Намерение ввести в Южной Корее единый учебник отечественной истории для школ средней и высшей ступеней в обществе восприняли неоднозначно. Профессура выступает в основном против этого, депутаты преимущественно его одобряют, мнения зарубежных историков разделились, а в Корее проходят массовые манифестации как противников, так и сторонников учебника. По сути, речь идет уже не о самом учебном пособии, а о ситуации в стране в целом.
Критики утверждают: «Хороший президент делает историю, плохой президент — переделывает учебники истории». Их оппоненты возражают: «Наши дети уже изучают идеи чучхе». Глава правящей партии «Сэнури» Ким Му Сон заявил, что большинство нынешних учебников отражает просеверокорейские взгляды, «отвергающие ценности демократии, которую нам удалось завоевать ценой жертв наших предков». А по словам лидера оппозиции Мун Чжэ Ина, единые учебники истории есть лишь в странах с диктаторским режимом.
В России тоже ведется полемика вокруг аналогичных проектов, но не такая ожесточенная. Почему же в Корее столь острая реакция?
История в Корее традиционно воспринимается как «политика, опрокинутая в прошлое» и сборник прецедентов, призванных оправдывать определенные вещи в настоящем. Индоктринирующая функция не менее важна, чем образовательная. И потому учебник истории — в первую очередь инструмент, предназначенный влиять на молодое поколение и воспитывать его в «правильном духе», выдав строго определенный набор фактов и концепций.
В Сеуле очень тщательно следят за тем, чтобы Корею во всем мире «понимали правильно». Несколько международных организаций проводят курс на «хангук паро аллиги» (правильное понимание Кореи), который включает в себя и просто просветительскую работу (публичные лекции, выставки и т.д.), и прямое лоббирование нужных концепций в чужих учебниках истории. Бурно ведется и «борьба с фальсификациями», и когда лет десять назад японское издательство «Фусося» выпустило учебник, разоблачающий ряд корейских государственных мифов (например, там утверждалось, что японское колониальное иго имело для Кореи положительные стороны), шум поднялся до небес. И это несмотря на то, что учебник приняли в качестве базового примерно полпроцента японских школ.
Участники митинга в Корее с плакатами, на которых изображены фрагменты японских учебников истории. 6 апреля 2015
Фото: Ahn Young-joon / AP
Кроме того, осуждение учебника — это не особо завуалированная критика действующего президента Пак Кын Хе. Утверждается, что единый учебник непременно будет «прояпонским» и «оправдывающим диктатуру». Эти обвинения — камень в отца президента, генерала Пак Чон Хи, творца корейского экономического чуда и весьма жесткого диктатора, в чье правление между авторитарными режимами Севера и Юга общего было гораздо больше, чем многие могут себе представить. Споры вокруг личности Пака и его места в корейской истории весьма напоминают российские споры «сталинистов» и «антисталинистов» как по проблематике (насколько стремительный прогресс страны оправдывал репрессии и подавление прав и свобод), так и по эмоциональности.
Родившийся в 1917 году генерал Пак успел послужить в японской армии, менял имя на японское (как многие корейцы тогда), а в его программе было немало заимствований из японской политической культуры. Левые корейские националисты считают, что строительство национального государства по Паку было неправильным, а его режим — прояпонским.
И это важно, поскольку южнокорейский государственный миф во многом строится на антияпонизме. Этот аспект южнокорейской идеологии напоминает рассуждения некоторых представителей бывших стран СНГ о том, что все их беды от «колониального наследия» и «клятых москалей, которые выпили всю воду из крана». То, что именно москали (в данном случае — японцы) построили водопровод, при этом почему-то умалчивается.
Итак, левые воспринимают президента Пак Кын Хе исключительно как наследницу своего отца, активно используя это в политической борьбе. Оно и понятно — если бы российским президентом вдруг оказался внук Сталина, ему также поминали дедушку по любому поводу, а чаще — без. Но дело в том, что если смотреть на правоконсервативный лагерь, то там Пак Кын Хе относится скорее к умеренным. Ее политика, когда речь идет именно о ее инициативах и ее назначенцах, куда менее антисеверокорейская, проамериканская и консервативная, чем у ее предшественника — Ли Мен Бака. И внутри собственной партии фракция Пак Кын Хе ведет затяжные и часто оборонительные бои с теми, кто давит на нее справа. С этим, кстати, связано то, что целый ряд позитивных инициатив президента так и не воплотился в жизнь.
Генерал Пак Чон Хи и его дочь Пак Кын Хе. 1977 год
Фото: Yonhap / AP
Начало XXI века было отмечено болезненным для правоконсервативного кластера крушением нескольких государственных мифов. 10 лет назад при условно левом президенте Но Му Хене была созвана так называемая «Комиссия по национальному примирению», эффект от деятельности которой примерно мог бы напомнить российскому читателю перестройку и срывающие покровы статьи в журнале «Огонек» и ему подобных. Крепко досталось Пак Чон Хи и другим военным диктаторам, разоблачили многие мифы.
Например, вплоть до того времени в антикоммунистической пропаганде активно использовался такой мем, как «корейская Катынь»: массовое захоронение времен Корейской войны (1950-53) примерно на пять тысяч гражданских лиц, многие из которых были убиты после пыток. Традиционно считалось, что это дело рук северокорейцев. Однако, комиссия выяснила, что коммунисты здесь ни при чем. Это преступление было совершено так называемыми «молодежными корпусами» — полугангстерскими формированиями на службе правящего режима Ли Сын Мана. И вообще оказалось, что жертв «белого» террора в два раза больше чем «красного».
При сменившем Но Му Хена консерваторе Ли Мен Баке эту комиссию разогнали. Тогда и пошли разговоры о том, что в Южной Корее власть объявила войну истории. При Ли Мен Баке отказались от концепции «единого учебника истории», чтобы не идти на поводу у условно левых — ведь университетская профессура традиционно левая. Но выпущенный правым издательством «Кёхак» учебник, отражавший консервативный тренд, встретили очень жесткой критикой — не только за идеологию, но и за слишком явную манипуляцию фактами. В результате уже при Пак Кын Хе консерваторы забили тревогу, заявляя, что кругом если не «красные», то «розовые», и если сейчас не принять меры, то вскоре дети будут учиться по северокорейским учебникам.
Пак Кын Хе
Фото: Saurabh Das / AP
И кстати, главным лоббистом единого учебника выступает не Пак Кын Хе, а нынешний председатель «Сэнури» Ким Му Сон, приверженец гораздо более консервативных взглядов, считающийся наиболее вероятным претендентом на президентский пост от правого лагеря после Пак.
Что же до позиции действующего президента, то, поддерживая концепцию единого учебника в принципе, она не пытается «гнать коней» и стремится сделать весь процесс максимально открытым, так, чтобы среди составителей были представители разных школ и разных поколений. Однако, судя по основному составу авторов (в частности, там значится профессор Квон Хи Ён, автор вышеупомянутого учебника от издательства Кёхак), уже примерно понятно, каковы будут основные особенности нового учебника, вызывающего столь бурную критику.
Во-первых, он будет крайне антикоммунистическим и антисеверокорейским. Будет уделено большое внимание агрессивности Пхеньяна, хотя большинство громких историй наподобие потопления корвета «Чхонан» обладают на деле весьма слабой доказательной базой.
Во-вторых, усилится антияпонский тренд. Это сделают как в пику японским учебникам истории, так и для педалирования болезненных тем последнего времени: например, острая и сложная проблема так называемых «женщин для комфорта» окончательно превратится в рассказ о том, как кореянок сотнями тысяч загоняли в японское сексуальное рабство.
Участницы памятного мероприятия в Сеуле несут в руках портреты женщин, насильно превращенных в работниц японских борделей. 14 августа 2013 года
Фото: Kim Hong-Ji / Reuters
В-третьих, в учебнике найдется место для националистических мифов о древней и средневековой истории, хотя некоторые «исторические» персонажи по своей легендарности напоминают даже не Илью Муромца, а Царя Гороха.
В-четвертых, будет несколько «отмыт» Пак Чонхи, и это действительно определенный реверанс в сторону действующего президента. Обеление Пака плавно перетекает в разговоры о том, что Республика Корея всегда была «светочем демократии». Даже при Ли Сын Мане, чей режим по одиозности и авторитаризму значительно превосходил современный ему северокорейский. Естественно, в новом учебнике не будет правды о «корейской Катыни» и других открытий, сделанных комиссией по национальному примирению. Как заявил все тот же Ким Му Сон, «поскольку будущее строится на истории, необходимо избегать негативного взгляда и самоуничижения».
Естественно, что против такого учебника выступили многие преподаватели школ и университетские профессора. Их возмущает не только пропаганда, но и откровенная манипуляция фактами. Как сообщило государственное агентство Рёнхап, против вмешательства правительства в составление учебников выступили 160 профессоров из университета «Хангук»,132 профессоров крупнейшего университета «Ёнсе», а также 15 тысяч учителей истории по всей стране.
Их поддержали левые, для которых протесты против нового учебника — прекрасный повод пнуть нелюбимого президента, поскольку как глава государства он несет символическую ответственность за все, что происходит в стране. Если добавить к этому проекту ряд законопроектов и кадровых назначений, можно сделать вполне обоснованный вывод о консервативном наступлении и довольно жестком закручивании гаек.
Скандал только разгорается, протесты идут, и хотя новый учебник предполагается ввести лишь к 2017 году, то есть в конце президентского срока Пак Кын Хе, очень похоже, что баталии вокруг корейской истории могут стать заметным элементом внутренней политики Республики Корея.