Дом — это то место, куда хочется возвращаться. И, как резонно замечает наш герой: «Всегда приятно, когда к радушию хозяев добавляется что-то эдакое». Эдакое, в понимании «Дома» — это необычные пространства. Например, лофт в старом фабричном здании, который недавно купил актер, сценарист, основатель театра «Квартет И» Леонид Барац.
Пока здание реконструируется, мы встретились с артистом в другом лофте, расположенном в одном из корпусов легендарного исторического квартала «Даниловская мануфактура».
«Дом»: У каждого человека есть дом. И каждый вкладывает в понятие «дом» что-то свое. Леонид, расскажите, пожалуйста, что такое дом для вас?
Барац: Дом, помимо самого пространства, где живешь — которое, конечно, должно нравиться, — это люди, которые в него приходят. В моем детстве, в доме моих родителей всегда было много интересных людей, которые к нашему дому «приклеивались». Им там было хорошо, и нам с ними было хорошо.
Каждый человек, хочет он того или нет, всегда в чем-то «равняется» на дом своего детства. Каким он был у вас?
Это был одесский двор, большая одесская квартира, в которой мы жили с папой, мамой, дедушкой, бабушкой и кошкой. Все как положено. И когда мне снится дом, мне снится именно эта квартира. Мое ощущение: «дом» — это там. Что тут скажешь — дома было хорошо.
Когда я бываю в Одессе теперь, обязательно заезжаю в свой старый двор. Правда, теперь место уже не то — решетки на всех пролетах, которые раньше были открыты, виноград весь вырублен... И все-таки это был наш дом. До сих пор папа сильно переживает — наверное, не нужно было продавать старую квартиру.
Сейчас у него очень хорошее новое пространство — большое, трехэтажное, в престижном месте, с видом на море. Но все-таки старый дом — наше «место памяти», где я был уже третьим поколением, где все было по-настоящему, по-одесски, очень по-семейному. Спрашиваю иногда папу, ну что бы ты там делал, в старой квартире? Говорит — да просто она была бы.
Одесса
Фото: Eric Nathan / Corbis / All Over Press
Остались ли артефакты, вещи из той квартиры, которые Вам дороги?
Да, в свое время была вывезена целая комната, и в новом доме мы воссоздали уголок старой квартиры. Да и в моей московской квартире тоже есть какие-то мелочи — тарелочки, вилочки из дома детства. Но все-таки это не то...
Что было после Одессы? Наверное, пришлось сменить не один дом?
Сначала у меня появился пусть не свой, но все-таки именно дом в общежитии ГИТИСа на Трифоновской, в комнате номер 307. Там было 18, максимум 20 метров, комната была перегорожена шкафом, чтобы отделить кухню от спальни — зонировали как могли. И это было прекрасное время — я жил там сначала со своей будущей, а потом и просто женой, помню, принес из кинотеатра огромный плакат к фильму «Однажды в Америке» — наверно, четыре на три метра, и он здорово украсил наш быт, висел на стене за кроватью. Потом появилась новая собственная квартира в хрущевке на первом этаже, где мы прожили довольно долго. Ну а дальше продолжили постепенно улучшать жилищные условия.
А сейчас где живете? Довольны ли?
На Ходынке. И недоволен. То есть квартира-то замечательная, а вот вместо парка, который нам, будущим жителям, обещали, строится огромное количество того, чего мы уж точно не просили — Мегаспорт, стадион ЦСКА, «Авиапарк» — самый большой торговый центр в Европе, еще и станция метро скоро откроется… В общем, никак не парк.
Расскажите, какое у вас было первое впечатление о Москве, когда вы переехали?
Ужасное. Холодно, темно, люди не смотрят в глаза... Это был 1988 год. Было очень тяжело в городе, но очень хорошо в ГИТИСе — новые друзья, знакомые, призвание... Но сам город был для меня темным, а главное — я никак не мог привыкнуть к его огромным размерам, к этим безумным расстояниям. В Одессе все было не так — куда угодно можно добраться за какое-то вполне вменяемое время. Постепенно я, конечно, с городом подружился, рассмотрел его, прочувствовал и постепенно нашел места в Москве, где мне всегда хорошо. Это центр, разумеется — внутри Бульварного кольца.
Вы живете в Москве уже больше четверти века, и видите, как город меняется. Стало лучше за это время?
Однозначно да — город стал красивее, светлее, чище, комфортнее для жизни. Но чего никак нельзя принять — в процессе не стало многих старых домов. То есть, жить в городе стало лучше, но с точки зрения истории, архитектуры — огромный урон: разрушенные особняки, снесенные дома, испорченные новостройками районы. Думаю, что у москвичей сердце болит от того, что старой Москвы осталось так мало.
Вы потому и купили лофт в историческом здании, не в новостройке?
Это была одна из причин покупки лофта. Мне нравится и место, и атмосфера, и сам проект — то, как он выглядит и то, что будет внутри. Это бывшая фабрика, центр Москвы — Пресня, где мне все знакомо. Надеюсь, и с атмосферой все получится: это должна быть обособленная территория, где есть все необходимое для жизни — похоже на «Даниловскую мануфактуру», где мы сейчас находимся, но наш проект компактнее, более домашний, что ли.
Вы с кем-то советовались, перед тем, как купить лофт?
Конечно, я звал туда друзей, картинки показывал... Но мне с самого начала, как только я увидел проект в первый раз, все так понравилось, что, наверное, даже если бы они сильно меня отговаривали, я все равно купил бы. Это эмоциональная покупка.
Чего Вы ждете от будущего дома с точки зрения атмосферы и все той же эмоции?
В Москве было так: в студенчестве, конечно, у нас всегда было много гостей, так было и когда появилась первая квартира, потом вторая, чуть побольше. А потом мы переместились в рестораны: это стало доступно, да и просто удобнее же — не надо готовить, мыть посуду... И со временем мне стало сильно не хватать вот этого домашнего общения. В истории с лофтом у меня есть ощущение, что когда этот дом будет обустроен, в нем будет много народу. Может быть, так случится, может быть, и нет. Но я бы этого хотел. И я надеюсь, мое ощущение «сработает».
Расскажите о вашем будущем доме. Когда новоселье? И каким будет ваш лофт?
Как обещает девелопер, этой осенью мы сможем начать ремонт. Ну а на следующий год можно будет уже звать гостей. Я много работал с архитекторами и дизайнерами, мы много чего нарисовали, отвергли и перерисовали заново, так что общее видение того, как все будет, у меня уже есть. Осталось только сделать. Сам лофт довольно большой — 180 метров, есть, где развернуться. И главное — обилие свободного пространства, воздух, высокие потолки, второй свет. Ну а функционально — на втором этаже планируется жилая зона: спальни, санузлы, гардеробные, кабинет. Внизу — «гульбище», кухня, гардероб под верхнюю одежду, диванная и обеденная зоны.
Обязательно будет камин. Мне хочется, чтобы пространство было интересным — «не как у всех», чтобы не просто ночевать в этих стенах, а жить. Приглашать в дом, где просто есть две спальни и большая гостиная — это одно, а приглашать в дом, где есть камин, красивый кабинет, вид из окон — это совсем другое. Понятно, что дом строится на радушии хозяев, но когда к радушию прилагается что-то эдакое, это всегда приятно.
Когда вы были на объекте, что вам больше всего понравилось?
Сейчас там еще нет того пространства, которое будет моим лофтом — идет стройка. Так что все пока в воображении. Но что уже сейчас можно оценить — вид из окон. С нижнего уровня открывается вид на Тимирязевский музей, Малую Грузинскую, костел. С верхнего уровня — на высотку на Кудринской.
Красиво. И, хотя все только начинается, но в логике нашего разговора, где мы, фактически, говорим о Вашей жизни в недвижимости, позволим себе забежать далеко вперед и спросить: где бы Вы хотели жить, выйдя, как положено говорить в театральных кругах, в отставку?
В Одессе. У моря в Одессе. Я надеюсь, что этот московский дом всегда будет моим — я придумал его таким, что в нем хочется прожить жизнь. Но если говорить о спокойной старости, то только Одесса. Подмосковный загород — не мой жанр, всерьез и надолго я такой образ жизни не воспринимаю. Приехать к кому-то на шашлыки с ночевкой — да, но именно жить — нет. Для меня все-таки покой, отдых и природа — это море, а не речушки и лес. Так что — московский дом и Одесса.