Каждый год 21 июня тысячи человек собираются возле руин древнего Стоунхенджа в Великобритании. Это современные друиды, ведьмы и язычники всех сортов, приехавшие отметить один из главных языческих праздников — летнее солнцестояние. Они молятся, пляшут и веселятся. «Лента.ру» выяснила, во что верят эти люди.
Очень приятно, царь
Один из самых колоритных персонажей на друидских сборищах в Стоунхендже — седовласый старик в темном плаще и белом одеянии, подпоясанном веревкой. Из-за внушительного посоха и меча он напоминает не то Гэндальфа, не то крестоносца. В 1986 году британские власти выдали ему документы, подтверждающие, что его зовут Артур Утер Пендрагон.
В молодости у Артура Пендрагона было другое имя — Джон Тимоти Ротвелл. Он служил в армии, но его списали после неудачного прыжка с парашютом. На гражданке Ротвелл зажил, как все: устроился на работу, завел семью, купил дом. Но через несколько лет ему наскучило зарабатывать деньги и платить по кредитам. Он бросил все и присоединился к банде байкеров под названием «Гробокопатели».
В середине 1980-х ему попалась книжка про короля Артура, и он поразился, насколько легендарный герой похож на него самого. После шестинедельных раздумий Ротвелл объявил себя реинкарнацией Артура, поменял имя и купил в магазине копию меча Экскалибур из одноименного фильма 1981 года. Вместо коня у него желтый мотоцикл Kawasaki. «Не так уж много разницы между клубом байкеров и всем этим средневековьем», — пояснил он в одном из недавних интервью.
Новоявленный Артур вступил в Совет друидских орденов Британии. Теперь он регулярно участвует в обрядах и ведет нескончаемую борьбу с комиссией по историческим памятникам Англии, которая осмеливается брать с друидов плату за посещение Стоунхенджа. «Каждый день я просыпаюсь Артуром и засыпаю Артуром, просыпаюсь друидом, засыпаю друидом», — рассказывает он.
Артур Утер Пендрагон (справа)
Фото: Matt Dunham / AP
Британские друиды могут похвастаться долгой историей, восходящей, впрочем, не к древним кельтам, жившим в тех местах две тысячи лет назад, а к скучающим английским дворянам, основавшим первый неодруидский орден в XVIII веке. Ритуалы изобрели сами, а замысловатую иерархию позаимствовали у масонов.
По самым консервативным оценкам, сегодня в Великобритании не менее пяти тысяч друидов, а общее количество последователей различных направлений неоязычества может достигать 200 тысяч. По численности они уступают только общеизвестным мировым религиям.
Неудивительно, что шабаши у Стоунхенджа все многолюднее. 21 июня 2015 года у древних мегалитов собрались около 23 тысяч человек. В странных одеяниях, чудных шапках или, на худой конец, венках они веселились всю ночь. Кто-то молился, кто-то играл на гитарах и рожках, кто-то плясал. Когда начался восход, они поприветствовали Солнце.
В этом году в Стоунхендже рассвет встречают порядка 25 тысяч человек. Британская полиция опасается, что из-за друидов на дорогах возникнут пробки, и советуют автомобилистам держаться подальше от культового места.
Ведьма по телефону
Неоязычество объединяет множество течений, чьи последователи верят в самые разные вещи. Но кое-что общее у них все же есть. Большинство современных язычников поклоняется природе и полагает равно важным и мужское, и женское начало. Первое обстоятельство привлекает к ним людей, которых волнует экология, второе — феминисток.
Самая популярная разновидность неоязычества — викка и ее многочисленные ответвления. Основатель, британский археолог-любитель Джеральд Гарднер, считал викку развитием древних верований, распространенных в Европе тысячи лет назад. Он утверждал, что в средние века жриц викки объявляли ведьмами и преследовали, но им удалось донести учение до XX века и передать лично ему. Никаких подтверждений этому нет, но это как раз нормально: религии держатся на вере, а не на фактах.
В викке нет табу и запретов — можно делать все, что хочешь, если это никому не мешает. Как правило, последователи этого учения почитают рогатого бога плодородия и Богиню, в которой соединились богини всех народов. Правда, далеко не все верят в их существование так же, как христиане верят в Иисуса. Среди неоязычников встречаются агностики и даже атеисты, разделяющие идеалы викки, но не верящие в богов и магию.
Кинодокументалистка Алекс Мар объехала всю Америку в поисках материала для фильма о неоязычестве в США. «В каждом штате, в каждом городе, в пригородах, в маленьких городках я встречала практикующих язычников, — утверждает она. — Кто только среди них ни был — от учителей и предпринимателей в сфере высоких технологий до кассиров Whole Foods (сеть магазинов здорового питания — прим. «Ленты.ру»)».
После возвращения Мар задумалась о себе. «Меня всю жизнь окружали неверующие из креативного класса, но я все яснее понимала, что никому не уйти от совершенно человеческой потребности в поиске смысла жизни», — говорит она. Люди, которые построили свою жизнь вокруг четкой системы верований, вызывали у нее зависть. Через несколько месяцев она решила к ним примкнуть.
Одна из ведьм, с которой она общалась при подготовке к съемкам, посоветовала Мар наставницу в Массачусетсе. Та учила ее традиции Фери — разновидности викки, объединяющей, среди прочего, элементы вуду, каббалы, тантры и гностицизма.
Мар жила в Нью-Йорке, поэтому уроки проходили дистанционно. Ведьма передавала свои секреты по телефону и электронной почте. После переезда в Новый Орлеан Мар стала ходить на службы Ордена восточных тамплиеров, в котором когда-то состоял британский оккультист Алистер Кроули.
«В следующий Самайн мне наконец удалось встать в круг с ковеном ведьм, кто бы мог подумать, в замке в Нью-Гемпшире, — рассказывает Мар. — Нас было почти 30. Три дня и три ночи мы проводили ритуалы для общения с мертвыми. В одну из тех ночей, под конец церемонии, которая продолжалась больше трех часов, я подошла очень близко, думаю, к предку, которого никогда не встречала. Мы встретились в том темном месте через кто знает сколько столетий, и я понимаю, что никогда не смогу этого доказать».
Неоязыческий ритуал в Греции
Фото: YSEE
Участок под капище
Другое направление неоязычества — реконструкция утраченных дохристианских традиций. Его приверженцы пытаются поклоняться тому же пантеону, что и их предки. Кто-то почитает Одина, кто-то — Перуна, а кто-то и Зевса.
В греческом городе Литохоро с 1995 года проводится ежегодный фестиваль Promeithea, на который приезжают неоязычники со всей Греции. На глазах тысяч зрителей шесть бегунов в древнегреческих доспехах поднимаются на вершину Олимпа. Затем по улицам Литохоро проходит факельное шествие, после чего празднование перемещается за город.
Хотя номинально греческие неоязычники поклоняются Зевсу, Афине и прочим античным богам, в них мало кто верит. Их рассматривают как воплощение мудрости, красоты, здоровья и других идеалов.
BBC Magazine отмечает, что среди приверженцев этой религии немало леваков, недовольных влиянием, которым пользуется в Греции православная церковь, и националистов, считающих, что христианство разрушило истинно греческие ценности.
Еще одна страна, где язычество переживает расцвет, — это Исландия. С 2014 года число исландцев, поклоняющихся Одину, Фригге, Тору и другим обитателям Асгарда, увеличилось на 50 процентов. Недавно власти выделили им участок на живописном холме под Рейкьявиком для строительства языческого храма — первого за тысячу лет.
«Все больше людей видят, что мы делаем, и им нравится, — говорит лидер исландских язычников Хилмар Орн Хилмарсон, пользующийся определенной известностью и в стране, и за ее пределами: в качестве музыканта он сотрудничал с Бьорк и Sigur Ros. — Мы не занимается вербовкой новых членов, но принимаем всех, кто хочет прийти, если им интересно. Наши церемонии открыты для каждого».
Хилмар Орн Хилмарсон проводит обряд под Рейкьявиком
Хилмарсон не питает иллюзий насчет того, что ритуалы, в которых он участвует, действительно похожи на древние исландские обряды. Информация о дохристианских обычаях слишком фрагментарна, чтобы их можно было восстановить в исходном виде. Кроме того, он охотно признает, что не молится Одину и не считает скандинавские мифы правдой. «Но в то же время нам кажется, что такой образ жизни имеет право на существование. У него есть смысл и контекст, — говорит он. — По своей сути это религия, и с ней можно жить и умирать».