В отличие от большей части российской экономики, рыболовецкая отрасль как будто и не заметила кризиса: вылов в 2009 году заметно увеличился, вместе с ним подросло и потребление рыбы. Успехи рыбаков, впрочем, выявили и недостатки рынка: рыбу оказалось просто негде продавать, а браконьеры сводят на нет многие достижения чиновников.
То, что рыболовная отрасль в России – это не просто обычная отрасль экономики, всем стало понятно еще в 2007 году, когда Владимир Путин (тогда еще президент страны) публично поцеловал осетра. Для чиновников этот символический жест стал призывом к восстановлению производства, которое сильно пострадало в 1980–1990-х годах. К 2008 году средний россиянин съедал в год по 13-14 килограммов рыбы, что даже меньше, чем в 1930-е годы в СССР.
С западными странами начала XXI века и вовсе сравнивать не приходится. В Европе рыбу едят по 21 килограмму в год на человека, в Северной Америке – по 24 килограмма. Лидером среди всех государств мира является, естественно, Япония: в стране суши потребление рыбы составляет 60 килограммов в год.
В России до такого показателя пока далеко, однако в 2009 году, по подсчетам Росрыболовства, произошел резкий скачок потребления. Согласно официальным итогам года, вылов рыбы достиг четырех миллионов тонн, а каждый россиянин съел приблизительно по 19,2 килограмма рыбы и морепродуктов.
Объяснить резко возросшую любовь россиян кризисом, из-за которого часть потребителей могла перейти с мяса на рыбу, не получится: согласно статистике, во времена экономических спадов рыбу едят не больше, а как раз намного меньше, чем обычно. Ведь основу бизнеса составляют не только относительно дешевые селедка, треска или минтай, но и осетр с лососем, а также красная и черная икра.
Потребление рыбы в России стимулируется двумя способами: "снизу" (с помощью рекламы и создания специализированных магазинов) и "сверху" (с помощью создания нормативной базы для участников рынка). В 2009 и 2010 годах лоббисты обоих способов заметно активизировались.
"Сверху"
Спрос на рыбу в целом по миру во многом зависит от национальной культуры той или иной страны. Россия всегда была "морской" страной: традиционное застолье, например, до сих пор сложно представить без селедки под шубой или прибалтийских шпрот. А уж какие-нибудь кильки в томатном соусе прочно вошли даже в фольклор (советские алкоголики называли их "хором Пятницкого"). Не стоит забывать и о многочисленных православных постах, в которые мясо заменяется рыбой.
В середине марта в Госдуму будет внесен одобренный всеми профильными ведомствами законопроект, посвященный госрегулированию всего процесса от воспроизводства до продажи осетровых. Ждали этот законопроект более семи лет: чиновники различных ведомств никак не могли прийти к единому мнению. К конфликту подключилось даже Министерство иностранных дел: оно указывало на сложности, связанные с неопределенным положением Каспийского моря в международном праве. Ведь любые инициативы России по ограничению вылова осетровых в Каспии должны быть поддержаны другими странами, имеющими выход к морю. В противном случае все меры могут оказаться напрасными, а российских мальков, выпущенных в Каспий, будут отлавливать, скажем, казахстанские рыбаки.
Между тем, ситуация на рынке остается очень сложной. Вылов осетровых в России с 2007 года практически полностью запрещен - за исключением вылова в научных целях и для воспроизводства. На прилавки же может попадать только выбракованная рыба (то есть та, которая непригодна для получения мальков).
Кроме того, в магазинах есть и черная икра, которая была получена с помощью искусственного воспроизводства осетровых. Этим бизнесом занимаются предприятия в Вологодской области, Калуге, Астрахани, в Адыгее и в Рязанской области.
Можно купить в России и "настоящую" икру, но продается она на черном рынке. Судя по тому, как Росрыболовство всеми силами пытается ужесточить наказание за браконьерство, борьба с незаконным выловом ведется с переменным успехом. "Люди должны отдавать себе отчет, что если они торгуют черной икрой, то могут загреметь в тюрьму", - заявил 12 марта глава ведомства Андрей Крайний и предложил наказывать за торговлю черной икрой так же, как за торговлю кокаином.
"Снизу"
В последние месяцы многие жители российских городов обратили внимание на "странную" рекламу: с баннеров и щитов таинственный рекламодатель сообщал, что "рыба ждет". Кого и где она ждет, не сообщалось, но картинки на рекламе выглядели весьма аппетитно.
В Москве пошли еще дальше и проспонсировали рекламу намного более странного содержания. "Лучшая подруга девушки – это рыба", – гласила надпись голубоватыми буквами на белом фоне. Видимо, в слогане имелся намек не только на известную песню, но и на пословицу "путь к сердцу мужчины лежит через желудок".
Тем не менее, именно Москва оказалась, по свидетельству Росрыболовства, тормозом в других проектах, направленных на поддержку рыбной отрасли. В частности, столичные власти не дают развиваться сети рыбного фаст-фуда, который активно поддерживает федеральное ведомство. По словам Андрея Крайнего, из-за нерасторопности чиновников первые киоски с отечественными fish&chips откроются не в Москве, а в Лондоне, Берлине и Париже. Учитывая стоимость аренды и количество необходимых разрешений для работы в столице России, бизнес в Европе может оказаться намного выгоднее.
Другое начинание, которое не поддерживают в Москве, - возрождение магазинов "Океан". Росрыболовство запланировало открыть их 250 штук по всей России. К началу 2010 года "Океаны" появились в 32 регионах страны, но в Москве (если не считать Зеленограда) крупных рыбных магазинов как не было, так и нет. При этом столица остается главным потребителем рыбы, в том числе и в самом дорогом сегменте.
Впрочем, в марте 2010 года в Росрыболовстве открыто признавались, что сложности есть не только со столичными властями. По словам все того же Крайнего, российский бизнес не хочет покупать дешевую рыбу и торговать ею в городах. В итоге специализированные холодильники забиты, суда стоят в портах, а рыба… ну в общем, не становится лучше. Так что задача "довести (…) рыбу до россиян (…) в потребном виде" – действительно становится задачей номер один.