Макс Брандретт приковывает к себе взгляды: он одевается изящно и немного старомодно, носит перстни на пальцах и ходит с тростью. Он талантливый рисовальщик, заработавший на своих картинах миллионы фунтов. Однако, хотя Макс Фальсификатор Брандретт действительно посвятил всю жизнь живописи, его мастерство стоило ему трех тюремных сроков и скандальной репутации в мире искусства. За полвека своей карьеры он подделал несколько сотен работ известных мастеров, многие из которых были признаны подлинниками и проданы с молотка за солидные суммы. Ему раз за разом удавалось обманывать не только частных коллекционеров, но и самых авторитетных специалистов в области искусства. «Лента.ру» проследила творческий путь британского фальсификатора и джентльмена, чья жизнь оказалась достойной героя приключенческого романа: взросление в детском доме, бедность, юность в цирке, криминальные связи, тюремные сроки и фанатичная преданность своему преступному ремеслу.
Детский дом, слоны и грузовики
Макс Брандретт родился в конце 1940-х в Брайтоне — небольшом городке на южном побережье Англии. «Еды не было, это была нищета, настоящая нищета», — вспоминает Брандретт. Впрочем, с матерью он прожил недолго — уже в середине пятидесятых, когда мальчику было всего около восьми лет, он попал в детский дом: «К сожалению, моя мать жила с неприятным человеком. Однажды ночью он избил меня, и я решился на побег».
До совершеннолетия Брандретт успел сменить несколько приютов и жилищ. Долгое время он находился на попечительстве детской благотворительной организации Barnardo’s — вплоть до 15 лет (возраста выпуска), когда фактически стал беспризорником и был вынужден самостоятельно искать работу и ночлег. В газете Evening Standart ему подвернулось объявление: «В цирк требуются работники». Брандретт ухватился за эту возможность и перебрался в Чиппинг-Нортон неподалеку от Оксфорда.
Там стоял один парень, он сказал мне: "Чего ты хочешь, сынок?" Я спросил, есть ли у них какая-нибудь работа. Тогда он отвел меня под навес, где было 12 слонов, стоявших в ряд, и спросил: "Не хочешь позаботиться об этом?" Я ответил: "Да, я не против". Он сказал: "Ты будешь прибирать за ними, мыть их, а спать ты будешь в углу вместе с верблюдами". И там действительно были чертовы верблюды, в этом углу
Брандретт проработал в цирке два года, в течение которых ему и правда приходилось убирать за слонами и спать на полу вместе с верблюдами. Но, как ни странно, это нелегкое время во многом определило его дальнейшую судьбу. Ведь именно в Чиппинг-Нортоне, находясь в вечном поиске сверхурочной подработки, он открыл в себе страсть к искусству, когда стал по заказу разрисовывать грузовики.
С тех пор, по словам Брандретта, он уже не мог представить свою жизнь без кисти и красок. Как только ему исполнилось 18, он бросил работу в цирке: к совершеннолетию ему удалось скопить достаточно денег, чтобы попытать счастья в Лондоне. Там амбициозный мойщик слонов собирался стать настоящим художником.
Копия «Нарцисса» Караваджо
Изображение: Max Brandrett
Самый известный художник на черном рынке
«Я начал искать старые, уже использованные холсты, я очищал их, тер, грунтовал и затем решал, что буду на них писать. Портрет Джорджа Вашингтона? Адмирала Нельсона? Наполеона? Сцены с кораблями? Я писал все», — вспоминает рисовальщик.
По приезде в Лондон Брандретт быстро завел новых знакомых в околохудожественных кругах. И большинство из них так или иначе были связаны с преступным миром. Так, одним из первых повлиявших на молодого художника людей был торговец антиквариатом, которого сам Брандретт окрестил «жуликом». Он наживался на подделках и искал мастеров, способных делать для него копии с картин. Когда скупщик увидел работы Брандретта и узнал, что юноша не просто обводил репродукции, а перерисовывал их вручную, аферист предложил ему сотрудничество.
Таким образом хотя бы отчасти мечта Брандретта сбылась — он стал проводить много времени у холста и получать за это деньги. Вместе с тем он не только набивал руку, но и учился сложным приемам подделки картин — например, искусственному «состариванию» полотна.
Ночью прополис вымачиваете в холодной воде, и на следующее утро из него получается "желе". Греете его на плите, и оно превращается в жидкость. Это что-то вроде лака, так что вы берете картину и покрываете ее. Затем вращаете картину перед обогревателем. Жар воздействует на покрытые лаком места, и вы даже можете услышать, как трещит краска. И тогда вы думаете: "Пожалуй, теперь на ней достаточно трещин"
Впрочем, Брандретта привлекала не только творческая сторона обмана: он не скрывал своей любви к деньгам. В молодости он нередко продавал картины самостоятельно: выбирал с десяток небольших работ и отправлялся на Портобелло-роуд в Ноттинг-Хилле — известное место торговли антиквариатом. «Многие из моих работ, должно быть, до сих пор висят в домах у людей, которые ничего не подозревают», — признается Брандретт.
Тем не менее полностью остаться в тени наглому художнику все-таки не удалось: слава о его мастерстве постепенно расползалась по Лондону, хотя привлекала она отнюдь не ценителей высокого искусства.
Однажды на Портобелло-роуд к Брандретту подошел одетый с иголочки парень в дорогом костюме. Он попросил написать портрет «для друга» и показал фотографию, на которой была изображена «леди примерно пятидесяти лет». Брандретт согласился, выполнил работу и через неделю понес отдавать картину заказчику.
«Этот парень подошел ко мне и сказал, что его друзья ждут меня прямо тут, в пабе, — вспоминает Брандретт. — Я открыл дверь и сразу же опознал братьев-близнецов Крэй, Ронни и Реджи». Эти трое были одними из самых печально известных лондонских гангстеров, о жизни которых снят фильм «Легенда» с Томом Харди. Оказалось, что они заказали у Брандретта портрет своей матери, и, к счастью для художника, работа им понравилась.
Они угостили его сэндвичем и отпустили с двумя сотнями фунтов стерлингов в кармане, что по тем временам было целым состоянием. «Это было в 1967 году, — объясняет Брандретт. — Несколько месяцев спустя их посадили за то, что они застрелили Джорджа Корнелла». Он был членом другой культовой банды — Ричардсонов. Об этом инциденте в то время писали все лондонские газеты.
Копия «Девушки с жемчужной сережкой» Вермеера
Изображение: Max Brandrett
Игра по-крупному
И все же некоторые связи за кулисами преступного мира помогли Брандретту добраться до аукционных домов и начать зарабатывать серьезные деньги. Одним из таких полезных для «карьеры» знакомых был художник и реставратор Том Китинг, который к середине шестидесятых уже стал известен как мастер-фальсификатор, подделавший, по собственному заявлению, около двух тысяч полотен.
Можно сказать, что рано или поздно Брандретт и Киттинг должны были встретиться — это был всего лишь вопрос времени. Оба художника являлись непревзойденными мастерами того времени, оба были фанатично преданы своему ремеслу и оба «промышляли» в Лондоне. И, наконец, их работы продавались в соседних антикварных лавках.
Объединившись, Брандретт и Китинг стали «штурмовать» галереи, где их подделки скоро нашли искушенных покупателей среди ценителей старины и богатых коллекционеров.
Мы с ним спелись и уж тогда начали творить настоящие гадости. Ну, вы понимаете, делать большие деньги
По его словам, «беспроигрышными ставками» на торгах для них стали копии Сэмюэла Палмера, британского живописца XIX века. Китинг отлично подражал его технике, так как специализировался на акварели, в то время как Брандретт лучше справлялся с масляной живописью и мариной — морским жанром.
Несмотря на разницу в возрасте — Китинг был на тридцать лет старше Брандретта, — художники как будто говорили на одном языке. Кроме любви к искусству и деньгам, их объединяла общая страсть к приключениям и риску. И даже несмотря на то что каждый из них стремился превзойти другого в искусности, они, видимо, оставались близкими друзьями вплоть до самой смерти Китинга в 1985 году.
Во всяком случае Брандретт с неподдельной теплотой отзывался о своем друге и сопернике: «Китинг был таким неряхой, когда напивался. После того как Тома поймали на обмане из-за сырой краски на холсте, нам пришлось удирать по Хай-стрит в Арунделе, и мы никак не могли отыскать машину. А у нас на хвосте были двое этих продавцов антиквариата. Они кричали нам вслед: "Погодите, мы до вас доберемся!" Ну, мы — в машину, и след простыл... Чего только с нами ни случалось, и это было прекрасно».
Вместе с тем Брандретт признается, что после смерти Китинга он стал подделывать и его работы: дружба дружбой, но на популярности товарища можно было неплохо заработать.
Подражание Бэнкси
Изображение: Max Brandrett
Тюрьма и признание
Но далеко не всем рискованным выходкам Брандретта суждено было остаться безнаказанными — художник трижды попадал в тюрьму: в общей сложности он отсидел три года. Впервые его посадили как раз за подделку работы Тома Китинга, еще один срок Брандретт получил за копию с пейзажа бельгийского живописца и архитектора Хенри ван де Велде. Когда он попался в третий раз, то признался судье: «Это как наркотик. Когда я вижу старое полотно, у меня трясутся руки. Я чувствую, что должен подделать его».
Но, даже находясь за решеткой, Брандретту удавалось продолжать заниматься любимым делом. Для этого он, например, попросил начальника тюрьмы переселить его в одиночную камеру, на что тот дал разрешение при условии, что Брандретт не будет «рисовать опасные картинки». Художник заверил его, что ничего такого он делать не будет, хотя это была откровенная ложь. «Я подделывал картины даже в тюрьме, — не без гордости замечает Брандретт. — В тот раз я писал Сэмюэла Палмера».
Я позволял себе маленькую шалость — я никогда не говорил, откуда эти картины, я предоставлял покупателям решить это самим
Сейчас Максу Фальсификатору Брандретту уже за семьдесят, и он клянется, что завязал с продажей подделок. Впрочем, он до сих пор не может отказаться от своей страсти к рисованию и продолжает создавать копии с работ любимых художников, среди которых мастера разных эпох: Караваджо, Джек Веттриано, Лаури и даже Бэнкси. Только теперь Брандретт подписывает работы собственным именем и специально изменяет в них некоторые детали — для того, чтобы юридически его копии не могли считаться плагиатом.
В наши дни его картины можно легально купить на аукционе, а в 2018 году он даже организовал персональную выставку, где впервые представил на суд общественности свои работы в галерейном формате. Для этой экспозиции было выбрано говорящее название: Fake but legit, которое можно перевести как «Неподдельная подделка» или «Отличная подделка», в зависимости от значения слова. Таким образом, Максу Брандретту невозможно отказать в двух вещах: как в мастерстве, так и в чувстве юмора.