Рэпер Александр Степанов, более известный под псевдонимом ST, начинал музыкальную карьеру во второй половине 2000-х под кураторством хип-хоп-исполнителя Сереги. Впоследствии он увлекся рэп-баттлами на площадке Versus Battle, где сразился с такими оппонентами, как D.Masta и Oxxxymiron, а позже артист стал участником группировки «Ленинград», записав с ней несколько клипов и выступив на гастролях. В апреле ST привлек внимание прессы тем, что провел 24-часовой концерт, установив российский рекорд по продолжительности музыкального выступления. «Лента.ру» обсудила с рэпером неожиданные трудности, возвращение в баттл-рэп, гострайтинг для Ольги Бузовой и распад «Ленинграда».
«Наркотой своей обколется и читает рэп»
«Лента.ру»: На днях ты установил рекорд России по длительности онлайн-концерта с 24-часовым выступлением. Зачем ты это сделал?
ST: Во-первых, помимо установления рекорда, это была еще эксклюзивная презентация альбома «Поэт». В современном мире артисты прибегают к разным способам рекламы, но при этом стараются ничего для этого не делать.
Не платить за нее деньги?
Нет, в смысле ничего не делать физически — вместо этого как-то эпатировать, сиськи и жопу показывать, с кем-то скандалить, ссориться. Но не прикладывать особых усилий. Альбом «Поэт» все-таки больше, чем скандалы. Это мое творчество — и хотелось сделать что-то, что еще не делал никто, поставить себе цель испытать себя. И на брейншторме родилась такая идея. У меня [накопилось] очень много треков за всю карьеру. Получилось, что разные слушатели подключались на разных этапах [онлайн-концерта] — и, естественно, у каждого были свои любимые треки. Хотелось дать возможность всем послушать.
Что оказалось для тебя самым сложным в этом выступлении?
Самое сложное — что к этому нельзя подготовиться. Так как этого до тебя никто не делал, нет никакой системы — типа вот ты день спишь или день ешь, например. Когда ты что-то делаешь впервые, ты не знаешь, чего ожидать, как себя готовить. Появляется, конечно, очень много советчиков, но по сути то, насколько это тяжело, я узнал уже во время самого концерта.
Фото: Григорий Сысоев / РИА Новости
Тебя тянуло в сон или просто сложно было петь?
Нет, это все ерунда на самом деле. Самое сложное — первое — это изматывает очень сильно. Потом, это очень сильный удар для голосовых связок. И для этого нужна какая-то невероятная сила воли и желания — до этого дня я даже и не знал, что они у меня есть. Это очень серьезная проверка самого себя на прочность. Потому что даже некоторые врачи говорили, что это попросту невозможно сделать.
За тобой следили врачи на площадке?
Да, там по регламенту должна быть бригада врачей. И еще была Екатерина Владимировна Осипенко, замечательный фониатр, без которой бы ничего этого не получилось. Она меня мазала «Звездочкой», массаж лица делала.
И теперь твое имя в Книге рекордов России?
Да. Мне дали медаль, грамоту.
Что делал после концерта?
Выдохнул. Сделал фотографии, дал интервью, поблагодарил свою команду, без которой тоже все было бы невозможно. Посидел. Бытовало мнение, что сразу будет хотеться спать, но, поскольку это такой всплеск адреналина и эмоций, уснуть сразу было невозможно. Ассоль (супруга ST — прим. «Ленты.ру») рассказала, что за время трансляции меня посмотрели семь миллионов человек, это рекордное количество просмотров, такого еще не было. Были люди, которые писали: «А, ну все понятно — наркоман! Наркотой своей обколется и читает рэп». Я поехал, тут же сдал тесты на все наркотики вплоть до никотина, алкоголя — всего. Я даже четыре дня до этого не курил, потому что болел и это было бы плохо для связок. А потом мне очень захотелось пиццы, потому что за время трансляции команда ее кушала. Я эту пиццу видел, и она мне казалась очень вкусной, но тогда у меня не было времени ее попробовать. Доставка до моего дома не работала, поэтому я пошел в магазин, купил какую-то замороженную пиццу — и это была самая, сука, вкусная пицца в моей жизни.
Сколько в итоге проспал потом?
Я уснул часов в шесть, встал в одиннадцать, потом уснул в час, встал в восемь и полетел на концерт «Ленинграда» в Минск. Ничего не снилось вообще. Я просто отключился.
Фото: @st_stoizsta
«Если бы кто-то вместо Оли спел "Мало половин", она бы не стала народным хитом»
Тебя уже тысячу раз расспрашивали про гострайтинг для Ольги Бузовой и то, как ты написал для нее песню «Мало половин» и еще две композиции, «Она не боится» и «Чемпион». Но я нигде не нашел упоминания, получал ли ты за это хоть какие-то деньги.
«Мало половин» я подарил Оле. С нее я получаю авторские. Песню «Чемпион» я продал, а «Она не боится»... не помню. Продал или подарил. Но авторские — мои.
Как вообще работает эта система с авторскими отчислениями?
По-разному, где-то я отдаю все авторские, но меня все равно обязаны указывать как автора текста. Отдаю, потому что в нашем законодательстве очень сложно это устроено, нужно постоянно подписывать какие-то бумаги, а это лишний геморрой.
Ты писал и для других поп-исполнительниц — Юлианны Карауловой и Елены Темниковой.
Для Карауловой я написал нашу совместную песню — я там еще и читаю, в песне «Море». Для Темниковой я написал куплет в «Сумасшедшем русском», а сольных песен для нее не делал.
Певцам не гострайтил?
У меня есть пара идей сейчас. Просто я не пишу по 50 песен, не рассылаю их пачками в надежде, что кто-то одну из них споет. У меня индивидуальный, скорее психологический подход к каждому артисту — я считаю, что важно написать именно подходящую песню, чтобы это была песня этого артиста. Если бы кто-то другой вместо Оли спел «Мало половин», она бы не произвела такой фурор и не стала бы народным хитом.
Ты обычно выступаешь инициатором в этом?
Ко мне приходят люди, но я очень часто отказываю. Потому что я встречаюсь с ними и понимаю, что им это не надо. Просто писать песни за деньги для того, чтобы кто-то тешил свое самолюбие, — это не всегда интересно. Только если за большие деньги. Я очень дорогой гострайтер.
Сколько стоят твои песни?
От 20 тысяч долларов.
Фото: @st_stoizsta
В начале апреля у тебя вышел пятый альбом под названием «Поэт». Во-первых, про поэта — у меня сложилось впечатление, что ты проводишь какую-то грань между рэперами и поэтами и себя причисляешь ко вторым.
Я всегда стараюсь говорить, что причислять должны люди. Сейчас эти границы стерты. Если называют меня поэтом, то я от этого уже не отказываюсь.
Разве рэперы не современные поэты?
И да, и нет. Поэт — это человек, который говорит с обществом на одном языке. С этой точки зрения рэперы скорее поэты. С другой стороны, в хип-хопе сегодня очень много конъюнктуры, и поэзия обезличивается. Поэзия — это смысл. В рэп-музыке сейчас преобладает форма над содержанием.
Назови еще двух российских рэперов-поэтов.
Noize MC и Руставели (Иван Алексеев и Рустам Аляутдинов — прим. «Ленты.ру»).
А рэперов-рэперов?
Рэперы-рэперы… Лигалайз. Тоже двух надо?
Не надо. Но по твоим словам я предположил, что вторых гораздо больше, чем первых.
Слушай, да я и к рэперам-то многих, кто себя так называет, не стал бы причислять. Рэпер для меня — Лигалайз. Эталон рэпа. Смоки Мо — рэпер.
Фрешменов ты принципиально не стал называть?
Фрешменов я не знаю, куда можно причислить. Мне кажется, в любой ситуации, когда ты рассуждаешь о более младшем поколении, ты будешь выглядеть в неудачном свете. Потому что если тебе что-то не нравится, то это потому, что ты старый и неинтересный, а если тебе что-то нравится, то это ты заигрываешь с молодой аудиторией. Здорово, что сейчас много всего разного — это стопроцентно плюс.
Фото: @st_stoizsta
Ладно, а еще — притом что альбом озаглавлен как «Поэт», большинство песен в нем посвящено женщинам. Назвал бы его тогда «Женщины».
Любой артист, любой мужчина начинает заниматься музыкой, чтобы понравиться женщине. Чтобы ее завоевать, покорить, произвести на нее впечатление. Этим мы с поэтами схожи. Женщинам посвящают стихотворения, они вдохновляют нас на великие свершения, из-за них происходят войны. Все, что мужчина пытается достичь, он делает, чтобы произвести впечатление на ту или иную женщину. Я люблю женщин, я считаю, что мы живем в мире женщин. Сейчас абсолютно все крутится вокруг них.
В одном из интервью ты говорил что наступила эпоха женщин у нас. Что это значит?
Сегодня женщины по сути своей сильнее, чем мужчины. И все, что происходит, происходит для них. Даже рекламы направлены на них. Вот реклама банка была — там идет папа с сыном мимо витрины магазина, папа говорит: «О, какая классная машина». Мама выходит из магазина с ключами — она ее ему купила.
«Тогда не было никого круче Мирона»
Поговорим о баттл-рэпе. У тебя было три выступления на «Версусе» — с Гарри Топором, D.Masta и Оксимироном. Последний матч ты проиграл, после чего в баттлах больше не участвовал. На тебя так повлиял проигрыш Оксимирону?
Во-первых, я немножечко разочаровался в этой структуре, потому что 3:0 в этом случае — это какая-то чепуха. Отдать сухую победу, чтобы потом некоторые судьи говорили: «Ну вообще-то ты был лучше, но просто я что-то вот так посчитал». Во-вторых, насколько я знаю, там теперь вообще нет судей.
Есть. Они, кажется, не судят только баттлы на битах.
Ну вот видишь, я уже с тех пор не смотрю. А не участвую я, потому что не вижу интересного оппонента, с кем мне было бы интересно помериться [силой]. Мне определенно есть, что сказать, и, естественно, не хочется уходить после поражения. Но я не буду возвращаться туда просто так — в предыдущие свои баттлы я вкладывал нечто большее. То, что я в это вкладывал, и то, какими баттлы были для остальных, — разные вещи. Люди делают шоу, могут друг друга поносить, а потом говорят: «Да нет, я вообще хорошо к тебе отношусь». Рестлинг такой. Для меня это все-таки был как минимум бокс.
Фото: @st_stoizsta
Гарри Топор как соперник тебя чем заинтересовал?
Он был тогда самым сильным на «Версусе». У него были одни победы, беспроигрышная серия. Он позиционировал себя как самого крутого. Мне захотелось прийти на его поле и узнать, настолько ли он крут. Для меня это было несвойственное поле, опять же, как с рекордом, — некое испытание самого себя, смогу ли я прийти и выиграть у самого крутого. Это чисто мужской, животный инстинкт — преобладать над другим.
Второй баттл был с Димастой — тот сам меня вызвал. У нас была история с «Битвой за респект» (стартовавшее в 2008-м шоу телеканала «Муз-ТВ», посвященное хип-хоп-культуре — прим. «Ленты.ру»), когда я победил. Он считал это неправильным и вполне имел право вызвать меня на реванш. Я согласился. После этого к нему стал даже лучше относиться, мы с ним пару раз даже созванивались. С Топором мы до баттла не общались, а после, наоборот, стали друзьями. Но уже после баттла. Что касается Мирона, тоже — не было никого круче тогда. Я не вижу смысла выбирать себе слабых оппонентов и одерживать над ними победу. Какой в этом резон? Это как покупать себе лайки и просмотры — ты же будешь знать, что все это куплено.
То есть в баттл-рэпе ты еще не разочаровался, но следить за ним перестал?
Это неинтересно просто. Мне понравилось выступление Славы КПСС в их баттле с Мироном — это я смотрел. Мы потом со Славой делали ролик для «Яндекса», он мне показался абсолютно адекватным чуваком. У него есть своя какая-то внутренняя харизма, свое внутреннее понимание, отношение ко всему — оно может не совпадать с моим, но, когда у человека есть свои взгляды, это хорошо.
«Приказы капитана не обсуждаются»
В 2017-м ты присоединился к коллективу «Ленинград» — как это вообще получилось?
Как и интеграция в любой живой организм — постепенно, с притирками. Но сейчас все хорошо. На все гастроли мы ездим вместе.
Распад группы действительно происходит или это пиар-ход ради гастролей?
Группа распадается, Сергей Владимирович (Шнуров — прим. «Ленты.ру») все в стихотворении написал. Прощальный тур сейчас идет.
А причина распада?
Он устал, наверное, Сергей Владимирович. В любом случае, он же все равно капитан этого корабля. И он посчитал, что сейчас нужно сделать так.
Ты как эту новость воспринял?
Слушай, ну мне жалко. Мне нравится гастролировать в составе «Ленинграда». Но если так должно быть, значит, так должно быть. Приказы капитана не обсуждаются.
У вас с Сергеем Владимировичем отношения дружеские или профессиональные?
Сложно сказать, но мне кажется, что дружеские. Я к нему отношусь как к старшему товарищу, он очень опытный человек в совершенно разных сферах, и мне невероятно повезло, что я могу черпать столько опыта во время нашего общения и работы.
«Пусть протестуют, главное, чтобы травой не кололись»
В конце 2018 года тебя пригласили в Госдуму на встречу рэперов с депутатами и силовиками, посвященную отмене концертов. Почему ты туда не пошел?
Если вы хотите обсуждать проблему молодежи, надо звать молодежь. Хотя бы более расширенный состав артистов. По крайней мере рэпера Хаски, которого тогда запрещали. Нужно было позвать совершенно разных представителей культуры, чтобы заседание не выглядело односторонним. Я еще в альбоме «На100ящий» сказал, что не особо силен в политике. И как-то туда погружаться мне не очень хочется. Ну вот ребята сходили, и че из этого получилось?
Рэпер Птаха говорил, что они добились того, что президент России Владимир Путин ситуацию прокомментировал.
Это хорошо, что они довольны тем, чего добились.
Путин тогда сказал, что рэп стоит на трех китах — секс, протест, наркотики. Ты с этим согласен?
Высказывания нашего президента я вообще не буду оспаривать. Если он так считает, пусть так рэп и стоит.
Наркотики его беспокоят при этом.
Думаешь?
Это продолжение его фразы — «из этого больше беспокоят наркотики».
То есть не протест. Пусть протестуют, главное, чтобы травой не кололись.
Главное, чтобы не пели про то, как травой колются.
А про протест петь можно?
Видимо, да.
Так, хорошо. (Смеется.) Ну, вообще, новому поколению рэперов можно дать такой интересный квест: если они выкинут из своих текстов слова джоинт, травка, косяк, кокс, первый — что там останется? Если что-то останется после этого, значит, они молодцы. Если не останется ничего, значит, это не имеет никакого смысла. Если все посвящено только тому, как ты оббахался и тусанул, а больше тебе нечего сказать, — тогда ты плохой артист.
И тогда тебя можно запрещать.
Зачем? Запрещать вообще никого не надо. Надо понять одно — любой запретный плод всегда сладок. Как только вы кого-то запретите, он сразу станет самым популярным. Всем будет интересно, что же там такое запретили, что же там такое нельзя слушать.
В феврале 2018-го тебя задержала испанская полиция — по сети еще ролик ходил, где тебя к машине прижимают. За что тебя так?
За любовь к футбольному клубу «Спартак Москва». Решили, что я хулиган какой-то. Чисто по виду. Я иду спокойно, подходят, говорят: «Вы — хулиган, идите сюда». Тут вылетают эти «космонавты», человек 15-30, начинают меня крутить.
На месте отпустили потом?
Да. Это все плохая испанская полиция и плохие слухи про российских фанатов. Хотя у меня была красная кепка с надписью, по-моему, New York. Но они меня все равно ни за что повязали. Просто боятся русских-то.
Зря боятся?
Пусть боятся. Боятся — значит уважают.