«Кого надо — привлечем» Истории россиян, осужденных за лайки

В России всерьез обсуждают смягчение «экстремистских» статей, в частности — отмену уголовной ответственности за лайки и репосты в соцсетях. Оно и не удивительно, ведь эту тему во время прямой линии президента поднял Владимир Путин. Одно из предложений — заменить уголовную ответственность на административную за первое нарушение закона. Такие изменения уже обсуждают в Госдуме. А глава управления по противодействию экстремизму МВД России Владимир Макаров заявил, что сажать людей за лайки и репосты нельзя, если в их действиях нет злого умысла. Пока же сетевым экстремистом можно стать без всякого умысла, для этого и лайкать ничего не надо. «Лента.ру» пообщалась с людьми, которых отправили под суд из-за их активности в соцсетях.

«Я до сих пор не понимаю, почему они выбрали меня»

Евгений Корт, Зеленоград. На момент возбуждения уголовного дела был выпускником колледжа, поступал в Московский лингвистический университет. В 2016 году был приговорен к году колонии-поселения за картинку с Тесаком, которую он сохранил у себя в альбоме «ВКонтакте»; позже приговор был изменен на штраф в размере 200 тысяч рублей:

Если был бы такой рейтинг, то я занял бы одно из первых мест, как крайне законопослушный человек. Бывал и понятым, и вместе с другом спас жизнь человеку, когда он ночью лежал с ножевым ранением, и мы на него натолкнулись. Я ни разу не привлекался, даже административно.

Но случилось так, что в апреле 2016 года, когда я проснулся и готовил себе завтрак, ко мне в дверь постучались полицейские. Я увидел в глазок очень много людей. Я открыл им, сначала не понимал, что происходит, но они сразу сказали, что в отношении меня возбуждено уголовное дело и начали проводить обыск. Я сразу попытался позвонить брату, мне казали — «а ну быстро положь телефон!» и вообще действовали пипец жестко.

Когда пришел мой брат, а меня увезли в следственный отдел, его стали допрашивать. Он был после тяжелой аварии, перенес серьезную черепно-мозговую травму, и вообще во всем, что касается юридических моментов — полный ноль. Он даже не читал документы, которые ему дали, и подписал их. Там такой [******] был написан! Например, что я несколько раз говорил, что во мне течет кровь Гитлера. На суде он, конечно, сказал, что такого не было. Но суд, по-моему, отказался учитывать его слова.

Звучит как бред? А если я вам скажу, что прокурор на суде зачитал даже мой статус во «ВКонтакте» — а-ля «Продам гараж»?

Но до суда еще было далеко. Меня повезли в следственный отдел и даже не говорили, что за дело возбуждено. Потом, мол, узнаешь. Уже в отделе дали несколько распечатанных документов, в которых были мои «сохраненки». Мне объясняют: вот, смотрите. И там картинка, на которой Тесак (националист и лидер запрещенной в России организации «Реструкт» Максим Марцинкевич, — прим. «Лента.ру») держит человека в костюме Пушкина за грудки. «Из-за вот этого вы возбудили уголовное дело?!» — спросил я. Мне на полном серьезе ответили — «да».

Очень важно, что у меня был даже не репост, а сохраненная картинка. Именно после моего дела «ВКонтакте» закрыли альбомы с сохраненными изображениями по умолчанию. Вряд ли это совпадение.

У меня спрашивали — как я отношусь к нацизму, к Тесаку. В СМИ потом писали, что я симпатизирую нацизму и фашизму, что я играю в World of Tanks за Вермахт. Но на самом деле я просто сохранял к себе в альбом картинки. Там были и солдаты Вермахта, и я не вижу в этом ничего плохого. К самому нацизму я отношусь отвратительно — это убийство людей, это война. Если кто-то считает меня фашистом или нацистом из-за того, что я сохранял картинки — пусть думают, что хотят. Я же не постил свастоны, призывы какие-то, не реабилитировал фашизм?

Мне помогли нанять очень хорошего адвоката, который ознакомился с делом и сказал, что никакого приговора, кроме оправдательного, быть не может. Мне стало полегче, и я до последнего не верил, что может быть реальный срок, даже когда обвинитель попросила два года лишения свободы. Почти никакие мои ходатайства не принимались, и адвокат что-то, видимо, понял, и сказал — ко дню приговора привлекать СМИ.

Судья зачитывал приговор очень быстро. Я все еще думал, что максимум будет условный срок, и я это переживу. Услышал «один год». Не услышал «условно». Я переспросил. Этот момент я запомнил на всю жизнь. «Евгений, вам назначен один год заключения с отбыванием в колонии-поселении». За картинку в интернете год колонии? Это была полная жесть. Я понимал, что могу сейчас отправиться на зону, но ведь я ни тогда, ни сейчас не считал себя виновным.

Когда пошли новости о приговоре, мне писали многие друзья — не верили, что такое возможно. Через два месяца после апелляции мне изменили приговор на 200 тысяч штрафа, которые помогли выплатить «Открытая Россия» и неравнодушные люди.

Еще в самом начале, когда меня привезли в прокуратуру Зеленограда, там был прокурор, который мне говорил очень серьезным тоном, «чего ты фигней какой-то занимаешься, офигел что-ли?» А потом, когда я появился на «Первом канале», и там депутат от КПРФ Сергей Шаргунов обещал сделать запрос, прокуратура Зеленограда выслала апелляционное постановление, в котором говорилось, что они сами выявили какие-то нарушения, и вообще, год колонии — слишком сурово. Вот это все одна и та же прокуратура.

Прошло уже два года, и я до сих пор не понимаю, почему они выбрали меня. Первые день-два после приговора были самыми жесткими. Давление скакало и так далее. Я хотел поступать в очень хороший университет в Москве, сдал туда экзамены, но, видимо, из-за этой ситуации меня не приняли. Вот, что самое обидное. Не считая, что я год жизни потратил на все эти экспертизы, допросы и суды.

«Надо было меня привлечь»

Юрий Иванов, адвокат, Чебоксары. В 2018 году был оштрафован на 1000 рублей за то, что в 2014 году сделал во «ВКонтакте» репост статьи портала «Православие и Мир» — «Вторая мировая. Первые залпы», в иллюстрациях к которой была карикатура на Гитлера со свастикой (сейчас она заретуширована):

В январе 2018 года, а именно тогда на моей стене в ВК был найден репост трехлетней давности, я работал по договору в штабе Навального. Конечно же работа в штабе подразумевала определенный риск, однако именно эту публикацию, которую я репостнул 1 сентября 2014 года, я никак не рассматривал, как возможный повод для привлечения к административной ответственности. Ну, во-первых, я давным-давно забыл про нее, во-вторых, материал был размещен на портале «Православие и мир», который не относится к так называемым оппозиционным СМИ, и никаких дискуссий в инете этот материал не вызывал. Обычный текст к дате.

Кстати, он до сих пор вполне спокойно висит на портале.

Обнаружили репост статьи оперативники ФСБ. Ну тут два варианта: либо они целенаправленно искали что-то подходящее на моей странице в ВК, чтобы привлечь сотрудника штаба Навального, либо постоянно мониторили страницу и отмечали подходящие им материалы, чтобы в нужный момент использовать их. Учитывая, что я довольно активно репостил в ВК, операм пришлось посидеть пару деньков, чтобы что-то накопать на меня.

В общем, где-то 30 января мне позвонил помощник прокурора и сказал, что имеется на меня материал из ФСБ, и мне надо подойти дать объяснения. Я сходил, посмотрел скрин публикации, чтобы хоть понять, о чем вообще речь. Написал пояснения по факту, где указал уже на юридическую несостоятельность претензий. Прокурорский взял паузу на неделю, чтобы посоветоваться со старшими товарищами. Они дополнительно к позиции начальства, учитывали, что я адвокат, думаю, «прощупывали», пройдет ли дело через суд. Разумеется, «простого» гражданина по такому делу отправили бы в суд на следующий день.

Ровно через неделю этот же помощник прокурора позвонил мне и сообщил, что все же решено дело направить в суд, чему я конечно же не удивился.

9 февраля дело рассматривалось в районном суде. На все про все — ушло около получаса, судья спешил и нервничал, когда я заявлял ходатайство. В общем, недолго побыв в совещательной комнате, огласил — штраф 1000 рублей. Постановление я обжаловал, но его, разумеется, оставили в силе, хотя на момент «совершения» действовала более мягкая норма этой статьи, а место «совершения» установлено не было.

По большому счету лично я никаких последствий не ощутил, за исключением того, что один год буду считаться административно привлеченным, но это меня никак не напрягает.

А вот сама тенденция, конечно же, крайне неприятная, и иначе, как попытка власти заставить людей замолчать, рассматриваться не может. Конечно, политических активистов это не остановит, а вот люди из категории «неравнодушных», которые привыкли реагировать на события, высказывать свои мнения, они, конечно же, стали осторожнее. Но большинства населения эти меры не коснулись. Они либо не постят ничего, что могло бы повлечь 20.3 КоАП, либо попросту не знают об ответственности за перепосты.

Сейчас в МВД говорят, что они против ответственности за репосты. Но здесь позиция неоднозначная. Руководству МВД, которое отвечает не только за борьбу с «экстремизмом», наверное, действительно нет резона, чтобы сотрудники «вздували» показатели в отчетности таким путем, требовали расширения штатов, выделения средств и т.д. Ведь МВД надо и остальными преступлениями заниматься. А вот непосредственным исполнителям — «эшным» операм и их непосредственному начальству — эта практика очень выгодна — быстро, без беготни и усилий можно срубить «палки».

Поэтому к заявлению Макарова из ГУ по противодействию экстремизму я отношусь с большой долей скепсиса. Думаю, что ситуация в ближайшем будущем не изменится, потому что позволяет бороться с инакомыслящими, причем делать это избирательно — кого надо привлечем, а если человечек нам неинтересен — то и не будем. Автора упомянутой выше статьи никто же не привлек и статью не потребовали удалить, значит, дело-то не в статье, а в том, что надо было меня привлечь.
Поэтому ситуация может измениться только тогда, когда у власти не будет необходимости в репрессиях, а когда это наступит — одному Богу известно.

«Жизнь моя изменилась»

Екатерина Вологженинова, мать-одиночка, Екатеринбург. В 2016 году была приговорена к 320 часам исправительных работ за репосты и лайки проукраинских текстов и картинок:

Я, конечно, сразу поняла, что все серьезно, и очень. Когда еще происходил обыск, и меня отвезли на допрос в следственное управление, я поняла, что жизнь моя изменилась, и прежней уже не будет.

Следователи, которые занимались моим делом, были похожи скорее на исполнителей, понимающих весь абсурд дела, но над ними довлели силы тех, кто спустил это сверху. Скорее всего, ФСБ. Кто-то был косвенно заинтересован в погонах и звездочках, в положительной отчетности по делам об экстремизме.

О каких разговорах с ними может идти речь? Что им сказать? Они ж винтики в системе. А тех, кто выше них стоит, сломанные судьбы не волнуют. У нас в стране миллионы людей сгноили в лагерях. О чем вы?!

Поэтому и о возможности смягчения наказания думаю со скепсисом. Сейчас только все ужесточают.

Жизнь моя входит в прежнее русло, но очень медленно и болезненно. Больше всего эти события повлияли на возможность трудоустройства. Судимость, все же.

Очень помогла поддержка, которая шла отовсюду — незнакомые люди писали, слали подарки. В общем, было такое чувство, что поднялась вся страна, и хороших людей в ней больше, чем плохих. Дело, конечно, повлияло на отношение людей ко мне. Настоящие друзья как были, так и остались рядом. Друзья-однодневки испарились. В принципе я встретила больше сочувствия, чем осуждения и от незнакомых людей.

Все, что произошло со мной, конечно же, меня изменило. Вырастило, закалило и заложило какие-то духовные стержни, что-ли… Наверно, Бог сам выбрал мне такую стезю. О том, что со мной произошло, я собираюсь написать книгу.

***

За последние шесть лет приговоров за экстремизм в России стало в четыре раза больше. В 2017 году по экстремистским статьям к ответственности привлекли 604 человека. Причем это официальная статистика судебного департамента при Верховном суде. Однако правозащитники уверены, что эта цифра серьезно занижена. Как минимум в нее не вошли люди, получившие судимости за оскорбление чувств верующих, пропаганду терроризма и реабилитацию нацизма.

Более половины осужденных за экстремизм — это молодые люди до 25 лет, среди которых националисты, люди проукраинских взглядов и исламисты.

В МВД не скрывают, что в борьбе оперативников с экстремистами случаются ошибки, однако, как заявлял замначальника профильного управления МВД России Макаров, «эти ошибки — небольшая доля».

В информационно-аналитическом центре «Сова» считают, что в 2017 году 26 приговоров по экстремистским статьям были вынесены неправомерно, от них в общей сложности пострадали 47 человек.