Несколько дней назад десятки молодых людей в масках Дональда Трампа прошли маршем по улицам индийского города Пилкхува. На их белых футболках оранжевой краской было написано два слова на хинди — «Армия Трампа». Как объяснили участники демонстрации, они хотят поддержать кандидатов-индуистов на грядущих выборах, прекратить индусскую эмиграцию и пресечь иммиграцию мусульман. «В нашей великой борьбе нас вдохновляют деяния президента Трампа», — резюмировал глава молодежной организации. Это могло бы показаться пародией на американские политические страсти, но в Индии каждый шаг Дональда Трампа действительно вызывает самое пристальное внимание. С не меньшим интересом следят за американским президентом и в соседнем Пакистане. Причем если в Индии поведение нового американского лидера вызывает все большую тревогу, то пакистанцы, напротив, решили, что приход к власти Трампа им на руку.
Конец золотого века
В последние годы отношения США и Индии находились на подъеме. Президент Обама, посвятивший первый срок налаживанию диалога с Китаем, наконец обратил внимание на «самую большую демократию мира» и начал решительное сближение. Индийские элиты восприняли это с восторгом: дружба без обязательств с американцами сулила крупные инвестиции и шанс на победу в негласном соревновании с КНР.
Когда в 2014-м к власти пришел националист Нарендра Моди, с которым у американцев до того были сложные отношения, в Белом доме возникли мрачные предчувствия. И совершенно напрасно. Индийский премьер с легкостью перешагнул через старые обиды ради американских денег и новейших технологий, которые помогли бы исполнить его голубую мечту — превратить Индию в развитую индустриальную державу. Встреча следовала за встречей, газеты взахлеб писали про «личную химию» двух лидеров.
В течение прошлого года контакты особенно активизировались. Обама и Моди спешили перед уходом 44-го президента из Белого дома как можно теснее привязать Индию к США. И не зря. Если бы победила Хиллари Клинтон, то она, скорее всего, продолжила бы линию Обамы на постепенное сближение с Индией. Но победил Трамп, и отношения Нью-Дели и Вашингтона внезапно оказались в подвешенном состоянии.
Американский Моди
Для всей Южной Азии, и для Индии в особенности, Дональд Трамп — человек-загадка. Его предвыборные выступления, правда, внушали оптимизм: все то немногое, что кандидат от республиканцев говорил об Индии, было сугубо позитивным. Трамп обещал, что при нем Вашингтон и Нью-Дели «станут лучшими друзьями», и утверждал, что Индия — единственная страна, за исключением Израиля, с которой он хотел бы укрепить связи. Самое знаменитое его высказывание, попавшее на первые полосы индийских газет: «Я фанат индуизма и Индии». Сам Трамп виделся индийцам эдаким американским Нарендрой Моди — те же популистская риторика, нападки на мусульман, обещания ввести протекционистские меры и поднять местную промышленность. Неудивительно, что и в самой Индии, и среди индийской диаспоры в США у Трампа нашлась масса поклонников, молившихся богам о его победе.
И властям, и населению Индии риторика Трампа в целом импонирует. В частности, его нападки на Китай. Индия, традиционно стремящаяся к региональному доминированию (что рассматривается как необходимая ступень для обретения статуса великой державы), видит в КНР естественного соперника на этом пути. Поэтому при любом обострении американо-китайских отношений для Нью-Дели открывается окно возможностей.
Барак Обама и Нарендра Моди
Фото: Kevin Lamarque / Reuters
С оптимизмом в Индии воспринимают и возможные шаги Трампа, направленные на улучшение диалога с Россией. Нью-Дели уже давно старается поддерживать в равной степени хорошие отношения с Москвой и Вашингтоном, не беря при этом на себя дополнительных обязательств и стараясь в то же время получить от обеих стран максимум возможного. С 2014 года, после того, как Белый дом и Кремль совершенно рассорились, проводить эту политику стало гораздо сложнее.
Наконец, при каждом обещании Трампа сосредоточить силы на борьбе с мусульманским терроризмом чиновники в Нью-Дели злорадно поглядывают в сторону Пакистана, который ко всему прочему еще и союзник того самого Китая, что Трамп пообещал поставить на место.
Казалось бы, первые шаги нового президента подтверждают, что он всерьез взял курс на укрепление связей с Индией. Он уже поговорил по телефону с Нарендрой Моди. Детали беседы не раскрываются — известно лишь, что Трамп пригласил индийского премьера посетить США в текущем году.
Однако многие действия Трампа внушают индийским политикам и бизнесменам обоснованные опасения.
Табачок врозь
Прежде всего их беспокоит намерение Трампа вернуть бизнес в США. Для Индии это означает серьезный удар по планам экономического развития: теперь американские корпорации не станут переносить производство и лаборатории в Бангалор и Гуджарат. Понижение налогов с лихвой перекроет в глазах производителей преимущество дешевой индийской рабочей силы и, скорее всего, приведет к оттоку хотя бы части американских производителей обратно в США. К примеру, компания Ford открыла в Индии уже три завода, где намеревалась собирать автомобили на экспорт. Сколько из них переживет протекционистскую кампанию Трампа?
Непонятно, каким будет ответ Трампа на один из самых болезненных для Индии вопросов — о судьбе виз типа H1B, позволяющих американским компаниям из Кремниевой долины на временной основе привлекать индийских сотрудников IT-сферы. В случае ужесточения режима, о чем не раз говорили Трамп и его советники, индийский IT-экспорт сильно пострадает — из его нынешнего объема в 108 миллиардов долларов 60 процентов приходятся на Штаты.
Пакистанский премьер Наваз Шариф на заседании Генассамблеи ООН
Фото: John Moore / Getty Images
С тревогой ждут решений нового президента в индийской фармацевтической отрасли. Немалая доля ее доходов шла из США, но экспорт наверняка сократится в связи с отменой Obamacare, анонсированной Трампом.
Едва сделав первые шаги на внешнеполитическом поле, Дональд Трамп уже умудрился оттоптаться по индийским интересам. Новые санкции против Тегерана — удар по индийским планам сотрудничества с Ираном и создания коридора «Север — Юг» через порт Чабахар в обход враждебного Пакистана и воюющего Афганистана. Когда в мае 2016 года Моди обещал иранским властям построить в течение полутора лет два терминала и пять причалов в Чабахаре, ему и в голову не могло прийти, что менее чем через год американский курс в отношении Ирана так радикально изменится.
Дауд Ибрагим Трамп
Если индийцы в отношении к Трампу прошли путь от радостного предвкушения до неопределенности, то пакистанцы изначально не ждали от него ничего хорошего. Еще в 2012-м Трамп гневно писал в своем микроблоге: «Пакистан — не друг нам. Давайте говорить начистоту: мы дали им миллиарды долларов, и что получили взамен? Предательство и неуважение, а то и что похуже. Когда же Пакистан наконец извинится перед нами за то, что предоставлял убежище Усаме бен Ладену на протяжении шести лет? Хорош "союзник"!»
Во время избирательной кампании кандидат от республиканцев называл Пакистан «самой опасной страной в мире на сегодняшний момент», утверждая, что «только Индия может остановить Пакистан». Его советники высказывались в том же духе. Так, генерал Флинн писал: «Странам, подобным Пакистану, необходимо указать, что мы не потерпим на их территории тренировочных лагерей и баз отдыха для террористов. Им придется сделать выбор, и если они продолжат помогать джихадистам, мы не станем с ними церемониться».
Некоторый оптимизм пакистанцам внушали лишь рассказы желтой прессы о пакистанских корнях будущего президента. Так, канал Neo News выпустил сюжет, в котором утверждалось, что настоящее имя Трампа — Дауд Ибрагим Хан, он родился в 1946 году в провинции Вазиристан и после гибели родителей в автомобильной катастрофе был усыновлен и вывезен в США в девятилетнем возрасте. Кроме того, на страницах «Республиканской платформы-2016» Пакистан упоминался в достаточно спокойном и доброжелательном тоне. Там говорилось, что у пакистанцев, афганцев и американцев есть общие цели в регионе — война с терроризмом и сохранность пакистанского ядерного арсенала. Но все это выглядело достаточно слабым утешением.
По утверждению пакистанских журналистов, справа — фотография юного Дауда Ибрагима Хана, будущего Дональда Трампа
Тем неожиданней оказался первый телефонный разговор между премьером Навазом Шарифом и избранным президентом Трампом. Новый американский лидер заявил, что пакистанцы — одни из умнейших людей мира, а их страна — земля фантастических возможностей. Самого Шарифа Трамп назвал «потрясающим парнем с отличной репутацией, с которым, кажется, будто ты его сто лет знаешь» и выразил надежду, что вскоре лично с ним встретится.
В Исламабаде это восприняли как ободряющий сигнал и ждут продолжения. Его пока не последовало: новый президент сперва формировал команду, а потом с головой ушел во внутренние дела. Индийско-пакистанский конфликт для него явно не в приоритете.
И в Нью-Дели, и в Исламабаде внимательно следят за новостями из Вашингтона, а пресса двух стран-соперников гадает, куда же склонятся симпатии новой американской администрации. Удивительный парадокс: политика США сейчас куда более непредсказуема, чем политика стран Южной Азии, издавна считающейся очагом нестабильности.