Современная Южная Корея — прогрессивное и процветающее государство. Однако белокожие девушки, в особенности русские, могут столкнуться там с очень неприятными стереотипами: многие мужчины видят в европейке в первую очередь девушку легкого поведения. Этот феномен сформировался в 90-х, когда секс-работницы из России и стран бывшего СССР отправились на заработки в более развитые страны, в том числе в Корею. Местные власти пытались бороться с этим явлением, но так и не смогли обуздать страсть корейских мужчин к европейским женщинам. С тех пор многое изменилось, но только не отношение корейцев к девушкам из России: в Сеуле их до сих пор могут принять за проституток. «Лента.ру» разбиралась, насколько обоснованны корейские стереотипы в отношении россиянок и почему они настолько живучи.
«Мой знакомый кореец говорит, что в данный момент девушки из России ассоциируются с девушками, которые работают в барах, занимаются консумацией, скрашивают мужской досуг. Кто-то занимается еще более нелегальными вещами, такими как проституция», — рассказывает Костя с YouTube-канала The Tea Party в видео, посвященном стереотипам о русских в Корее. В интернете найдется немало рассказов о неприятных ситуациях, в которые из-за местных предубеждений попадали туристки из России и других европейских стран.
Впрочем, рисков быть принятой за проститутку для европейской женщины в последние годы становится все меньше. Стереотипы, пусть и весьма живучие среди старших поколений, понемногу отмирают, и, несмотря на всю оскорбительность, возникли они не на пустом месте.
Лихие годы
Разговор об этом следует начать издалека. В 1990 году Россия, тогда еще находившаяся в составе СССР, установила с Республикой Корея (РК) дипломатические отношения. Разворачивается двусторонняя торговля, корейская сторона дает Москве кредит в три миллиарда долларов. Он, к слову, не выплачен до сих пор, хотя на 2017 год оставшийся долг составлял всего около 600 миллионов долларов.
Позже, уже после распада СССР, президент России Борис Ельцин видел в Южной Корее пример развитой капиталистической страны, которой в конечном итоге удалось перейти от авторитаризма к полноценной демократии. Некоторая авторитарность седьмого президента РК Ким Ён Сама не смущала Ельцина — ему она тоже была присуща. В 1992 году российский лидер посетил Сеул, где успел сыграть в теннис с тогдашним президентом Ро Тхэ У (другое написание имени — Но Тхэ У, или Ро Дэ У). Тогда страны заключили договор о развитии двусторонних отношений.
Благодаря этому соглашению границу cтало легче пересечь, что привело к усилению миграционных потоков. В Южную Корею поехали торговцы-мешочники из России в поисках товаров, которые можно выгодно перепродать. С открытием прямого авиасообщения Владивосток — Сеул русских торговцев в Корее стало еще больше.
Сеул в 1992 году
Фото: Wolfgang Kaehler / LightRocket / Getty Images
Этому способствовала и политика сегехва (кор. 세계화, в переводе на русский — «глобализация») президента Ким Ён Сама. Она подразумевала бóльшую открытость миру и образ новой, «развитой» страны. Ко второй половине 1990-х в Сеуле около рынка Тондэмун появился целый «русский район» — хотя, забегая вперед, стоит отметить, что полноценной русской общины в Корее так и не возникло.
В 1998 году одна из корейских газет оценила количество торговцев из России в 50 тысяч человек, а объем их закупок — более чем в 500 миллионов долларов. Конечно, после дефолта 1998-го (который был спровоцирован в том числе и Азиатским финансовым кризисом 1997 года) количество торговцев и объемы закупок снизились, но цифры все еще оставались солидными.
Вечная профессия
Примерно в те годы российская проституция в Южной Корее и возникла как явление. В основном это было связано с возможностью заработать валюту в условиях экономического кризиса конца 1990-х.
Здесь стоит сделать пару оговорок. Первое, о чем следует сказать, — очевидно, речь идет не только о гражданках России, но и о женщинах из Украины, Белоруссии и других постсоветских республик. В глазах большинства корейцев нет внятного разделения между этими странами, да и в странах Европы границы для них условны. Стереотипы говорят о людях с Запада, а русские среди них — все, кто имеет белую кожу и говорит по-русски.
Второе, что нужно отметить, — термин sex trafficking, который можно примерно перевести как «торговля людьми в целях сексуальной эксплуатации», не всегда понимают правильно. Словосочетание «торговля людьми» явно указывает на физическое насилие, однако схемы вовлечения в секс-услуги далеко не всегда с ним напрямую связаны.
В проституцию попадают, например, через объявления по найму танцовщиц, хостес, официанток или через так называемые «брачные агентства», которые якобы помогают иностранкам выйти замуж за местных. Нужно учитывать и то, что некоторые женщины оказались в этой профессии вполне добровольно, но впоследствии уже не могли сменить ее из-за долгов или угроз насилием.
В-третьих, иностранная проституция в Корее — явление из конкретного исторического периода, а именно 1990-х. До эпохи демократизации общество в РК волновала проблема мигун вианбу — корейских девушек, работающих в кичжичхонах — американских военных городках, вокруг которых исторически сложилась своя индустрия развлечений с барами и клубами. В 1980-х и начале 1990-х страна стала более зажиточной, и на место корейских женщин пришли девушки из менее богатых стран Юго-Восточной Азии — например, Филиппин и Таиланда. Русские женщины тоже работали в кичжичхонах, но в незначительном количестве.
Прелести глобализма
Одновременно с увеселительными городками для американских солдат менялся и рынок проституции для самих корейцев. На нем массово появились белокожие женщины, чаще всего — русские. Сам по себе образ «женщины с Запада» в общественном сознании крайне сексуализован и откровенен — это отражают даже журналы для подростков. Потребители труда проституток падки на такую «экзотику», и потому в стране возник целый расовый фетиш.
Специальное корейское выражение «пэнмарыль тхада» (백마를 타다) дословно означает «прокатиться на белой лошади» и служит эвфемизмом для секса с белой женщиной, который для некоторых корейцев является предметом гордости. Корейские сутенеры подтверждали: у их клиентов необычайно высок спрос на женщин из России.
Изменения на рынке проституции сразу заметили СМИ. Газеты рубежа 1990-2000-х довольно часто и в красках писали о происходящем.
Крупнейшая газета «Чунан Ильбо» в 1999 году писала: «В Итхэвоне, центральном районе Сеула, процветает российская проституция. По словам одного из владельцев такого бизнеса, женщины из России обосновались в развлекательных кварталах с сентября прошлого года, сейчас таких женщин около ста».
Каждую неделю, от заката до рассвета, вы увидите, как марширующие американские солдаты, русские сутенеры, пьяные арабы, упитые корейцы и похожие на зомби учителя английского роятся на главной улице, каждый в поисках своего счастья. Насилие [происходит] часто, его нельзя избежать. Непреодолимая смесь секса, тестостерона и алкоголя подпитывает сильное подводное течение, которое бьет через Итхэвон после захода солнца
В то же время на телеканале MBC выходили новостные выпуски с подзаголовками вроде «Проститутки из России распространились по всей стране. Проникает и [русская] мафия». Интересно, что иногда российских работниц секс-индустрии называли «интхоголь» — буквальным переводом слова «Интердевочка», по названию популярного в те годы российского фильма о валютных проститутках. Впрочем, это слово в итоге распространилось и на всех остальных иностранок, занятых в этой сфере.
Кадр: фильм «Интердевочка»
Слова о русской мафии тоже звучали не на пустом месте. Российская организованная преступность действительно была довольно активна в 90-х и на Дальнем Востоке и наверняка действительно участвовала в отправке девушек в Корею. Завлекая женщин предложениями о работе, «мафия» помогала им получать визы, а затем, в условиях непростой экономической ситуации, многие работницы становились проститутками.
Особое внимание корейские СМИ уделяли некой «сахалинской мафии» (кор. 사할린 마피아). Как писал один из сотрудников южнокорейской прокуратуры, «в декабре 1999 русская сахалинская мафия поставила в Корею 60 русских проституток для работы в нелегальных заведениях». О преступниках с Сахалина упоминали многие корейские газеты, но существовала ли на самом деле такая группировка или же это просто громкое название, выдуманное газетчиками, — неясно.
Один из способов борьбы с международной преступностью — двусторонние договоры, по которым страны помогают друг другу с уголовными делами. Такой договор Корея действительно заключила с Россией еще в 1999 году, но большого влияния он не оказал.
Число иностранных проституток резко выросло не только из-за влияния организованной преступности. В 1998 году изменились правила получения рабочей визы Е-6, предназначенной для работников в сфере искусств и шоу-бизнеса, — особенно того ее подвида, который касался развлечений и гостиничного бизнеса. За ее выдачу теперь отвечал комитет, выставлявший возрастной рейтинг для фильмов и телепередач: он должен был оценивать видеопрезентации, с которыми, как считалось, полагается въезжать в страну людям искусства, и выдавать рекомендации.
Однако решение оказалось неудачным: у государственных органов просто не хватало ресурсов на то, чтобы качественно обработать все заявки. Через несовершенную систему просачивалось все больше проституток, росло и число фирм, которые их нанимали.
выходцев из России с визой Е-6 составляли женщины
С 1995 по 2001 год — то есть всего за шесть лет — число держателей визы Е-6 сильно выросло — с 598 человек до более 8,5 тысячи. Въезжали секс-работницы и по гостевой визе, но это было куда менее удобно, потому что по ней в стране можно было оставаться лишь в течение трех месяцев.
Борьба за нравы
Правительство РК понимало, для чего на самом деле используется виза «работников сферы развлечений»: неслучайно для ее получения стал обязателен тест на ВИЧ. Но полноценную борьбу с проблемой развернул только президент Но Му Хён, избранный в 2003 году. Власти ужесточили правила получения визы Е-6, запретив выдавать ее работникам ночных клубов, а также — временно — гражданам Филиппин, России и некоторых других стран. Кроме того, с 2004 года в сомнительных заведениях стали все чаще устраивать облавы.
Политика Но Му Хёна оказалась довольно спорной — из-за жесткого контроля сильно пострадала экономика развлекательной индустрии в целом, и полицейский надзор спустя несколько лет ослабили. Впрочем, заведений, открыто связанных с проституцией, действительно стало меньше, а поток секс-работниц из-за рубежа ослаб. Это, однако, можно объяснить и тем, что ситуация в России в те годы стабилизировалась, и число «интердевочек» сократилось само по себе.
Президент Но Му Хён
Фото: Seokyong Lee / Getty Images
Визовые вопросы при Но Му Хёне окончательно решить не удалось — визу Е-6 продолжают считать «разрешением на проституцию», и даже Госдепартамент США в докладе прямо указывал, что проблема существует до сих пор. Параллельно с этим в корейском обществе шла дискуссия о том, можно ли вообще добровольно заниматься проституцией легально, но Конституционный суд в 2016-м окончательно постановил, что любая проституция (как купля, так и продажа) подпадает под запрет.
О спорной визе Е-6 говорят до сих пор, и правила ее выдачи с каждым годом становятся жестче. С 2020 года от ее получателей требуется иметь обязательную медицинскую страховку и заполненную анкету с вопросами о нарушении их прав. Местные иммиграционные службы также проводят с держателями визы дополнительные интервью, а срок ее действия сократили до полугода.
Уходящее время
Сегодня проблема с проституцией в первую очередь связана с Юго-Восточной Азией, в основном с Филиппинами. С остальными странами, откуда в Корею ехали проститутки — Таиланд, Китай и Россия, — Корея установила безвизовый режим, а вот женщины с Филиппин из-за ужесточения визового контроля оказываются в крайне тяжелых условиях и работают без регистрации.
Официальная статистика по судебным приговорам за 2018 год показывает, что сейчас доля женщин из России среди осужденных проституток в Южной Корее — всего 2,4 процента. Это сравнимо с долей гражданок Китая — их 1,8 процента. Большинство же осужденных за проституцию составляют, очевидно, кореянки, а среди иностранок лидируют женщины из Таиланда (15,7 процента).
Хотя судебная статистика не до конца отражает реальную ситуацию, так как зависит от успеха точечных облав на такие заведения, других данных по гражданству иностранных проституток по понятным причинам нет. Эта статистика, однако, в целом соответствует тому, что сообщают местные органы полиции: «70 процентов пойманных [иностранных] проституток составляют женщины из Таиланда и других стран Юго-Восточной Азии, остальные 30 процентов — из Китая, России и Узбекистана».
У ночного клуба в Сеуле
Фото: Thomas Peter / Reuters
В целом российская проституция в Корее постепенно исчезает, и интерес к этой «экзотичной» теме давно упал. Разумеется, секс-работницы из России все еще присутствуют в стране: они мелькают в полицейских сводках, а власти арестовывают тех, кто их привозит.
Стереотипы же до сих пор влияют на то, как относятся к женщинам из России. Это, к примеру, иллюстрирует история девушки из Владивостока, которая проституцией не занималась, но все равно оказалась в тюрьме.
Стоит отметить, что индустрия проституции в Республике Корея продолжает сокращаться. Как пишет кореевед Андрей Ланьков, свою роль в этом сыграли и сексуальная революция, и изменение положения женщин в обществе. Но и действия правительства недооценивать не стоит: так, во второй половине 2010-х было начато уничтожение скандально известного района Чхоннянни 588 (который называли сеульским «кварталом красных фонарей»), а также других подобных улиц в Пусане и Тэгу.
К тому же корейские власти активно пропагандируют вред проституции: в образовательных тренингах домашнее насилие, сексуальные домогательства и проституция стоят через запятую. А с 2015 года они даже ежегодно проводят «неделю изгнания проституции» (кор. 성매매 추방 주간).
В 2020-м свою лепту в борьбу внесла пандемия коронавирусной инфекции COVID-19, которая нанесла очень болезненный удар по всей индустрии развлечений — в том числе и по заведениям, связанным с секс-услугами. Проституция год от года меняется — впрочем, о том, что она совсем исчезнет, беспокоиться не стоит.