Продление продуктового эмбарго обострило споры о продовольственной безопасности до такой степени, что теперь политические партии намерены отразить ее в своих программах на выборах в Думу-2016. Чтобы выяснить, насколько хорошо партийцы разбираются в агропроме, «Лента.ру» взяла на себя труд внимательно изучить предвыборные программы пяти крупнейших партий («Единая Россия», «Справедливая Россия», КПРФ, ЛДПР и «Яблоко») образца 2011 года и проанализировать предлагаемые ими меры.
Павел Грудинин
Фото: Григорий Собченко / «Коммерсантъ»
В качестве эксперта для оценки программ мы пригласили Павла Грудинина, директора подмосковного совхоза имени Ленина. В первой серии демифологизации агропрома он развеял популярные мифы о правильности органического земледелия и о вреде талонов на еду. Пришел черед развенчания новой порции сельских легенд — о рекордных российских урожаях и о пользе повышения надоев.
Госзакупки по госцене
Это — из планов «Справедливой России», тот же пункт есть в отраслевой программе КПРФ: «Государство гарантирует закупки сельхозпродукции». У избирателей, которые историю изучали по учебникам 90-х годов, это вызывает смутные аналогии с коллективизацией. Продразверстка… изъятие излишков… Павлик Морозов… Словом, не самый позитивный ассоциативный ряд. Но ошибочный. Если в 20-е годы зерно на рынке стоило гораздо дороже государственной закупочной цены, то теперь такая цена фактически компенсирует издержки.
«Есть понятие "справедливая цена": если ты продаешь продукцию ниже себестоимости, то маржу тебе платят», — объясняет Павел Грудинин. Есть и другой путь компенсации издержек — на начальном этапе производств. «В Польше, если ты сажаешь яблоневое дерево, 75 процентов расходов тебе компенсирует ЕС. Покупаешь трактор — 70 процентов, строишь холодильник для яблок — 50 процентов, — рассказывает наш эксперт. — Я в прошлом году поехал в Голландию покупать роботов для дойки. Приезжаем к фермеру, у него 100 коров. Спрашиваю, а сколько у тебя субсидии? Ответ: 25 тысяч евро. А прибыль? Ответ: 25 тысяч евро. То есть субсидии — это и есть прибыль, а работает он за государственную зарплату».
Аквакультура
Это модная «фишка»: с подачи президента Владимира Путина законодатели даже разработали и приняли закон об аквакультуре. А широкие массы узнали о ней, когда по всем СМИ разошлась новость: из-под продуктового эмбарго выводят угодивших под запрет мальков, которые для развития этой самой аквакультуры нужны. «Ленте.ру» о перспективах этой отрасли рассказала депутат от «ЕР» Эльвира Глубоковская.
Россия - один из крупнейших производителей рыбы в мире, но по прилавкам магазинов об этом догадаться трудно.
Фото: Глеб Щелкунов / «Коммерсантъ»
Павел Грудинин с трудом сдерживает смех при упоминании об аквакультуре в контексте импортозамещения: «Мы даже мальков не производим, сидим на импортном мальке. И корм для рыб мы тоже не производим». Зато Россия — один из крупнейших в мире производителей рыбы. Правда, об этом трудно догадаться по унылым залежам мороженого минтая в супермаркетах. «На прилавках рыбу не найти: она стоит дорого для наших людей, поэтому мы ее экспортируем, она вся в Норвегии и Японии, — поясняет Грудинин. — А наши рыбоперерабатывающие заводы закрылись, потому что благодаря политике государства стало выгоднее вывозить рыбу в Норвегию, чем перерабатывать и продавать у нас». Вот такое импортозамещение по-русски: свою рыбу вывозить в Норвегию, чтобы там купить мальков, чтобы развить аквакультуру… и, может быть, снова вывезти продукцию за рубеж, потому что продавать ее у нас невыгодно.
Тарифы под контроль
«Контролировать тарифы на основные услуги и цены на горючесмазочные материалы, сельхозтехнику, запчасти, минеральные удобрения», — это точная выдержка из программы «Справедливой России». Все бы ничего, если бы эсеры не перечисляли через запятую такие разные вещи как «тарифы» и «цены».
«Контроль за тарифами на ГСМ — это логично, — одобряет Грудинин. — Сколько бы государство нам ни предлагало взять денег одной рукой, другой рукой оно через тарифы — а они устанавливаются энергетическими компаниями через «Роснефть» и «Газпром» — у нас эти деньги выгребает. Мы тебе повышаем поддержку, но ты больше платишь за электричество!» То же самое — с тарифами на перевозку продукции по железным дорогам, которые как-то ускользают от внимания большинства партий. «Если у тебя 3 тысячи себестоимость зерна и 3 тысячи перевозка, а продать ты его можешь по 5 тысяч, то ты уже в убытке. Под такой бизнес-план ни один банк не даст кредит, — констатирует наш агроэксперт. — А вот в Казахстане любая перевозка по железной дороге — ноль. Зерно частник перевозит бесплатно».
Однако выражение «контроль цен на удобрения» вызывает у профессионала улыбку: «На удобрения и технику цены устанавливаются рынком. В этом году они повысились на 40 процентов по одной простой причине. Производители говорят: мы продаем удобрения на Запад (который от минеральных удобрений и не думает отказываться, как бы ни призывали к этому в ЛДПР — «Лента.ру»), поэтому привязываем цену к доллару. Весной государство стало говорить, что зафиксировало цены. Только зафиксировали их на самом высоком уровне, перед посевной. А надо было — в мае прошлого года или в августе, когда посевная прошла».
Рекордные урожаи
Это — предмет гордости «Единой России». «В этом году у нас рекордный урожай — 90 миллионов тонн. Я хочу с этим поздравить и поблагодарить за это тружеников села. Россия вновь возвращается в лидеры мирового зернового рынка», — констатировал Дмитрий Медведев в речи, которую было решено считать программой партии. И вроде не поспоришь, но…
Иногда высокие урожаи — повод огорчиться тому, что зерно не «работает» на остальной агропром.
Фото: Виктор Коротаев / «Коммерсантъ»
«Урожаи зерна большие — это так. Но за счет чего? — комментирует Грудинин. — За счет того, что оно потребляется как зерно или вывозится. Никого не должно радовать, что мы сначала зерно вывозим, а потом то же самое зерно ввозим в виде мяса. Это плохо. И вообще, Менделеев еще сто лет назад писал, что американцы молодцы: они вывозят не зерно, а муку. А сейчас в Турции стоят мельницы, которые из нашего зерна производят муку и продают ее по всему миру! Мы вывозим зерно — и покупаем макароны в Италии! А если бы мы зерно не вывозили, а скормили его на месте нашим же коровам, то мы бы обеспечивали себя молоком и мясом. Вывозить же можно только излишки зерна, после того как страна обеспечила себя зерном, мукой, мясом, молоком и хлебобулочными изделиями».
Списать долги сельхозпроизводителям
Это одно из главных программных требований партии «Яблоко», которая вообще больше других уделяет внимание финансовой стороне вопроса. «Начинать надо со списания долгов, пока этого не сделать, у них просто не будет денег на расширение производства, — говорит «Ленте.ру» лидер «Яблока» Сергей Митрохин. — Сельхозпроизводитель в долгах как в шелках!»
«Общий совокупный долг сельского хозяйства России банкам — больше двух триллионов рублей. И это невозвратные деньги, их просто нет, — Павел Грудинин проблему признает, но решение ему легким не кажется. — Долги уже не раз списывали, но это не помогает, они снова накапливаются». А накапливаются они потому, что сельское хозяйство нерентабельно, а ставка по кредиту непомерно высока — даже несмотря на то, что государство ее субсидирует, то есть возвращает производителю часть процентов, которые он платит банку. Спрашивается, зачем перекладывать из кармана в карман, ведь лишние финансовые операции — лишний риск, что деньги утекут в офшоры. По мнению нашего эксперта, было бы логичнее, если бы государство субсидии «на проценты» перечисляло напрямую банкам. Хотя и это не сделает кредитование выгодным. «Процентная ставка 26 процентов; 15 процентов тебе субсидируют, итого — платишь 9 процентов. Вроде хорошо, но по сравнению с польской ставкой два процента или американской полтора — это не помощь, а издевательство», — поясняет Грудинин.
Повышение надоев
Этот устоявшийся советский штамп в нашем обзоре будет символом мифа о том, что нужно повышать эффективность сельского хозяйства, внедрять новые технологии. Избиратель, слушая это, согласно кивает: чем плох рост эффективности? Правильный ответ: тем, что он… невыгоден.
«Легче производить четыре тонны молока с коровы, чем девять, — говорит Грудинин. — Берешь силос, сено — и получаешь четыре тонны в год, дорогие комбикорма для этого не нужны. А чтобы корова работала как молокозавод, надо комбикорма и препараты добавлять, потратить много денег. Но ты их не отобьешь из-за низкой цены на молоко». В СССР, вспоминает наш эксперт, «если ты производил столько молока, сколько в прошлом году, то тебе за них платили ту же цену, а если больше — то за каждый литр на 25 процентов больше». То есть власти, несмотря на отсутствие рыночной экономики, пытались стимулировать аграриев самым верным способом — рублем. Ничего вернее цивилизация еще не придумала.
Так что путь к настоящему импортозамещению начинается с создания длинных производственных цепочек: пускать зерно не на экспорт, а на корма, создавать свои инкубаторы, свои племенные и семенные хозяйства, налаживать производство агротехники. Нетрудно просчитать выгоды: это и рабочие места, и развитие современных биотехнологий, и машиностроение. Одна отрасль может «тащить» за собой все остальные. А если этого не делать, то наша продовольственная безопасность останется продуктом «отверточной сборки»: на импортных семенах, мальках, цыплятах и порошковом молоке.