировать чемпионат мира по хоккею в Белоруссии, позднее перенесенный в Латвию. Время ввода санкций удивляет — ведь компании отказались от финансирования чемпионата еще в январе.
Как показали дальнейшие события, Минск словно утратил последние надежды на взаимодействие с Западом и развязал себе руки. Об этом говорят и рублевые облигации (выпуск в евро уже не планировался), и уничтожение главного независимого СМИ страны — портала Tut.by, который не тронули даже во время протестов, и, как финал, арест Протасевича. Позже, комментируя отказ Львова закупать автобусы белорусского производства, глава белорусского МИД Владимир Макей пообещал ограничить украинский импорт на ту же сумму. То есть никакого желания сдать назад не возникло даже в мелочах.
А вот в отношениях с Россией движение идет в прямо противоположную сторону. После встречи с Путиным Лукашенко заявил, что Россия пообещала минимизировать потери белорусских НПЗ от налогового маневра с 1 января 2022 года (их в Минске в конце 2018 года оценивали в 10 миллиардов долларов за шесть лет), а стоимость газа в 2022 году останется на текущем уровне. Глава департамента экономического сотрудничества МИД России Дмитрий Биричевский пообещал, что, если Европа и США введут секторальные санкции против Минска, Москва обязательно придет ему на помощь.
Таким образом, к лету 2021 года ситуация вокруг Белоруссии стала более чем определенной. Экономическая модель республики недееспособна без финансовых вливаний, а любые структурные изменения выглядят слишком опасными для действующего руководства. Выбор между двумя источниками поддержки больше не стоит: теперь вся ответственность за помощь Минску лежит на Москве. Но главное изменение — это позиция Запада по отношению к Лукашенко. Европа настаивает на отставке бессменного президента, более того — за эту отставку она готова платить и оказывать стране дальнейшую помощь.
Александр Лукашенко
Фото: Reuters
Получается, что уход главы Белоруссии с поста станет победой ЕС и США, но судьбы президента Сирии Башара Асада и президента Венесуэлы Николаса Мадуро доказывают: если нужно, Россия готова в таких случаях противостоять Западу и нести соответствующие расходы. Пример же Рамзана Кадырова дает понять, что стабильность в стратегическом регионе для Москвы перевешивает все расходы. Чечня — один из самых дотационных субъектов Федерации, против Кадырова действуют западные санкции, он позволяет себе больше, чем обычный российский губернатор, но, кажется, ничем не рискует.
По всей видимости, в изменившихся условиях Лукашенко предстоит отвечать только за порядок и безопасность, а вот состояние белорусской экономики становится целиком и полностью заботой Москвы. Во сколько это обойдется российским налогоплательщикам — сложно представить. Белоруссия больше, чем Чечня, Донецкая и Луганская народные республики, Абхазия и Южная Осетия вместе взятые (эти территории по-разному, но критически зависят от помощи Москвы), зато ее не надо восстанавливать после боевых действий и выстраивать управление с нуля. Общий позитив омрачает только один вопрос: что будет делать Белоруссия, если вдруг окажется, что и у России денег больше нет.