Про любовь Непридуманные романтические истории из жизни полиции

Будни блюстителей порядка обывателям представляются либо как боевик, либо как героическая драма — с разоблачениями, погонями, перестрелками, драками, общением с уголовниками и проститутками. Так-то оно так, но в жизни сыщиков и следователей есть место и человеческим моментам — любви, дружбе и доброму юмору. «Лента.ру» публикует несколько почти правдивых историй из воспоминаний бывшего милиционера.

Валеркина зазноба

«По 500 рублей с носа­ — на борьбу с развра­том!» — объявил о «ко­нтрольной закупке» ше­ф ОУРа одного из стол­ичных райотделов. Эт­о означало, что сыщик­ам дали добро на рейд­ в один из борделей. ­Деньги-то должны выде­ляться казенные на та­кие забавы, но «земель­ные» сыщики — народ простоватый: откуда им з­нать, как правильно б­умажки оформляются? Поэтому скидывались с­ получки, ксерокопировали банкноты (чтобы ном­ера купюр не переписы­вать) и шли на задание, как п­отом напишут в газета­х, «под видом клиентов­».

Ассортимент секс-услуг в районе N, о котором идет речь, и по сей день остается завидным. Но в начале нулевых это был воистину российский Амстердам. Разумеется, со своей улицей Красных фонарей. В одну респектабельную квартиру, о которой прознали по случаю от залетного бонвивана, сыскари и решили нагрянуть.

«Пойдет Валера, у него заточка (имеется в виду физиономия — прим. «Ленты.ру») уголовника и вообще выглядит угрюмо — такому любая из жалости уступит даром», — сделал сомнительный комплимент коллеге старший опергруппы Саныч. Трое сыщиков и два понятых из дружественного райотделу ЧОПа мариновались в салоне трехдверной «восьмерки». Дутые куртки на каждом с трудом позволяли проворачивать какие-либо манипуляции в узком салоне.

Валера получил на руки кэш — две тысячи целковых, и, упредив блудницу о визите, отправился навстречу приключениям. По легенде, он должен был прийти, заплатить за два часа и сообщить, что вслед за ним на «сеанс для взрослых» подойдет товарищ.

В те дремучие времена мобильные телефоны уже были, но пользовались ими рачительно: дорого было. Условились, что Валера, когда обживется в гостях у жриц любви, наберет на номер коллеги — и все, облава. Но что-то пошло не так.

Несколько слов о Валере. Это был угрюмый, немногословный сыщик. Когда выпивал, то любил рассказывать об армейском прошлом. Ходили слухи, что из вооруженных сил его поперли из-за какой-то истории, связанной с употреблением алкоголя. Носил он свитер с высоким горлом и обязательно заправлял его в джинсы. Ремень — широкая потертая армейская портупея. При всем желании щеголем Валеру назвать было сложно, как нельзя его было назвать и красавцем, и цицероном (он немного заикался). Но было в нем что-то, привлекающее женщин. Наверное, уверенность и прямота.

Бывало, уговаривает Валера барышню сотрудничать с милицией, чтобы прищучить какого-нибудь ее дружка. «А почему вы решили, что мне это интересно?» — сомневается женщина. — «П-п-потому что я так сказал», — объясняет Валера. Этой фантастической фразой — вернее, манерой ее произносить в стиле киллера Леона из одноименного кинофильма, Валера добивался невероятных результатов в работе.

Но вернемся к нашим проституткам. Прошло полчаса — звонки Валера сбрасывает. В ответ скупое эсэмэс: «РАНО». Час, полтора. Дверь подъезда открывается — выходит Валера. Как всегда, безмолвный, на лице — ни одной эмоции.

— Ребята, у меня никогда негритянки не было, — чуть не плача, вдруг сказал сыщик.

Денег у него, разумеется, не оказалось. Он обещал вернуть. Но потом все благополучно забыли про утрату. Все-таки чувство у товарища вспыхнуло.

Злые языки поговарива­ли потом, что мужчину­ в заправленном под р­емень свитере частень­ко встречали в кабаках района в соп­ровождении экзотиче­ской чернокожей краса­вицы. А в конторе даже делали ставки: эфиопка она, сенегалка или нигерийка.

Рандеву с душком

Много повидал омоновец Смирнов за годы службы — и ужасов всяких насмотрелся в горячих точках, и бандитов матерых брал, и сутками в оцеплениях стоял. Но если уж начнет о службе своей вспоминать, то непременно о чем-то житейском, добром.

Как-то патрулировал он с коллегами район многоэтажек в Ростове-на-Дону. Ничего особенного: пьяных собирают, в райотделы доставляют, хулиганье воспитывают. И тут в кустах у помойки — нечеловеческое мычание.

— Чуем с напарником — раскрытие изнасилования вытанцовывается! Мужик-то сверху на женщине был — я его ногой снял с нее, — вспоминает спецназовец.

Били насильника недолго, но дружно и кучно.

— Не надо, я сама хотела! Сама! — шепотом стонала спасенная ростовчанка.

И тут до коллег начало доходить: ошибочка вышла.

Парни были в шаге от части 3 статьи 286 УК РФ — превышение должностных полномочий с применением насилия: прокуратура в то время начала кампанию по борьбе с рукоприкладством в милиции. Но обошлось. Громко шептала, а не кричала «потерпевшая» неслучайно: ей не хотелось привлекать внимание прохожих, ибо то, за чем застигли милиционеры парочку, все же было своего рода преступлением.

— Мы, короче, любим с ней друг друга. А оба — несвободны. — объяснил мужик. — У меня жена ревнивая, у Надюхи муж вообще — зверь. Пытались как-то встречаться украдкой, но страшно — в соседних домах живем, на виду. Ну вот и придумали...

А придумали любовники оригинальную схему отношений, пусть и с небольшим душком. В одно время выходят из дома — мусор выносить, и за бачками в кустах предаются утехам. Долго ли умеючи. Потом, как разведчики, часы сверяют — и расходятся до следующего рандеву.

Опять же, тараканов в доме не заведется.

Просветитель

Было в разветвленной, как сознание наркомана, системе криминальной милиции нулевых подразделение с очень благозвучным названием: «Отдел по борьбе с преступлениями в сфере нравственности». Занимались тамошние опера по большей части проститутками, поэтому прозвище от коллег им досталось довольно обидное: «пиписькин отдел» (не путать с почтенным муровским подразделением по борьбе с серийными маньяками).

На свою беду, 19-летний «земельный» дознаватель (самый «маленький» в милицейской иерархии) Ноздрин надежурил ночью притон, выявленный доблестными борцами за моральные устои.

Парни действовали, как и всегда, с размахом. Притон подобрали самый почтенный — шесть комнат, десять блудниц. Даже бассейн там был. Ротозеи из угрозыска ходят, подшучивают над куртизанками. А юному процессуалисту не до игрищ: ему эти хоромы детально, от руки нужно описать в протоколе — так начальница суровая велела.

«Обои в зеленый цветочек», «на кухне плита газовая "Гефест", на плите чайник», «кровать, предположительно двуспальная, размерами примерно 2х2 метра», «в ванной висят трусы дамские — пять штук»... Лейтенант заносил в протокол и менее существенные детали ничем не примечательной, кроме своих обитательниц, квартиры. Что взять с нестрелянного воробья.

И вот когда Ноздин уже начал входить во вкус описания интерьера, к нему подходит старший из отдела: «Вы изымать вообще собираетесь вещдоки, или мы тут до утра будем торчать?» Чувствовалось, что худощавый, интеллигентного вида оперативник в очках раздражен, но держится корректно из-за снисхождения к подрастающему поколению. Он и его коллеги поставили перед дознавателем две коробки с… орудиями преступлений.

Прежде чем перейти к описанию того, что было в боксах, стоит еще раз напомнить о времени действия — начало нулевых. Тогда среднестатистическая особь мужского пола, считала, например, что БДСМ — это заморская какая-то рок-группа, сродни AC/DC.

Первым Ноздрин описал то, что торчало из коробки наиболее вызывающе. «Слепок мужского детородного органа. Предположительно резиновый», — выводил в протоколе молодой милиционер.

«Это называется фаллоимитатор», — стиснул зубы очкастый спец по порнухе. Он смотрел на дознавателя, как Мариванна на Вовочку, не сделавшего домашнее задание. Все его естество возмущалось тем, что сотрудник милиции в офицерском звании не знает таких элементарных вещей.

Следом за резиновыми членами шли, как наивно подумал Ноздрин, дамские украшения. «Черные бусы, длина примерно полметра, на веревочке», — значилось до правки эксперта в протоколе паренька.

«Это, молодой человек, шарики для анально-вагинального массажа», — встрял просветитель, поправляя длинным пальцем съехавшие с переносицы очки.

Дальше опись имущества массажного салона проходила строго под диктовку «академика гинекологии», как обозначил для себя борца с проститутками Ноздрин. Салага узнал много нового о смазках, гелях, виброкольцах, мирамистине и других штуковинах, помогающим людям погрузиться в царство Эроса.

«Придешь в контору — руки не забудь вымыть с мылом. По локоть! — бросил напоследок новичку матерый сыщик в очках. — “Приборы” явно не со склада».

И вот тут Ноздрину захотелось оставить свои конечности в той самой коробке. Больше с «пиписькинцами» дознаватель никогда не работал.