Нефтяной рынок в уходящем 2020 году испытал настоящий шок. Спрос на «черное золото» падал с рекордной в истории скоростью, так что цены уходили даже в отрицательные значения. Эксперты и нефтяные компании начали признавать, что ситуацию, возможно, уже не исправить никогда. Коронавирус подстегнул зеленую энергетику, которая перехватила денежные потоки и все больше выглядит приговором для отрасли. Конец эпохи углеводородов — в материале «Ленты.ру».
Кто дрогнет первым
Год назад нефтяные компании мира смотрели в будущее с осторожным оптимизмом. Цены тогда находились на уровне 60-70 долларов за баррель для сорта Brent, причем под конец года постепенно начали расти. Крупнейшие мировые производители в целом приспособились к такой стоимости. Саудовская госкомпания Saudi Aramco сумела даже провести крупнейший в истории выход на биржу, пусть спрос во многом и подтолкнуло само королевство.
Слухи об очередной китайской болезни поначалу не казались серьезной угрозой. Но карантин, на который пошли в КНР, напугал рынок. Из-за снижения спроса во второй экономике мира цены резко полетели вниз — всего за месяц баррель Brent потерял 15 долларов. В феврале коронавирус пришел в Европу, и нефть опустилась еще на 20 процентов, до 45 долларов.
За регулирование цен в последние годы отвечало соглашение ОПЕК+, в котором участвовали Организация стран — экспортеров (ОПЕК) во главе с Саудовской Аравией и независимые производители, в том числе Россия. В конце 2020 года кажется очевидным, что добычу тогда следовало снижать как можно более резко, но в марте сторонам договориться не удалось. Москва предлагала подождать еще немного и продлить действовавшие на тот момент параметры. Эр-Рияд требовал увеличить квоты еще на 1,5 миллиона баррелей. И вот 6 марта стороны объявили о прекращении сотрудничества со следующего месяца. Также стало известно, что Саудовская Аравия собирается резко увеличить добычу и снизить цены, что участники рынка расценили как объявление торговой войны конкурентам.
На этом фоне нефтяные котировки очень быстро обвалились ниже 30 долларов за баррель. Таких значений не ожидал никто, в России считали предельными цены в 40 долларов. Дальше — больше: рост экспорта в апреле привел к «невозможной» стоимости — минус 40 долларов за баррель — для американской эталонной нефти WTI. Продержалась такая цена меньше суток, но успела потрясти всех.
Еще никогда в истории продавец не предлагал доплатить покупателю, если тот просто заберет нефть. Ситуация связана с особенностью торгов фьючерсами на нефть и переполнением резервуаров в американском Кушинге — оказалось, «черное золото» негде или очень дорого хранить. В это же время другие экспортеры заливали нефть сначала в крупные танкеры, затем — в средние, а те месяцами стояли в море и ждали, создавая пробки.
Поэтому добыча без ограничений продлилась всего месяц — уже 12 апреля 23 государства, в том числе страны ОПЕК и Россия, подписали новое соглашение. Предполагалось, что до июля ее сократят на 9,7 миллиона баррелей в сутки, потом — на 7,7 миллиона, а с января 2021-го и по апрель 2022 года — на 5,8 миллиона. И почти сразу договор пришлось корректировать.
Сначала максимальные ограничения продлили на месяц, а в декабре решили, что с января они составят только 7,2 миллиона. До минимальных значений цены на нефть больше не опускались, но к концу года они подошли только к 50 долларам за баррель. И виновата в этом не только вторая волна коронавируса.
Повторение пройденного
Шоковое состояние, в которое погрузилась нефтяная отрасль в 2020 году, можно сравнить только с ситуацией 35-летней давности. В 1985-м Саудовская Аравия увеличила добычу нефти в пять раз — с двух миллионов баррелей в сутки до десяти. Стоимость сырья обрушилась в 3,5 раза. Следующие 15 лет она колебалась на уровне ниже 40 долларов за баррель. Тот рукотворный кризис уничтожил СССР и обеспечил России 1990-е годы. Отечественные конспирологи уверены, что таким образом США нанесли смертельный удар по своему главному геополитическому конкуренту — Советскому Союзу, но, скорее всего, Вашингтон просто воспользовался удобным случаем и толкнул падающего.
Дело в том, что в 1967 году из-за арабо-израильского конфликта ведущие экспортеры нефти, противники Израиля, запретили поставки в США, Великобританию и частично в ФРГ. В 1973-м они расширили эмбарго и начали сокращать добычу. Стоимость сырья взлетела вверх, СССР нарастил экспорт и подсел на нефтедоллары. Только за 1970-е годы его доход от поставок нефти вырос в 15 раз. Но резкое падение цен позволило ОПЕК вернуть долю на рынке.
Закрытая заправка в США во время кризиса 1973 года
Фото: AP
Между тем СССР оказался не единственным пострадавшим. Американские нефтяники за 20 лет с того момента снизили добычу в полтора раза — более чем с 10 миллионов баррелей в сутки до 6,5 миллиона. В ключевом для американской нефтяной отрасли штате Техас кризис проявился еще отчетливее — добыча сократилась более чем в два раза. США меньше зависят от нефти, поэтому обстоятельство не стало критичным, зато подстегнуло развитие технологий.
Речь идет о сланцевой революции. Масштабное промышленное освоение сланцевых пород началось в 2002 году, но прорыв случился только в 2010-х годах. В начале 2014-го США добывали уже более 3,6 миллиона баррелей в сутки сланцевой нефти, так что в целом за год добыча выросла до 8,7 миллиона.
Страна не просто стала чистым экспортером сырья, она замахнулись на лидерство в отрасли. Как и в середине 1980-х, ОПЕК среагировала на угрозу своей доле на рынке и отказалась от ужесточения квот. Саудовская Аравия также стала снижать цены — в феврале 2015 года стоимость поставок в Китай упала до минимума за 14 лет. В России звучали мнения, что Саудовская Аравия исполняет приказ США и наказывает Москву за события на Украине. В действительности главной задачей было остановить экспансию сланцевой нефти, довести американских нефтяников до банкротства.
Фото: Matt Slocum / AP
В начале января 2015 года Brent падал до 45 долларов, а в январе 2016-го — даже ниже 30 долларов. Такие уровни оказались критическими для стран ОПЕК. В итоге 30 ноября 2016 года картель договорился о снижении добычи на 1,2 миллиона баррелей в сутки. К нему присоединились 11 не входящих в ОПЕК стран, согласившихся на совокупное сокращение добычи на 558 тысяч баррелей в сутки. В том числе на долю России пришлось 300 тысяч баррелей.
составила средняя добыча нефти в США в 2019 году
Но все эти меры не помогли решить главную задачу. США продолжили наращивать производство. В ноябре 2019 года добыча достигла 12,86 миллиона баррелей в сутки, а в среднем за год — 12,23 миллиона.
Китайская неожиданность
С американскими компаниями надо было что-то делать, потому что ожидание, что они сами уйдут с рынка, явно затягивалось. Более того, объемы, которые сокращали страны ОПЕК+, занимали конкуренты из США. Еще одна попытка обрушить цены угрожала существованию ОПЕК, ведь в организацию входят, среди прочих, не самые богатые страны.
Между тем влияние Вашингтона на мировой рынок нефти выходит далеко за пределы размеров добычи. При Дональде Трампе был закрыт легальный доступ к мировому рынку нефти для Ирана и Венесуэлы, крупных и влиятельных членов ОПЕК. Также США существенно влияют на добычу нефти в Ираке, не говоря уже о военных и экономических связях с арабскими странами. Поэтому когда глава Белого дома в разгар кризиса начал угрожать Саудовской Аравии закрыть ее импорт в США, к угрозе отнеслись со всей серьезностью.
В этом смысле эпидемия коронавируса могла показаться подходящим случаем для нового падения цен. Россия достаточно испортила отношения с США, чтобы не бояться новых проблем, кроме некоторой нестабильности на рынке. Вероятно, на это и рассчитывали переговорщики из Москвы, которые отвергали увеличение квот в феврале-марте. Сказалась недооценка будущих проблем, в том числе из-за того, что в Россию коронавирус пока не пришел.
Ошибка стала понятна очень быстро. Когда передвижение по всему миру резко сократились, а авиаперевозки упали почти до нуля, нефтеперерабатывающим заводам оказалось некуда девать свою продукцию
К такому развитию событий не был готов никто. Как утверждали эксперты Rystad Energy, по состоянию на конец апреля нефтехранилища во всем мире заполнились почти на 90 процентов, да и то места во многих из них были выкуплены заранее. Звучали даже предложения хранить нефть не только в танкерах, но и в трубопроводах, цистернах и пещерах. Катастрофы удалось избежать, но экономики нефтедобывающих стран затрещали по швам.
Получили
Саудовская Аравия, пошедшая ва-банк в апреле, в июне вынуждена была взять на себя дополнительные обязательства — ради повышения цен королевство добровольно сократило добычу еще на миллион баррелей в сутки. К этому Эр-Рияд подтолкнули беспрецедентные проблемы в экономике. Чтобы спасти бюджет, страна подняла таможенные сборы для ряда категорий импортируемых товаров, перечень которых занимал 74 страницы, в три раза увеличила налог на добавленную стоимость и отказалась от выплаты прожиточного минимума. Помимо этого, суверенный фонд ударился в рискованные инвестиции, что является достаточно редкой тактикой для государственных структур.
Фото: Глеб Щелкунов / «Коммерсантъ»
Не менее серьезными оказались последствия и для России. Экспорт нефти через трубопроводную систему «Транснефти», по предварительным данным, за год сократился до 195 миллионов тонн (минус 26,9 миллиона тонн по сравнению с 2019-м) — минимальный уровень с 2004 года. По данным Федеральной таможенной службы (ФТС), за девять месяцев доход от поставок нефти за рубеж упал на 40,3 процента по сравнению с прошлогодним периодом, до 54,6 миллиарда долларов, а физический объем экспорта — на 10 процентов.
Трудности принесло и само по себе резкое сокращение добычи нефти. Технологии не позволяют спокойно законсервировать скважину, а потом оперативно разморозить ее, между тем емкостей для хранения сырья в стране нет. В апреле эксперты не исключали даже, что мелкие российские компании начнут сжигать нефть, лишь бы не терять скважины. Судя по спорам, которыми сопровождались переговоры о распределении квот, обойтись совсем без потерь не удалось. О таком развитии событий заранее предупреждал и бывший главный геолог Госкомиссии России по запасам полезных ископаемых Роман Судо.
В отличие от Саудовской Аравии, неприятности для России одними лишь низкими ценами на нефть не ограничиваются. Дело в том, что стоимость газа в контрактах, как правило, привязана к ценам на нефть с лагом более полугода. В результате длительное время российское топливо было слишком дорогим для клиентов. Почти остановила закупки Турция, некогда второй по величине импортер российского газа, а Китай не выбирал даже минимум по только что запущенному газопроводу «Сила Сибири». За первые девять месяцев «Газпром» получил чистый убыток в 592,15 миллиарда рублей по РСБУ (российский стандарт отчетности). Год назад у него было 434,94 миллиарда рублей прибыли. В целом же нефтегазовые доходы федерального бюджета России рухнули за три квартала на 36 процентов по сравнению с аналогичным периодом прошлого года.
Фото: Ramzi Boudina / Reuters
Слишком долгий период низких цен и жестких ограничений не выдерживают и более мелкие участники сделки. Осенью ОАЭ потребовали более справедливых квот, а власти Ирака начали намекать, что у них нет денег, чтобы продавать так мало нефти. К концу года конфликты удалось потушить, но вспыхнуть вновь они могут в любой момент, ведь мировой экономический кризис в самом разгаре.
Но главная проблема заключается в том, что число буровых установок в США — главный признак скорого роста добычи — растет уже больше месяца. Другими словами, ставка на уход с рынка американской нефти после временного снижения цен по-прежнему не работает. Кроме того, технологии разработки сланцевой нефти позволяют почти безболезненно снижать и наращивать добычу, что делает североамериканские компании более гибкими. А вот договориться с ними о квотах кажется малореальным. Законодательство США запрещает ценовые сговоры, а единого государственного регулятора отрасли в стране нет.
Черный лебедь
Кризис можно было бы считать неприятным, но не фатальным, если бы не второе обстоятельство, игнорировать которое к концу 2020 года уже нельзя. Речь о развитии зеленых технологий. Еще в недавнем прошлом в России было принято не принимать их всерьез, как в нулевые годы сланцевые нефть и газ, но сейчас за ними стоят большие деньги.
В 2019 году одним из самых громких событий в мире стало движение Греты Тунберг, выведшее общественный интерес к глобальному потеплению и вредным выбросам на новый уровень. Шведская школьница встречалась с мировыми политиками и бизнесменами, устраивала крупнейшие митинги, а журнал Time назвал ее человеком года. На фоне этой шумихи Европа одобрила радикальный план по перестройке экономики. Утвержденные в конце 2019-го экологические проекты в первые десять лет оценивались в триллион евро.
Коронавирус, во-первых, дал экологам наглядные аргументы — речь о снижении выбросов и немедленном улучшении экологической ситуации из-за остановки предприятий и снижения автомобильного трафика. Но, во-вторых, и это главное следствие, возникший кризис потребовал серьезных изменений в планах развития государств. Крупнейшие компании Европы и США потребовали от правительств совместить пакеты помощи экономики с зеленой повесткой. Весь год инвестиционные фонды один за другим ужесточали требования к компаниям по поводу выбросов. Политики на Западе ставили перед собой все более амбициозные цели, словно соревнуясь между собой.
В декабре 30 крупнейших управляющих компаний мира с активами на девять триллионов выступили с зеленой инициативой Net Zero Asset Managers. Они обязались ужесточить требования для инвестиций, чтобы к 2050 году или даже раньше сделать свои портфели нейтральными с точки зрения выброса парниковых газов. Также они подтвердили, что будут поддерживать инвестиции, которые послужат достижению целей по нулевым выбросам. Последний фактор не стоит сбрасывать со счетов, поскольку инвестиционные фонды нередко входят в капитал других ответственных за инвестиции компаний. А значит, их влияние на политику вложений средств гораздо шире, чем собственные активы.
Пенсионный фонд штата Нью-Йорк, третий по величине пенсионный фонд США с активами в размере более 200 миллиардов долларов, пообещал предъявить экологические требования нефтяным и газовым компаниям. На их исполнение отводится четыре года, иначе фонд избавится от их ценных бумаг. И нет сомнений, что его примеру последуют и другие крупные западные инвесторы.
Смена приоритетов особенно заметна на примере американских Exxon и Tesla, нефтяной компании и производителя электромобилей. Первая — за десятилетие прошла путь от крупнейшей компании мира до вылета после 92 лет участия из биржевого индекса Dow Jones Industrial Average (она уступает по стоимости даже NextEra Energy Inc., занимающейся солнечной и ветроэнергетикой). Вторая, несмотря на сравнительно малое производство, за год подорожала в восемь раз и сделала своего основателя Илона Маска вторым богатейшим человеком в мире.
Ускорились в развитых странах и запреты на уровне властей. В Японии и Южной Корее к 2050 году пообещали ликвидировать выбросы углекислого газа. В Калифорнии к 2035 году запретят продажу автомобилей на бензине, а в Великобритании ожидается запрет на машины с двигателями внутреннего сгорания уже к 2030 году, а гибридных — спустя еще пять лет. К 2040 году Daimler, Scania, Man, Volvo, Daf, Iveco и Ford договорились полностью прекратить выпуск грузовиков, работающих на ископаемом топливе.
А чтобы ни у кого не было сомнений в выбранной тактике, Европа, несмотря на новые локдауны, договорилась, что к 2030 году сократит углеродные выбросы не на 40 процентов, а сразу на 55 по сравнению с 1990 годом.
Конец прекрасной эпохи
Близость максимума потребления нефти предсказывают многие. Среди них — норвежская Equinor, которая говорит о 2027-2028 годах, норвежская Rystad Energy, ставящая на 2028 год, французская Total SA, которая отводит нефти еще пару лет. Более того, даже ОПЕК согласилась с тем, что эпоха углеводородного сырья близится к концу, хотя и не такому скорому — лишь через 20 лет.
Между тем Bloomberg не исключает, что потребление нефти в мире уже никогда не вернется на уровень 2019 года, а надежды на скорое восстановление рухнут. Авторы указывают, что другие прогнозы не принимали во внимание политическую волю и лояльность потребителей к новым технологиям. Например, рекорды Tesla не объяснить одной личностью Маска — Daimler и Volkswagen удвоили продажи электромобилей при рекордном падении общих продаж. В материале сравнивают ситуацию с той, в которую попала угольная отрасль. В 2008 году спрос на топливо в США находился на пике, но девять лет спустя Peabody Energy, ранее крупнейший в мире производитель угля, обанкротился.
Фото: Kristina Barker / Reuters
С журналистами согласны и эксперты британского нефтяного гиганта BP, которые больше не ждут от нефти ничего хорошего. Согласно новой стратегии, компания до 2030 года сократит добычу углеводородов на 40 процентов, прекратит инвестировать в новые нефтегазовые проекты и свернет геологоразведку.
Расчеты, подтверждающие, что природный газ дешевле сланцевого, а альтернативная энергетика менее надежная и более дорогая, чем углеводороды или атомные станции, могут оставаться сколь угодно верными, но когда речь идет о развитых странах, это обстоятельство не столь важно. Даже в быту покупатели, не считающие каждую копейку, согласны переплачивать за бренд с хорошей историей, за надежность и хорошую упаковку. Если технически альтернативная энергетика сможет заменить углеводороды, она их заменит.
Происходящее на нефтяном рынке можно сравнить с повторным инсультом у человека, после которого выжить или полноценно восстановиться могут уже немногие. В первый раз, в 1985 году, нефтедобывающие компании и государства справились в силу того, что заменить нефть было нечем. Хотя и тогда кризис стал началом структурной перестройки экономики западных стран и создал условия для нового этапа научно-технической революции. Но нынешняя ситуация принципиально глубже. Отказ от углеводородов в принципе был неизбежен, но теперь нефтянку принудительно лишают кислорода, то есть инвестиций.
Экологи давно утверждали, что переход на зеленые технологии тормозит нефтяное лобби, получающее сверхприбыли. В 2020 году этот тормоз исчез
Посидим, подождем
Позицию России по поводу всех этих радикальных изменений сложно назвать сформированной. С одной стороны, президент страны Владимир Путин признает, что через пять лет спрос на «черное золото» начнет падать, а министр энергетики Александр Новак не видит перспектив у углеводородов из-за климатической повестки и удешевления технологий их добычи. Более того, он указывает, что при стоимости нефти в районе 45 долларов за баррель Россия может никогда не восстановить добычу нефти. На этом фоне «Газпром» уже думает о будущих поставках в Европу водорода, а не природного газа, надеется на контракты и спорит о том, какой вариант этого топлива наиболее экологичный.
С другой стороны, спецпредставитель главы государства по связям с международными организациями для достижения целей устойчивого развития Анатолий Чубайс признает: почти все задачи по энергоэффективности сорваны, а базовые показатели в этой сфере выглядят ужасно. По его словам, существует риск существенного занижения целей в климатической политике, что угрожает перспективам развития страны.
На это указывают и иностранные инвесторы. Так, менеджер по инвестициям в развивающиеся рынки Swedbank Елена Ловен отметила, что у российских компаний нет программы действий по снижению выбросов. Суть в том, что Россия хочет формально подойти к выполнению требований Парижского соглашения по климату и снизить наносимый ущерб по сравнению с 1990 годом. Для этого ей не придется предпринимать почти никаких усилий, поскольку нужный результат обеспечил еще развал экономики в 1990-е годы.
Зампред Совета безопасности России Дмитрий Медведев уверен, что планы ЕС по введению углеродного налога (сборы с товаров, в производстве которых выделяется много углекислого газа) являются одним из актов протекционизма. По сути это значит, что для борьбы с ним любые методы хороши. Одним из них может стать спор в ВТО, другим — формальный уход от налогов.
Владимир Путин
Фото: Дмитрий Азаров / «Коммерсантъ»
В ходе последней пресс-конференции Путин объявил, что Россия уже слезла с нефтегазовой иглы, подразумевая, что 70 процентов российского бюджета формируются не за счет нефтегазовых доходов. Формально глава государства прав. По данным Росстата, в первом полугодии 2020 года на нефть и газ пришлись только 29,3 процента поступлений в казну, однако связано это с обрушением цен и объемов экспорта. В действительности же с 2005-го доля нефтегазовых доходов России колебалась от 36 до 51 процента, а по прогнозу Минфина, даже в 2022 году на них будет приходиться больше трети бюджета.
Таким образом, рекордные заимствования, на которые пошел Минфин, могут повториться и в следующие годы. Если же нефтегазовые доходы не вернутся к докризисному уровню, то рост госдолга станет хроническим, что угрожает вновь отодвинуть достижение национальных целей на несколько лет. Как российские власти намерены решать эту проблему, в точности неизвестно. О связи зеленых технологий с выходом из кризиса за счет конкурентного преимущества, как в развитых странах, никто не говорит, в них скорее видят угрозу. При этом Новак предупреждает, что при цене ниже 45 долларов за баррель восстановить добычу Россия не сможет. А это значит, что даже при увеличении спроса в возможной ценовой войне со всем миром российским компаниям придется непросто.