Западные компании через 15 лет исчерпают все доказанные запасы нефти. Такой неутешительный прогноз представила в начале мая 2021 года норвежская энергетическая исследовательская компания Rystad Energy AS. По ее данным, в прошлом году группа крупнейших мировых компаний под названием «Большая нефть» уже потеряла 15 процентов своих запасов. Из-за аномального падения спроса вследствие пандемии крупные мейджоры вынуждены сокращать инвестиционные программы и останавливать реализацию своих проектов, что только усугубляет ситуацию. В этих условиях зарубежные инвесторы все больше обращают внимание на проект «Роснефти» «Восток Ойл» на севере Красноярского края, способный удовлетворить потенциальный дефицит на рынке черного золота.
Под общим названием «Большая нефть» имеются в виду шесть крупнейших мировых мейджоров — ExxonMobil, BP, Shell, Chevron, Total и Eni. Все они закончили прошлый год с колоссальными убытками. ExxonMobil потерял 20,1 миллиарда долларов, Eni — 8,5 миллиарда долларов, Total — 7,2 миллиарда долларов, Royal Dutch Shell — 4 миллиарда долларов, BP — 1 миллиард и Chevron — 665 миллионов долларов.
Сильно сократились у компаний «Большой нефти» и доказанные запасы — у всех, кроме Total и Eni. По данным Rystad Energy AS, доказанные запасы «Большой нефти» в 2020 году сократились на 13 миллиардов баррелей нефтяного эквивалента. А это 15 процентов из всех доказанных запасов нефти. Основная причина сокращения — недостаток инвестиций в геологоразведку и разработку месторождений.
«Падение спроса и цен на сырую нефть из-за пандемии COVID-19 и повышенное внимание к финансовой дисциплине привело к сокращению инвестиций, что может усугубить проблему для многих крупных операторов, стремящихся увеличить свои доказанные запасы», — говорится в отчете Rystad Energy AS. По оценке британского издания Financial Times, в 2020 году из-за обвального падения цен на нефть добывающие активы «Большой нефти» могли обесцениться на 900 миллиардов долларов — почти на треть от их совокупной капитализации.
«Способность компаний "Большой нефти" генерировать будущие доходы по-прежнему будет зависеть от объемов нефти и газа, которые компании имеют в своем распоряжении для продажи, — комментирует вице-президент по исследованиям в области разведки и добычи в Rystad Energy Парул Чопра. — Если запасы недостаточно высоки для поддержания уровня добычи, компаниям будет сложно финансировать дорогостоящие проекты по переходу на энергоносители, что приведет к замедлению их планов по экологически чистой энергии».
Фото: Рамиль Ситдиков / РИА Новости
Жизнь в дефиците
В настоящее время ни Международное энергетическое агентство, ни ОПЕК не прогнозируют достижение пика спроса на нефть в течение ближайших десяти лет. И в условиях плохой конъюнктуры мировые мейджоры вынуждены сокращать инвестиционные программы, останавливать реализацию многих проектов по добыче черного золота.
Как сообщает Forbes,уже заморожены или приостановлены проекты Bonga Southwest компании Shell, Bosi, Owowo West and Uge-Orso компании ExxonMobil и проект Шеврона — Nsiko на шельфе Нигерии. Кроме того, на 2021 год перенесено решение судьбы проекта по разработке крупного месторождения Whale в южной части американского Мексиканского залива компании Shell.
По данным S&P Global Platts Analytics, мировые нефтегазовые операторы сократили капитальные вложения в 2020 году в общей сложности на 106 миллиардов долларов (минус 28 процентов), при этом сокращение расходов приведет к снижению оценок предложения нефти в новом десятилетии. Новых масштабных проектов по добыче нефти в мире практически нет, что грозит дефицитом на рынке углеводородов в обозримой перспективе, так как спрос, главным образом со стороны динамично развивающихся азиатских стран, будет расти.
Нефти хватит
России дефицит энергоресурсов не грозит. При нынешних уровнях добычи запасов нефти хватит на 59 лет, газа — на 103 года, заявил в интервью РБК глава Минприроды Александр Козлов. Он считает, что новые запасы реально прирастить, если увеличить объем геологоразведки в труднодоступных территориях. «Где-то есть месторождения, которые истощаются, а есть такие, которые еще не получили полную нагрузку. В любом случае нужно развивать геологоразведку, в том числе в труднодоступных местах», — отметил министр.
Фото: Игорь Онучин / ТАСС
Стоит напомнить при этом, что не было ни одного года, когда бы Роснедра не сообщало о том, что прирост запасов по нефти и газу больше, чем объем добычи.
В этой связи, в отличие от своих западных конкурентов, российские компании чувствуют себя куда лучше. Так, например, «Роснефти» удалось закончить 2020 год с прибылью в 147 миллиардов рублей. Показатель свободного денежного потока компании остается положительным уже на протяжении 9 лет подряд, по итогам 2020 года он составил 425 миллиардов рублей (6,2 миллиарда долларов). При этом компания продолжает вкладывать средства в свое развитие. Капитальные затраты «Роснефти» в 2020 году составили 785 миллиардов рублей.
Оценили работу «Роснефти» и инвестбанки, повысив оценки и целевые уровни по акциям, причем сделали это существенно.
Как писал Forbes, значительную роль в переоценке стоимости «Роснефти» играет стратегический проект добычи нефти на севере Красноярского края «Восток Ойл». По масштабам этот проект можно сравнить разве что с советским освоением Самотлора, самого крупного нефтяного месторождения России.
Второй Самотлор
Проект «Восток Ойл» — это Ванкорское, Сузунское, Лодочное, Тагульское, Ичемминское, Пайяхское месторождения и Западно-Иркинский участок. Общая ресурсная база превышает 6 миллиардов тонн нефти. Их суммарная отдача в рамках проекта — около 100 миллионов тонн нефти ежегодно.
Проект предполагает бурение 6500 скважин, будет проложено 5,5 тысячи километров трубопроводов. Построены два аэродрома, морской терминал с оборотами перевалки нефти до 100 миллионов тонн в год, линии электропередачи, автодороги. Поскольку нефть будет транспортироваться по Северному морскому пути как на азиатские, так и на европейские рынки, есть планы и по строительству собственного флота для «Восток Ойл» — он будет включать как суда ледового класса, так и типовые нефтяные танкеры.
Фото: Виталий Тимкив / РИА Новости
Причем «Восток Ойл» — это не «бумажный» проект, а вполне осязаемый и реализуемый. Например, на судостроительной верфи «Звезда» размещен заказ на серию из десяти танкеров высокого ледового класса, адаптированных для работы на Северном морском пути. Подписано соглашение с КамАЗом на поставку транспорта и спецтехники, а также по созданию сервисных центров на промыслах. С «Интер РАО» заключено соглашение на проектирование и строительство объектов энергетической инфраструктуры.
Не стоит забывать, что в конце декабря прошлого года 10 процентов акций «Восток Ойл» было продано ведущему международному трейдеру Trafigura. Сумма сделки составила примерно 8 миллиардов долларов. Таким образом, общую стоимость проекта можно оценить в 80 миллиардов долларов. Goldman Sachs уже назвал «Восток Ойл» «магнитом для инвесторов», а Merrill Lynch счел его локомотивом развития «Роснефти».
Аналитики высоко оценивают инвестиционную привлекательность «Роснефти», а ключевым ее фактором называют «Восток Ойл». В течение последних трех месяцев свои целевые оценки стоимости ценных бумаг «Роснефти» повысили Газпромбанк (почти на 30 процентов, до 10,1 доллара за ГДР), Goldman Sachs (на 41 процент, до 10 долларов), Атон (на 21 процент, до 9,8 доллара), Sber CIB (на 23 процента, до 9,6 доллара), Morgan Stanley (на 31 процент, до 9,2 доллара) и многие другие.
При этом многие из отмеченных выше банков включили акции компании в список наиболее предпочтительных объектов для инвестирования. На февральской встрече с Владимиром Путиным глава «Роснефти» Игорь Сечин также говорил о «Восток Ойле» и о том, что он даст «Роснефти» в перспективе.
«Крупнейшие международные инвестбанки и аналитики прогнозируют в целом дефицит энергоресурсов, рост их стоимости. Это обусловлено истощением ресурсной базы, обводнением залежей, снижением дебетов и новым трендом, который начинает реализовываться рядом нефтяных компаний на фоне падения спроса и перехода к «зеленой» энергетике — по сокращению вложений в нефтегазовые проекты, — отметил Игорь Сечин. — Так что мы, разрабатывая эти новые месторождения, будем пытаться удовлетворить дефицит, который может возникнуть на рынке».