В прокат вышел российский фильм «О чем говорят мужчины. Продолжение», третья часть серии, созданная основателями московского театра «Квартет И». Среди других произведений труппы — комедия «День радио», дилогия «День выборов» и сериал «"Квартет И" по Амстелу». «Лента.ру» побеседовала с актером и сценаристом Ростиславом Хаитом и актером Камилем Лариным, которые рассказали, чем разговоры четырех мужиков о жизни и женщинах лучше «Дня выборов», есть ли в России национальная идея и почему картина «О чем говорят мужчины. Продолжение» — лучшая во всей франшизе.
«Лента.ру»: В третьей части серии «О чем говорят мужчины» вы поменяли режиссера. Как это отразилось на фильме, на съемочном процессе?
Ростислав Хаит: Не очень сильно. И мужчина-режиссер Дима Дьяченко (создатель двух предыдущих фильмов, «О чем говорят мужчины» и «О чем еще говорят мужчины» — прим. «Ленты.ру»), и женщина-режиссер Флюза Фархшатова — оба уверенные и спокойные люди. Несмотря на то, что Флюза — дебютант в полном метре, она легка, и мы довольны работой с ней.
Камиль Ларин: Пятьдесят шесть килограммов.
???
Ларин: Легка.
Хаит: Это мы так шутили, когда уставали на съемках.
Ларин: Почему вы не смеетесь, вы разве не устали?
Я, да, устал. Ха-ха. Почему вы решили доверить популярную франшизу режиссеру-дебютанту?
Хаит: Мы встречались накануне съемок фильма с разными режиссерами. Но мы поговорили с Флюзой, и от нее какая-то уверенность исходила. И она точно слышала наш юмор, сразу сделала несколько замечаний к нашему сценарию.
Ларин: И потом, дебютанты очень стараются. Когда Дима Дьяченко снимал «День радио», он очень переживал. Он мне рассказывал, что накануне премьеры его просто колотило, он всю ночь просыпался. И у него было рвение сделать хороший фильм. Режиссер, который уже знает свое дело, профессионально подходит к съемкам, и это хорошо, но человек, который делает свою первую картину, он старается максимально сосредоточиться и выкладывается полностью. У Флюзы это получилось, несмотря на то что она очень нервничала.
Ростислав Хаит
Фото: Антон Белицкий / РИА Новости
Насколько много у вас импровизации на съемочной площадке?
Хаит: Ее почти нет — мы внимательно относимся к словам, для нас важно, чтобы они были в правильном порядке, поэтому мы почти не импровизируем. Иногда это бывает — в третьей части, когда Камиль показал, как в молодости расстегивал лифчики — это был его актерский этюд.
Ларин: Скорее, пантомима. Получилось неплохо.
Хаит: Сценарий пишем я, Леонид Барац и еще Сергей Петрейков, наш театральный режиссер. Нас пятеро на самом деле. Если вы думаете, что все деньги мы делим на четверых, то это не так — на пятерых.
Чем обусловлено возвращение к жанру роуд муви из первой части? Вторая была снята в одной локации. И почему именно Петербург?
Хаит: Мы вернулись к движению и лету. Вторая часть хорошая, но клаустрофобная.
Ларин: И еще происходит зимой.
Хаит: Да, мы подумали, что отдадим предпочтение движению и лету. А Питер — это город, который мы очень любим, мы любим там находиться, гулять, давать концерты. Здесь мы ничего не придумали, но, я думаю, в это нетрудно поверить, потому что в Питере хорошо такому огромному количеству людей.
Ларин: У ребят сначала была идея отправить всю нашу компанию в Казань, придумать какую-то замысловатую историю, но это, наверное, отвлекало бы от умных текстов, которые они написали. Поэтому мы решили, что путешествие будет легким, с минимальными приключениями, но хорошими диалогами. Их я, честно, хочу еще послушать. Я впервые посмотрел фильм на премьере, и мне, в кои-то веки, захотелось пересмотреть.
Хаит: Это, наверное, комплимент нам, сценаристам.
Ларин: Всем, и авторам, и артистам.
Хаит: Фильм нам понравился. Мы не знаем, как на его отреагируют люди, но мы процентов на 95 сделали то, что хотели, и то, что могли.
Кадр: фильм «О чем говорят мужчины. Продолжение»
Какой фильм из трилогии вы бы выделили?
Хаит: Это сложный вопрос. У меня есть шесть отзывов, в которых говорится, что «О чем говорят мужчины. Продолжение» — лучший фильм, который мы сняли.
Ларин: Это зрелый фильм. Можно сказать, что человек был и в 15 лет талантлив, и в 30, и в 60. Он просто переходил из одной возрастной стадии в другую. Мне кажется, что первый фильм — это наша визитная карточка. Вторая часть, может быть, слабее… Первая картина лучше. Третий фильм — это уже зрелое вино, которое настоялось и — «пуфф» — выдохнуло. Вот это «пуфф» обязательно запишите.
Хорошо, обязательно запишу. А какую часть было веселее всего снимать?
Ларин: Нельзя сказать, что мы гомерически ржем на площадке — мы стараемся быть дисциплинированными. Можно проржать всю съемку, и в итоге ничего не выйдет. Но не ржать мы не можем, все съемки проходят весело, но со знанием дела.
Ростислав, когда вы работали над сценарием «О чем говорят мужчины», то, помимо вашего спектакля «Разговоры мужчин», ориентировались на какие-то другие работы?
Хаит: У нас есть сцена, где я собираю своих женщин на корабле — это аллюзия на «Восемь с половиной» Федерико Феллини. Есть отсылка к фильму Тенгиза Абуладзе «Покаяние». Там была фраза «Зачем нужна дорога, если она не ведет к храму?» А у нас грузин говорит: «А зачем нужна дорога, если через нее нельзя перевести бабку?»
Леонид Барац говорил, что все ваши фильмы — про вас и про то, что вас волнует. А насколько персонажи франшизы похожи на вас в жизни?
Ларин: Я думаю, очень похожи. Мы того же возраста, той же внешности, у нас те же имена (смеется). Ну, и истории, которые мы рассказываем в фильмах, происходили либо с кем-то из нас, либо с кем-то из наших друзей. Хотя, конечно, нельзя назвать эту серию в чистом виде автобиографической.
Хаит: Она отчасти автобиографическая, потому что история, которая в фильме произошла с моим персонажем, на самом деле происходила с кем-то из других участников «Квартета И» или с кем-то из наших знакомых. Мы путаем карты. В основном все эти истории — жизненный опыт.
Кадр: фильм «О чем говорят мужчины»
У вас в кадре все время находятся четыре персонажа. У вас не возникало сложности с тем, чтобы каждый из них получал достаточно времени, диалогов, действий?
Хаит: Редко возникали такие вопросы, но в основном ревности не было. Мы понимаем, что делаем общее дело, и стараемся, чтобы всем доставалось одинаковое количество текста и ярких моментов.
А если вам надо было выбрать одного героя, ставшего лицом франшизы?
Хаит: А зачем это делать? В этом и прелесть нашего «четверного» состояния — всегда найдется кто-то, кто зрителю понравится.
Ларин: Мы же разные, дополняем друг друга. Весь сюжет может и один человек рассказать, а у нас на четверых получается история с диалогами.
В третьем фильме у ваших персонажей меняется отношение к бытовым вещам? Браку, изменам?
Хаит: Там об этом говорится. Мы не будем пересказывать то, что было в фильме, посмотрите — узнаете. У Камиля там изменения происходят.
Ларин: Да, я уже упоминал про дозревшее вино.
Если бы вам предложили деньги на создание «О чем говорят мужчины 4» или «День выборов 3», что бы вы выбрали?
Ларин: «О чем говорят мужчины», наверное. Там всегда есть о чем говорить. А про выборы что можно еще сказать?
Хаит: Мы деньги обычно сами на фильмы тратим. Это была бы невозвратная сумма? Тогда четвертые «О чем говорят мужчины», конечно. Про выборы мы четко поняли, сняв второй фильм, что ситуация в стране такая — народ политикой вообще не интересуется. Страна абсолютно аполитичная, все поняли — Путин будет всегда, и политика никому уже не интересна.
Кадр: фильм «О чем еще говорят мужчины»
При создании сценария для вас есть принципиальная разница, когда вы работаете над спектаклем или фильмом?
Хаит: Спектакль мы пишем года два-три, а сценарий фильма — три-четыре месяца. Сценарий короче, спектакль — это всегда что-то новое, а фильмы мы делаем, либо основываясь на спектаклях, либо на существующих персонажах.
На днях Алексей Серебряков заявил, что национальная идея России — сила, наглость и хамство. Как вы к его словам относитесь?
Ларин: Я этого не слышал. Может, Слава прокомментирует?
Хаит: Я бы не назвал это национальной идеей. Я разделяю суть того, что он сказал — в России очень много хамства, наглости и желания проявить силу и все через нее решить. Но это не является национальной идеей. Национальной идеи в стране, по-моему, нет. А что, присоединение Крыма — национальная идея? Это уже всех перестало интересовать. А то, о чем сказал Алексей Серебряков — это то, что присуще поведению России в мире. Российские политики так себя ведут. Так очень многие люди, выезжающие за рубеж, себя ведут. И внутри России тоже такое происходит.