Русский фарш Как появились и куда идут российские националисты

На протяжении последних 25 лет национализм в России постоянно трансформировался и перерождался, происходило стремительное создание все новых националистических движений и идей. Об этом процессе и о том, в каком состоянии сейчас находятся националистические движения, рассказал в ходе своей лекции в Сахаровском центре директор Информационно-аналитического центра «СОВА» Александр Верховский. «Лента.ру» записала основные тезисы его выступления.

Национализм всех сортов

Русский национализм родился не в день ликвидации Советского Союза и даже не во время перестройки. Он существовал и ранее, как это было положено в советской системе, в зажатом и уцененном виде. Но как только зашатался СССР, на свет начали появляться самые разнообразные организации правого толка.

Националисты, ранее сплоченные в борьбе с советским монстром, стали замечать различия между собой, которых оказалось чрезвычайно много. Одно из них — вопрос об отношениях с властью. Первое националистическое общество «Память» тут же столкнулось с расколом по признаку лояльности. Одноименное общество Дмитрия Васильева истеблишментом осуждалось, его самого пытались дискредитировать. Лучше дела с репутацией обстояли у более лояльной «Памяти» Игоря Сычева. Впрочем, в ней же образовалось и наиболее радикальное по тем временам крыло Константина Смирнова-Осташвили — он стал первым известным осужденным за возбуждение межнациональной ненависти. Тогда выяснилось, что лояльность не гарантирует умеренности во взглядах.

Вслед за «Памятью» начали появляться организации чисто реставрационного толка. Некоторые из них по своей идеологии напоминали дореволюционную «Черную сотню», другие называли себя коммунистами и хотели обратно в СССР. Среди последних выделялись люди, для которых важнейшей ценностью советского прошлого была большая империя. Другой реставрационной идеей стало возвращение к неоязыческим корням, в некую доисторическую Россию, описанную в художественных произведениях. Таких течений была масса, они существуют до сих пор, но их активность уже не так заметна.

Лишь частично реставрационным проектом можно назвать Национал-большевистскую партию (НБП, деятельность организации запрещена в России — прим. «Ленты.ру»), выросшая из Национал-радикальной партии (НРП) 1992 года. Идеология НБП, с одной стороны, опиралась на отсылки к советскому прошлому, империи и символике. С другой стороны, они создали свой собственный, выдуманный фашизм, в котором произвольным образом сочетались идеи из западных фашистских и протофашистских авторов первой половины XX века. Все это дополнялось революционной идеологией, что создавало странную, но ужасно привлекательную для людей смесь. НБП состояла из студентов гуманитарных учебных заведений и была в этой среде популярнее, чем другие движения. Ее членов, при всей их контркультурности, отличала ориентировка на создание великой империи с русским ядром.

Были и те, кто, наоборот, мыслил довольно свободно и не привязывался к прошлому. Самый известный из таких людей — это Владимир Жириновский. В 1990-е он выглядел здравомыслящим на фоне тогдашних националистов с его суждениями о политической модернизации и перестройке России в национальное государство. Жириновский с легкостью брался за разные, иногда противоречащие друг другу лозунги, и был типичным гибким и успешным популистским политиком.

В это же время некоторые активисты пытались создать русский фашизм. Самым сильным и успешным таким проектом стало Русское национальное единство, отколовшееся от «Памяти». Его идеи представляли собой страшную мешанину, совершенно не похожую на итальянский фашизм или немецкий национал-социализм. Зато внешне все было аутентично: военная форма, строевая выправка — это и вызывало соответствующие ассоциации. Такая стратегия оказалась очень успешной, к середине 1990-х РНЕ стало лидером, а потом чуть ли не монополистом радикального национализма в стране.

Идею этнически чистого русского государства в середине 90-х активно продвигал Виктор Корчагин, ранее участвовавший в антисемитском подполье. Он создал «Русскую партию» и был первым националистическим деятелем того времени, который твердо пытался доказать, что Россия должна стать государством, предназначенным исключительно для этнических русских. Он не призывал выгнать всех нерусских из страны, но предлагал разделиться с ними территориально.

Эта идея оказалась тогда не слишком востребованной, но все же в последующие годы образовалось несколько кружков (например, «Золотой лев»), членов которых можно назвать родоначальниками российской национал-демократии. У них было много разногласий, но основной идеей, которую они исповедовали в начале 1990-х, стало превращение России из империи в государство для русских. Они также радели за построение русского капитализма, из-за чего заметно выделялись на фоне остальных националистов, выступавших преимущественно за максимально несвободный рынок.

Непопулярные идеи

Хотя ультраправых организаций было много, обычный обыватель в то время практически не замечал их существования. Выделялись лишь коммунисты, ЛДПР и Фронт национального спасения (ФНС). Все масштабное противостояние оппозиции и властей 1992-1993 годов проходило именно от лица этих реставрационных движений, остальные существовали лишь на периферии. Но после 1993 года все они резко потеряли свои позиции, хотя и не исчезли. Так, КПРФ на протяжении 90-х была в постоянной оппозиции и в 1996 году даже создала Народно-патриотический союз России (НПСР), который был призван объединить вокруг партии всех коммунистических имперцев (Александр Проханов, Александр Руцкой и прочие).

Те, кто пытался опираться на этническую компоненту, не пользовались большой популярностью. Например, Конгресс русских общин (КРО), возглавляемый людьми из правительства, честно пытался политизировать эту тему (в КРО вырос такой будущий видный националист, как Дмитрий Рогозин). Образ разделенного народа, тема защиты русских за рубежом оказались очень выигрышными в противостоянии КПРФ. Но за политиков из КРО голосовали плохо (кроме генерала Лебедя в один момент) — на их идеи в 1990-е не было спроса.

Среди людей с умеренными взглядами популярными были именно коммунисты, а радикалов привлекали «имитационные фашисты» из РНЕ. Они стали монополистами в своих сферах, а остальным организациям пришлось уйти в их тень. Но РНЕ не было деятельным, там все время готовились к повторению 1993 года, чтобы пойти в бой. Этого так и не случилось, и организация в 2000 году развалилась (отчасти этому поспособствовали спецслужбы).

Остальные сравнительно радикальные группы в 90-е на глазах теряли свои позиции. Все монополизировалось вокруг КПРФ. Казалось, что радикальное поле должно опустеть, но этого так и не произошло. Незаметно в середине десятилетия появилось движение наци-скинхедов, и к концу 90-х они стали более или менее известны. Они не производили почти ничего, кроме насилия. Другие националисты не видели в них союзника, потому что с ними было невозможно наладить диалог.

Против иммигрантов

Выборы 1999 года стали полным провалом для всех националистических сил, включая коммунистов. Казалось, что это тупик. Но вместо этого произошли качественные изменения. На рубеже 1999-2000 годов исследования «Левада-Центра» зафиксировали резкий скачок уровня этнической ксенофобии, который оставался на примерно том же уровне до 2012 года. Никакие социальные или экономические факторы не сказывались на активности и популярности националистических идей, просто именно в то время изменился этнокультурный состав иммиграции. Произошла смена поколений, молодые приезжие из стран бывшего СССР уже плохо говорили по-русски, у них было гораздо меньше общего с принимающим населением, что обусловило возникновение больших ситуативных конфликтов.

На фоне этих перемен образовавшееся пустое националистическое пространство стали заполнять новые движения. Они не могли найти общего языка со старыми националистами, которые жили идеями реставрации прошлого. Возникло Движение против нелегальной иммиграции (ДПНИ, деятельность организации запрещена в России — прим. «Ленты.ру»), которое им идеально подходило — долгое время единственная цель организации состояла в избавлении страны от «нежелательной» иммиграции.

Неожиданно для нового поколения националистического актива такие идеи оказались ужасно привлекательными, членов ДПНИ и сотрудничавших с ним людей становилось все больше. Количество же последователей КПРФ и подобных ей организаций сокращалось. К 2010-2011 годам «Русский марш» переплюнул по численности любое шествие, организуемое коммунистами.

Идеи этнонационализма чуть не стали частью настоящей политики. ЛДПР пыталась поиграть на этом поле в первой половине 2000-х, а в партии «Родина» периода 2003-2006 годов было явно этнонационалистическое течение. Но все эти попытки оказались в конечном счете неудачными.

Глубокий кризис

С националистами власть общалась (и продолжает это делать) при помощи ФСБ и Центра противодействия экстремизму. В начале 2000-х она считала правильным ведение диалога со всеми политическими силами, при этом пытаясь ими как-то манипулировать.

Но потом все это резко заканчивается, практически все националисты к 2010 году опять оказываются в оппозиции. Именно тогда многие этнонационалистические лидеры начинают стремиться стать частью «респектабельной» оппозиции политическому режиму, в том числе в союзе с либералами. В этом процессе особую роль играли группы национал-демократов, но участвовали в нем не только они. Поэтому эти лидеры участвовали в протестных акциях 2011-2012 годов. При этом подавляющее большинство членов националистических организаций и групп не хотели выходить на протестные акции вместе с либералами и левыми, что создало основу для многих конфликтов.

Но и в целом движение русских националистов оказалось в кризисной ситуации: население хоть и разделяет их ксенофобские настроения, но не готово идти за ними. К 2011 году количество выходящих на «Русский марш» достигло своего потолка, перестало расти, а потом и вовсе начало падать. Почему?

Даже ксенофобно ориентированная половина российских граждан не идет за националистами, во-первых, потому что типичный представитель движения для обычного россиянина выглядит как хулиган, не вызывающий доверия. Не любящий «понаехавших» россиянин не пойдет на «Русский марш» потому, что там ему будет некомфортно.

Во-вторых, население больше доверяет провластным движениям. Один из интересных опросов показал, что большинство респондентов выступают за запрет известных им националистических движений (РНЕ, скинхеды и другие) в том числе потому, что они не связаны с государством. В то же время опрошенные хорошо отзывались, например, о казаках. Следовательно, средний российский гражданин по-прежнему связывает свои надежды с властью — именно она должна решать все вопросы, в том числе именно она обязана выгнать мигрантов. Гражданин готов доверить выполнение этом миссии казакам, а условному РНЕ или другим движениям — нет. Впрочем, пока само государство не готово выполнять этот запрос общества.

Признаки уныния в националистических движениях наблюдались еще до событий на Украине. После же в их среде и вовсе случился раскол. Что важнее всего, в результате проиграли обе стороны: сторонники Новороссии почти не собирали на свои митинги людей (потому что все это и так можно было услышать из телевизора), а идеи ее противников были просто непопулярны среди населения. Это создавало сильнейший дискомфорт у тех, кто привык себя видеть авангардом этнического большинства.

Вслед за спадом интереса к русским националистам в последние полтора года за них серьезно взялись власти, а точнее — полиция. Это ударило по всем видам активности националистов (от «партстроительства» до уличного насилия) еще сильнее. Одни лидеры националистов уже открыто признают, что их движение находится в серьезном кризисе, другие пока не готовы в открытую с этим согласиться.

В то же время альтернативы движению этнонационалистов, каким мы его знаем в 2000-е годы, пока нет. Казалось бы, на фоне Крыма и Донбасса, на фоне активизации пропаганды государственного имперского национализма можно было бы ожидать подъема прокремлевских и проимперских движений. Но националисты, поддерживающие кремлевскую линию, не особо заметны. Пока самые большие успехи на этом поле делает питерское отделение «Родины», которое еще в 2013 году фактически отобрало «Русский марш» у местных оппозиционных националистов (больше таких крупных успехов у него не было). Движение «Антимайдан» куда-то пропало, а Национально-освободительное движение (НОД) трудно назвать активистской организацией. Важно понимать: чтобы создать движение, недостаточно информационной повестки, должны быть еще и соответствующие активисты.

Ниша, оставленная движением русского этнонационализма, пустует. Ее не занимают ни прокремлевские активисты, ни нацболы, ни другие альтернативы. Конечно, в перспективе будет и новое поколение активистов, и некое националистическое движение, способное заполнить ее, обязательно появится, но вопрос в том, каким оно будет. Если ему удастся сформироваться снизу, мы не сможем предсказать его идеологические предпочтения: ведь существует много параметров, и какое именно их сочетание станет популярным, непредсказуемо.

Другой вариант — построение движения сверху. Тогда оно станет базироваться на имперской линии, «цивилизационном национализме», комплексе идей, восходящих к РПЦ и писателям – наследникам Проханова (условно говоря). Но это возможно только в случае, если государству такое движение понадобится. Это может произойти лишь в ситуации политической нестабильности и необходимости поддержки власти снизу. Пока такого запроса нет.