Вокруг второй книги «Истории Российского государства» популярного писателя Бориса Акунина — «Ордынский период. Часть Азии» — звенящая тишина. Вспомните, что творилось год назад, когда вышел первый том «От истоков до монгольского нашествия. Часть Европы». Статьи в СМИ сыпались прыгающим по полу горохом, в Facebook было не протолкнуться — все спорили: явился ли миру новый Карамзин, глумились над «русославянами», запальчиво кричали о просветительском подвижничестве, дилетантизме или истории, изложенной человеческим языком, и вообще всячески ломали копья под натужное жужжание перегруженных вентиляторов.
Второй том, «Ордынский период. Часть Азии», в продаже с 6 сентября. Практически месяц миновал — никто, кроме поклонников, новинки не заметил. Одна (прописью — «одна») полноценная рецензия в СМИ, да и та сводится к цитате из Маяковского «Да я же ж ни в жисть азиатом не был». Блогеры неутомимые, которым только дай повод языком помолоть — и те как воды в рот набрали. Можно констатировать, что замеры уровня общественного резонанса продемонстрировали показатель со многими нолями после запятой.
И дело вовсе не в том, что первый том вышел в информационно-обезжиренное время, а нынче одна Украина забивает выпуски новостей под завязку. Одно другому не мешает: выброшенный на прилавки на три дня позже «Части Азии» роман Виктора Пелевина «Любовь к трем цукербринам» незамеченным никак не назовешь — страсти до сих пор кипят. А Акунина, как того пациента из анекдота, все игнорируют.
Хотя второй том ничуть не уступает первому и в чем-то его даже превосходит. «Часть Азии» написана тем же прекрасным акунинским языком, гораздо лучше вычитана научными редакторами (ошибки и ляпы, безусловно, есть, но, по крайней мере, ничего подобного анекдотичному «богу дождя Даждьбогу» во втором томе не замечено). Наконец, период, о котором идет речь, — один из самых интересных в нашей истории.
В чем же причина «заговора молчания»? На мой взгляд, утрата интереса была предопределена, Акунин угодил в собственную ловушку, попал в волчью яму, обойти которую было невозможно. Ошибка не в неправильной реализации, а в условиях поставленной задачи.
В многословных обсуждениях первого тома мало кто обратил внимание на вердикт, вынесенный директором Института российской истории РАН Юрием Петровым . Он счел саму идею проекта «шуткой». По его мнению, сейчас «один человек не может написать такую работу, как «История Государства Российского» Николая Карамзина или «История России с древнейших времен» Сергея Соловьева. Современные знания ушли далеко от той эпохи, когда это было возможно. История усложнилась». И это чистая правда. Рекламисты акунинского проекта любят напоминать, что «последний раз авторская многотомная история России писалась более 100 лет назад», но лучше бы они задумались, почему за целое столетие так никто и не взялся за нечто подобное.
Дело в том, что условная масса исторического знания в XX веке увеличивалась взрывообразно. Количество исследований, отраженных в исторических монографиях и статьях выросло на порядки. Там, где Соловьеву или Ключевскому приходилось читать две книги, сейчас придется прочитать 200, если не 2000. Да, не все они (скажем прямо — бОльшая их часть) окажутся полезны, но если ты хочешь «войти в тему», хотя бы просмотреть их необходимо. Это и есть та самая мина, собственноручно заложенная Григорием Шалвовичем под новый проект.
О том, что он не увидел этой ловушки, лучше всего свидетельствуют его собственные слова. В авторском предуведомлении, открывающем каждый том серии, автор честно предупреждает: «У меня не было ясного представления о том, как и почему Россия получилась именно такой. И я понял: чтобы ответить на столь краткий вопрос, придется сначала прочитать десятки тысяч страниц, а потом несколько тысяч страниц написать». «Десятки тысяч страниц», ага.
«Десятки тысяч страниц»
Займемся нехитрой арифметикой. Возьмем средний объем исторической монографии в 300 страниц (на самом деле обычно больше, но пусть так, для ровного счета). Тысяча страниц — это три книги, десять тысяч страниц — это тридцать книг. Следовательно, для того, чтобы написать всю историю Российского государства, Акунин полагал достаточным прочитать не более 300 исторических работ.
Продолжим игры с цифрами. Рассказ о княжении великого князя Московского Василия Васильевича по прозвищу Темный занимает во втором томе немногим более десяти страниц. Десять страниц в четырехсотстраничном томе. Для того чтобы уяснить современные (подчеркиваю — современные!) воззрения исторической науки на ту давнюю феодальную войну XV века, которая была главным событием этого княжения, надо одолеть с десяток монографий и несколько десятков статей. Причем они не лежат отобранные на полочке — их надо искать, Любой историк вам скажет, что изучение историографии проблемы — самый длительный и выматывающий период. Просто узнать то, что уже сделали до тебя, займет как минимум год. Ну ладно, сделаем скидку на оцифрованную литературу и всякие архиполезные сервисы вроде eLIBRARY.ru — все равно полгода. А потом же еще и свое привнести надо, добро пожаловать в архивы или на археологический раскоп.
«История Российского Государства. Ордынский период».
Именно поэтому сегодня среди историков нет широких специалистов, каждый возделывает свою делянку, и некоторым не хватает на это всей жизни. Популяризаторам вроде Акунина, безусловно, полегче — им не требуется привносить свое, достаточно разобраться в уже имеющемся. Но даже для них — полгода на 10 страниц. Для всего тома — повторить сорок раз.
Вывод из этого следует простой и недвусмысленный: человек в одиночку не сможет написать современный курс отечественной истории. Физически не сможет — жизни не хватит. А уж в принятом Акунином темпе: год на изучение материала, плюс написание исторического тома, плюс написание художественного тома — даже не обсуждается.
Есть ли выход? Есть, и он, собственно, единственный: урезать количество обрабатываемого материала. Взять что-то, где в небольшом объеме спрессовано то, что тебе потребно. Существует ли подобное? Существует. Вот только одна проблема — процентов на 80 это и есть те самые авторские курсы истории, которые, как мы уже знаем, больше ста лет на Руси не писались. Ну да, это будет материал XIX века, но что тут попишешь? Надо ли пояснять, почему практически все отсылки к историкам что в первом, что во втором томе акунинской исторической эпопеи — если не к Соловьеву, то к Костомарову?
В итоге складывается странная ситуация — устав от детективного жанра. Григорий Шалвович вернулся к тому, с чего начинал — к работе переводчика. Потому что, если называть вещи своими именами, в рамках проекта «История Российского государства» он занимается переписыванием трудов Ключевского и Карамзина современным языком. Делает он это весьма профессионально, и в итоге получается легкочитаемый, но весьма скучный текст. «Скучно» — вообще ключевое слово для акунинского проекта. Как ни парадоксально, но новые книги Бориса Акунина напрочь лишены самого главного достоинства этого автора — блестяще выстроенной интриги. А ведь загадок в истории российской по-прежнему значительно больше, чем хороших детективов.
Вот только для того чтобы их раскрыть или хотя бы выстроить свою версию, одной фантазии не достаточно. Реальные, а не придуманные исторические загадки, как известно, на 80 процентов раскрываются не светлой головой, а усидчивой задницей в сочетании с муравьиным упорством. Акунин, как человек с историческим образованием, это прекрасно понимает. Поэтому, не замахиваясь на невозможное, и действует по заветам Ильфа и Петрова: «Рыжеволосый вполне освоился с обстановкой и довольно толково, хотя и монотонно, пересказал содержание массовой брошюры "Мятеж на Очакове"».