Блохи сдохли Как ночной горшок превратился в ватерклозет

Почему в Средние века люди спали сидя? Почему два столетия называются «немытыми»? По какой причине дамы викторианской эпохи часто падали в обморок? Как люди обходились без туалетной бумаги? Ответ на эти и другие вопросы исследователь Люси Уорсли дает в своей книге «Английский дом. Интимная история», вышедшей недавно на русском языке в издательстве «Синдбад». Зачем в туалете хранили одежду? Почему в уборной назначали свидания? Кто так гордился красотой своего «ретирадного кресла», что держал его в гостиной? Об этом рассказывает раздел книги «Интимная история ванной». «Лента.ру» публикует отрывок из книги Люси Уорсли.

Весь мир — отхожее место

На столике у стены стоит в ряд несколько ночных горшков, и любой может справить нужду, пока остальные пьют, — у них это в обычае. Никто даже не думает скрываться! Просто верх неприличия.

Франсуа де Ларошфуко об английском застольном этикете, 1784

Посетив однажды дамскую комнату в инвестиционном банке «Голдмен Сакс», я не особенно удивилась, обнаружив бесплатные тампоны. Меня поразило другое: тампоны были от трех разных производителей. Условия, в которых человек справляет нужду, во все времена отражают его социально-экономический статус.

В Средние века большинство народа облегчалось на природе. Даже в Библии говорится, что у каждого человека должна быть лопатка, и «когда будешь садиться [вне стана], выкопай ею [яму] и опять зарой [ею] испражнение твое» (Втор. 23:12–13). Однако в относительно крупных поселениях придумывали кое-что посложнее. При короле Альфреде у англосаксов появляются «бурги» — города- крепости прямоугольной формы с перпендикулярными улицами. Такая планировка сохранилась в Винчестере и Уоллингфорде. Для сброса нечистот и помоев здесь рыли выгребные ямы. Мне довелось видеть человеческие экскременты, выкопанные из одной такой ямы в Винчестере. Сейчас они хранятся в городском музее, в холодильнике. Время от времени их размораживают и предъявляют посетителям, а самым везучим позволяют даже потрогать вишневые косточки, которые, как утверждают археологи, прошли через желудок некоего сакса.

Именно норманны внедрили в Британии первые стационарные, установленные непосредственно в жилищах туалеты, которых здесь не видели со времен римлян. В Белой башне лондонского Тауэра, сооруженной нормандцами вскоре после завоевания Англии, были оборудованы небольшие комнаты-уборные. Сливные желоба были устроены в северной и восточной стенах, обращенных в обратную от Лондона сторону, чтобы покоренные жители не видели пятен, оставленных испражнениями их завоевателей.

Эти маленькие комнатки служили также местом хранения одежды, а потому именовались гардеробами. В атмосфере, насыщенной исходившими от нечистот парами аммиака, дохли все блохи. И сегодня воспитанный англичанин, оказавшись в незнакомом доме, спрашивает, как пройти не в туалет, а в «раздевалку» (cloak-room: дословно «комната для хранения плащей»). В хорошо обустроенном «гардеробе» находиться было достаточно приятно: автор книги XIX века «Жизнь святого Григория» советует уединяться там для чтения.

При королевском дворе Тюдоров существовали туалеты трех классов. Лица королевской крови и знать справляли нужду, сидя на туалетном стуле (англ. close stool) с мягким сиденьем, в котором было проделано отверстие. Обычно туалетный стул, под который ставили оловянный или керамический горшок, находился в специальной туалетной комнате (англ. stool room). У Генриха VIII было несколько «ретирадных кресел», подбитых лебяжьим пухом, обтянутых бархатом и украшенных позолоченными гвоздиками и бахромой. В королевскую туалетную комнату вели две двери: одна — из спального покоя короля, вторая — из внешнего коридора; через нее прислуга выносила горшок. Поскольку в королевскую уборную было легко попасть как со стороны спальни, так и со стороны коридора, именно здесь пятая супруга Генриха VIII Екатерина Говард назначала свидания своему предполагаемому любовнику Томасу Калпепперу. Карл I во время своего заключения на острове Уайт также мечтал тайком провести свою фаворитку леди Джейн Уорвуд «в уборную, что в спальных покоях», чтобы «стиснуть» ее в своих объятиях.

Придворным, занимавшим при дворе достаточно высокое положение, полагались собственные комнаты и личные туалетные стулья. Врач Эндрю Бурд не выносил запаха «писсуаров», считая их негигиеничными. В «писсуарах» тюдоровского времени, найденных при раскопках в Королевском саду, ученые обнаружили следы тюдоровской мочи.

Слуги низшего ранга во дворце Хэмптон-Корт справляли нужду в огромном общественном туалете, называемом Общий нужник, или Великий дом облегчения. Он был рассчитан на четырнадцать человек. Из этого гигантского сооружения экскременты поступали в резервуар, омываемый водами крепостного рва. Резервуар источал жуткое зловоние, и его часто приходилось чистить вручную. Несчастных слуг, исполнявших эту обязанность, называли «говночистами». Правда, многие при дворе ленились ходить в общественный туалет, предпочитая мочиться в камины или справляя нужду в коридорах.

Во дворце работали сотни слуг мужского пола, и туалетов на всех не хватало. Иногда, тщетно пытаясь улучшить санитарное состояние дворца, его управители мелом чертили на стенах христианские кресты в надежде, что слуги побоятся осквернять религиозный символ. Особым распоряжением было запрещено мочиться в кухонные очаги (видимо, это была распространенная привычка).

Такие же большие, как уборная с забавным названием Великий дом облегчения, общественные туалеты существовали и в древности, и в эпоху Средневековья. В Британии в форте Хаусстедс на Адриановом валу имелся туалет, одновременно вмещавший два десятка римских солдат. В средневековом Лондоне работало тринадцать общественных туалетов. Самый известный из них — «Дом Уиттингтона» на Гринвич-стрит, построенный в XV веке и названный в честь лорд-мэра. Этот огромный — на 84 персоны — туалет располагался на улице, ныне носящей название Уолбрук (от слова brook — «ручей», который тогда и в самом деле там протекал), и очищался водами Темзы во время прилива.

Дома лондонцы справляли нужду в горшки, а их содержимое выливали из окон прямо на улицу. По одной из версий, еще одно слово, обозначавшее туалет, — «лу» (англ. loo, от искаженного франц. l’eau — «вода»), произошло от восклицания Gardez l’eau! («Берегись, вода!»), которым предупреждали прохожих. На мой взгляд, более убедительна другая версия: loo — это, возможно, искаженный вариант французского слова lieu («отхожее место»). В некоторых домах гардеробы-уборные нависали над речкой или ручьем, протекавшим со стороны заднего фасада.

Увы, содержать город в чистоте было делом нелегким. К 1300 году улицу Шерборн-лейн, пролегавшую вдоль ручья Шерборн, то есть «Чистого», местные жители переименовали в Шитберн-лейн — Дерьмовую улицу.

Многие горожане справляли нужду прямо на улице не только в эпоху Средневековья. Живший в XVII веке Сэмюэл Пипс был с женой в театре, когда у нее прихватило живот, и ему пришлось вместе с ней «выйти на Линкольнс-Инн, и там, присев в уголке, она сделала свое дело». Столетием позже Казанова, посетив Лондон, был немало удивлен, лицезрея в Сент-Джеймсском парке «задницы тех, кто в кустах отдавал дань природе».

Наши сведения о том, как в английском высшем обществе было принято решать проблему отправления естественных надобностей, достаточно полны благодаря существовавшему до начала XVIII века обычаю, согласно которому свита сопровождала короля повсюду, даже когда он справлял нужду. Один придворный Генриха VIII, принося извинения за опоздание, объяснял, что не мог пренебречь «туалетным долгом», потому что кроме него и «господина Норриса не было никого, кто сопровождал бы Его Королевское Величество помочиться в его спальном покое». Известно, что приближенные слуги выпрашивали у Генриха VIII милости «вечером, после того как он насладится вином и посетит туалет, ибо тогда он пребывал в особенно ласковом расположении духа».

Не только лица королевской крови, но и многие влиятельные аристократы нисколько не смущались, отправляя естественные надобности в присутствии посторонних. В инструкциях конца XVII века, которым следовал двор Вильгельма III, подчеркивается, что король никогда не должен ходить по нужде один. Король повелел, чтобы во время визитов в «тайную или личную комнату, когда мы намерены облегчиться», его сопровождал «смотритель ретирадного кресла (если он присутствует), а в его отсутствие — джентльмен нашего спального покоя или, в отсутствие последнего, служитель нашего спального покоя». Во Франции XVIII века в Версальском дворце гомосексуалист герцог де Вандом давал аудиенции, сидя на туалетном стуле; когда он подтирал зад, льстивые гости восхищенно говорили ему, что у него «ангельская попка» (culo d’angelo). Даже Сэмюэл Пипс, занимавший куда более низкую ступень социальной лестницы, похоже, не считал отправление естественных надобностей интимным делом. Свое «очень красивое ретирадное кресло» он держал в гостиной. (И, вероятно, гордился им.)

Ослабление власти монархов можно проследить на примере того, как менялось отношение к королевским туалетам: в XVIII веке к ним относились с гораздо меньшим почтением, чем в XVI. Невозможно представить себе, чтобы кто-то осмелился справить нужду в горшок Генриха VIII или Елизаветы I (нужники королевы путешествовали за ней от дворца к дворцу в специальной «ретирадной карете»). А вот во время коронации Георга III в 1761 году герцог Ньюкасл не преминул воспользоваться личной уборной королевы, расположенной за алтарем: его застали «восседающим на бархатном ретирадном кресле помазанницы Божией».

Придворные дамы тоже не стеснялись справлять нужду при посторонних. В доказательство этого утверждения обычно ссылаются на свидетельство леди Мэри Уортли Монтегю. Если верить ее словам, жена французского посла славилась тем, что «мочилась часто и помногу — не менее десяти раз в день, в присутствии кучи свидетелей». Но отметим, что речь шла о француженке. А в Англии XVIII века большинство французских обычаев и привычек считались безнравственными и непристойными.

Как бы то ни было, пышные юбки дам XVIII века позволяли им пользоваться похожим на соусник сосудом под названием «бурдалу» (англ. bourdaloue), он же «переносной горшок». Утверждают, что свое название он получил в честь одного весьма почитаемого французского священника. Популярность его была так велика, что дамы собирались к его проповеди за несколько часов до начала, и во время долгого ожидания у них нередко возникало желание справить малую нужду.

Огромное преимущество ночных горшков и туалетных стульев состояло в том, что их можно было использовать в собственном спальном покое, в личном кабинете, в передней спальных покоев и вообще где угодно. Это было невероятно удобно, поэтому ночные горшки так долго оставались в ходу. Но был у горшков и недостаток: кто-то должен был их опорожнять. Чаще всего этим занимались слуги женского пола, которых называли «нужные женщины» (потому что они выливали из горшков «нужду»). Служанка XVII века обязана была следить за тем, чтобы «туалетные стулья или ночные горшки должным образом опорожнялись, содержались в чистоте и благоухании». В королевских дворцах существовали целые когорты «нужных женщин», опорожнявших горшки и убиравших в спальных покоях. Им, помимо жалованья, выдавали дополнительные деньги на приобретение швабр, метел и щеток. Примечательно, что их труд был востребован еще целых два столетия после того, как надобность в их услугах должна была отпасть в связи с изобретением унитаза со сливом.

Перевод И. Новоселецкой