О том, как масштабность поставленных целей влияет на формирование научных школ, воспитание ученых и повышение рейтингов университета, а также об участии в Проекте 5-100 — рассказывал Александр Леонидович Шестаков.
Мы стояли на плечах гигантов
ЮУрГУ не похож ни на классический, ни на технический университет в их традиционном понимании, — начинает разговор Александр Леонидович. — На сегодня это единственный вуз УРФО, которому присвоена категория «Национальный исследовательский университет». Процесс получения качественного образования сочетается здесь с проведением серьезных научных исследований. Необычна сама история ЮУрГУ, который задумывался как аналог МГТУ им. Баумана на Урале. (Раньше в СССР многие структуры дублировались на случай ядерной войны).
Тогдашний ЧПИ практически полностью копировал и название кафедр, и программу обучения своего московского оригинала и был изначально «заточен» на решение крупных проектов. На этой же базе выросли ведущие научные школы.
Что еще, по-вашему, кроме участия в крупных проектах, продвигает рейтинг университета?
Крупные проекты — это первое. Второе — качественное образование. Его главный фактор — серьезные исследования, которыми занимаются профессора и преподаватели. Если они на переднем крае науки, то, соответственно, дают качественные лекции и учат студентов делать дипломные работы высокого уровня. Это повышает статус университета с точки зрения науки и качественного образовательного процесса. А третье — это пиар.
Каким образом участие вчерашнего студента в крупных проектах сделает из него ученого?
Думаю, я сейчас не сидел бы в этом кресле, если бы в свое время мне, вчерашнему выпускнику приборостроительного факультета ЮУрГУ не доверили сложный участок работы в Государственном ракетном центре имени Макеева. Я занимался разработкой систем управления динамического стенда для наземного моделирования полетов морских баллистических ракет и руководил группой из 15 человек. Я, вчерашний мальчишка, видел человека-легенду Виктора Макеева и общался с ним. Я стал тем, кем я стал, главным образом потому, что с самого начала попал в хорошую научную школу и мне доверяли крупные работы.
Одна из таких крупных работ тех лет — участие группы ученых ЧПИ в создании космического корабля «Буран»...
Да, это веха в истории кафедры «Системы автоматического управления», ее лебединая песня. Не так много примеров, когда подобными разработками занимается учебный вуз. Эта история — еще одно подтверждение, что научные школы формируются на основе крупных проектов.
С чего все началось?
К нам приехали специалисты из Харькова — тогда система управления «Бурана» делалась там, это было огромное НПО — и спросили, сможем ли мы сделать такой испытательный комплекс. Мы взялись за эту работу, а я стал ее ответственным исполнителем. Там была особенность: динамический стенд для «Бурана» должен обеспечить точное движение по трем вращательным степеням, кроме этого, нужно было воспроизвести три линейных перемещения, и все это надо было совместить. В техническом задании были очень высокие требования по динамике, то есть по точности отработки быстрых воздействий, и очень высокие требования по статике (точность в неподвижном положении или медленном движении). Для инженера это противоречивые требования, и специалисты из Харькова не сразу поверили нам, что мы сможем это сделать. И на всякий случай даже купили какую-то простую систему управления за рубежом. Но гениальный Арнольд Петрович Сибрин придумал, как совместить эти противоречивые требования.
Было потрачено много усилий, я много консультировался с заведующим кафедрой механики профессором А.Т. Палецким. И в конечном итоге такой испытательный комплекс был создан. Правда, я не дождался окончания работ, ушел на кафедру информационно-измерительной техники. Мне предложили там ставку преподавателя, а у меня, молодого кандидата наук, была семья, которую надо было содержать.
Фото: Анастасия Хомутовская
История создания «Бурана» — пример, когда российские ученые обошли американских?
Позже мы изумлением обнаружили, что были на одном уровне с Массачусетским технологическим институтом. Но в этом проекте действительно превзошли американцев. «Буран» был поднят, полетел, полетал и автоматически сел на полосу на Байконуре. Они на своих «шаттлах» автоматическую посадку не сделали, мы были впереди, наши инженеры сработали лучше. Ну и в какой-то мере коллектив, который был у нас в ЧПИ и к научной школе которого я принадлежу, внес вклад в это дело. Но самое главное — в процессе этой работы воспитывались люди, формировались коллективы, которые могли решать глобальные задачи и брать ответственность на себя. Таких людей немного. Таких, какими были мои учителя — доктор технических наук, профессор Г.С. Черноруцкий, к сожалению, рано ушедший из жизни доктор технических наук профессор А.П. Сибрин, нынешний президент ЮУрГУ член-корреспондент РАН Г.П. Вяткин и другие.
Что даст университету участие в проекте 5-100?
Цель проекта — повысить уровень отечественного высшего образования до мирового и попасть в рейтинги мировых университетов. Мы вошли в число российских вузов (их 21), которые в рамках Проекта 5-100 получат дополнительные возможности для развития, в том числе финансовые. Это еще одна ступень для реализации серьезных проектов, которые в свою очередь будут влиять на повышение научного и образовательного статуса вуза.
Вхождение в Проект 5-100 во многом подготовлено нашими предшественниками, нашими традициями и научными школами. Перефразируя известное выражение, можно сказать, что мы стояли на плечах гигантов и потому добились сегодняшних результатов.
Инвестиции в хай-тек
Для того чтобы университет вошел в мировые рейтинги, надо чтобы о нем знали в мире. Насколько ЮУрГУ известен в мировом научном сообществе?
Мы давно занимаемся вопросами международного сотрудничества, проводим международные выставки и научные конференции, участие в которых принимают ученые практически со всех стран мира, международное научное сообщество знает наши разработки. У университета тесные контакты с американской корпорацией Emerson (мировой лидер в области автоматизации), и то, что они построили в Челябинске завод и создали глобальный инженерный центр, это результат того, что они поверили в нас. Они инвестировали не в нефть или газ, а в хай-тек. Это очередной крупный проект, который реализовался благодаря университету. Без ложной скромности считаю это своей личной заслугой, потому что сотрудничество шло по линии моей кафедры информационно-измерительной техники. Больше всего специалистов дали им мы. Кстати, значительное число ученых и преподавателей ЮУрГУ свободно владеет английским благодаря бесплатным курсам, организованным семь лет назад.
Стоит сказать и о том, что в ЮУрГУ проходят открытые лекции ученых с мировым именем. Одну из последних прочитал президент Emerson Эдвард Монсер, она была посвящена лидерству. И знаете, какое качество он поставил во главу угла? Честность. Я с ним согласен. Думаю, что честность и открытость во взаимоотношении с партнерами играют важнейшую роль в укреплении научных контактов.
Нередко разработки ученых ЮУрГУ дают новый импульс развитию исследования в какой-то области, привлекают внимание научного сообщества к той или иной проблеме, становятся фактором объединения усилий ученых из разных стран. К примеру, сфера моих научных интересов сегодня — это динамические измерения. Если очень упрощенно, то что существуют два подхода к исследованию динамических измерительных систем. Я предложил третий — на основе методов теории автоматического управления. И меня никто не оспорил. Пару лет назад я рассказал о своих изысканиях в рамках международной конфедерации измерителей в Санкт-Петербурге (доклад был сделан в комитете по математическим методам в измерительной технике), и мне предложили войти в международный комитет следующего симпозиума измерителей в Глазго и создать секцию динамических измерений на базе нашего университета. Сейчас я вместе со своими сотрудниками к этому готовлюсь, ко мне примкнули математики, научная школа профессора Г.А. Свиридюка, и мы с ними сформулировали новую задачу — оптимальные динамические измерения. Это «крутая» постановка задачи.
Какова область ее применения?
Это необходимо для точного измерения любых параметров, которых больше 200, это перемещения, скорость, усилия и т.д. Такие задачи часто возникают при испытании новой техники. Ошибки измерения достигают десятков процентов.
Вы учились и работали на кафедре «Системы автоматического управления», а стали измерителем. Как получилось это совместить?
Многие важные разработки и открытия совершаются на стыке наук. На кафедру информационно-измерительной техники я перешел в силу жизненных обстоятельств. Но я же воспитывался у прекрасных специалистов. Я смог максимально быстро включиться в работу другой кафедры и от динамических испытательных стендов перешел к динамическим измерениям. Я стал измерителем, но принес с собой старый багаж и нашел тему, связанную с измерениями, но в динамических режимах. Там работал тот же самый математический аппарат. Так что все логично.
Принцип ботинка
Александр Леонидович, у вас на счету более полутора сотен научных трудов, в том числе учебных пособий, авторских свидетельств, патентов на изобретения. Как они рождаются — это результат вдохновения, тяжкий труд, улыбка фортуны?
Очень часто изобретения и научные разработки рождаются из потребностей жизни. Направление, о котором я хочу рассказать, вышло из потребностей производства, точнее из нашей совместной работы с атомщиками, с ПО «Маяк». Радиохимическое производство этого предприятия представляет собой сложнейший комплекс, требующий слаженной работы всей аппаратуры. Выход из строя конкретного прибора или исполнительного элемента, во-первых, сложно определить, а во-вторых, так же сложно устранить неисправность. Это и трудоемко, и дорого, и может быть небезопасно с точки зрения ущерба для окружающей среды. Поэтому мы приступили к разработке тематики по самодиагностируемой аппаратуре.
Что это такое?
Интеллектуальные приборы, которые сами себя проверяют. Как человек, который смотрит: у него ботинок хорошо почищен или нет. У самодиагностируемой аппаратуры такой же принцип действия: она анализирует информацию и дает данные о ней в систему. Приборы же работают не сами по себе, а в системе, и, если они показывают недостоверную информацию, система начинает давать сбои. Могут возникнуть большие проблемы — с той же экологией, со снижением качества продукции, производительности и т.д. Чтобы этого не произошло, мы с моими аспирантами начали этим вопросом заниматься.
До этого у нас уже был ряд работ с этим ПО, так что связи существовали, к тому же я видел перспективность этого направления. Мы привлекли математиков — инженеры, когда работают вместе с математиками, хорошо понимают друг друга и получают более глубокие и серьезные результаты. В итоге мы создали такой интеллектуальный прибор для измерения температуры и доказали, что наши расчеты, алгоритмы и наше понимание проблемы работают и приносят эффект. Сейчас в рамках программы 5-100 мы ведем переговоры с некоторыми предприятиями «Росатома» для того, чтобы выйти на их потребности.
Надо сказать, что разработки в области самодиагностируемой аппаратуры интересовали и наших зарубежных партнеров. Когда два года назад я приезжал к председателю совета директоров корпорации Emerson Дэвиду Фарру, мы выяснили, что оба считаем вопросы создания самодиагностируемой аппаратуры очень важными. И обсудили возможность создания совместной лаборатории. Кроме того, с ЮУрГУ уже изъявил желание сотрудничать ученый с мировым именем крупнейший специалист в области самодиагностики профессор Манус Генри из Оксфордского университета.
Конечно, не все у нас пока получается так, как хотелось бы, — считает Шестаков. — Но повторюсь: в развитии главное — масштаб цели. Важно участвовать в решении задач мирового уровня и не пасовать перед трудностями. Программа 5-100 ориентирована на решение именно таких масштабных задач, и потому этот проект оказался столь созвучен сегодняшней политике нашего вуза и нашей истории.
Лидия Ивина