Самоубийство бывшего замначальника антикоррупционного главка МВД России Бориса Колесникова, обвиняемого в организации преступного сообщества, превышении полномочий и провокации взятки, стало самым громким подобным инцидентом за последние годы. Дело Колесникова, расследование которого может быть прекращено в связи с его смертью, станет одной из самых больших загадок последних лет для российской криминалистики.
Внутренние войны
Впервые о деле сотрудников главного управления экономической безопасности и противодействия коррупции (ГУЭБиПК) МВД России заговорили зимой 2014 года, после обыска, который провели в управлении сотрудники ФСБ, и задержания ряда офицеров главка. Задержание по итогам обыска сотрудников антикоррупционной службы — Ивана Косоурова и Алексея Боднара — сразу же обернулось скандалом: суд при поддержке прокуратуры сначала отказался их арестовывать. Впрочем, вскоре обстановка изменилась: Косоуров и Боднар были взяты под стражу.
Арестованным полицейским вменялась провокация взятки и превышение должностных полномочий. Как сообщил «Коммерсантъ», сотрудники антикоррупционного главка пытались «поймать на горячем» Игоря Демина, заместителя начальника одного из отделов управления собственной безопасности (УСБ) ФСБ России. Оперативная разработка в отношении Демина велась с осени 2013 года. По мнению следствия, оперативники планировали через посредников, представляясь бизнесменами, предложить сотруднику ФСБ взять их бизнес «под крышу» за вознаграждение в размере 10 тысяч долларов в месяц.
Несколько дней спустя после первого ареста, 21 февраля 2014 года, президент России Владимир Путин своим указом освободил от должности генерал-лейтенанта Дениса Сугробова, начальника ГУЭБиПК. При этом некоторые источники сообщают, что Сугробов попросился в отставку сам еще 17 февраля. Увольнению Сугробова предшествовал серьезный кризис в руководстве МВД, в результате которого, например, 17 февраля был уволен заместитель министра внутренних дел, начальник следственного департамента (СД) МВД Юрий Алексеев. Увольнение выглядело тем более неожиданным, что Алексеева незадолго до событий прочили в сменщики Александра Бастрыкина на посту руководителя Следственного комитета. Детали увольнения публично не оглашались, однако, как сообщало агентство «Росбалт» со ссылкой на внутренние источники, отношения между руководством ГУЭБиПК и СД МВД были крайне напряженными, и фактически внутри ведомства шла своеобразная война: следственный департамент отказывался возбуждать дела по материалам антикоррупционного главка, и сотрудники обоих управлений активно искали компромат на коллег.
В этой войне пострадали обе структуры. 25 февраля СКР задержал замначальника ГУЭБиПК генерал-майора Бориса Колесникова. Ему были предъявлены обвинения в организации преступного сообщества (ст. 210 УК РФ) из своих подчиненных, в организации провокации взятки и в нескольких эпизодах превышения должностных полномочий (ч. 3 ст. 33, ст. 304, п. «в» ч. 3 ст. 286 УК РФ). Находясь под стражей, Колесников дважды получал травмы головы. Сам опальный генерал объяснял их на встречах с адвокатами собственной неосторожностью, однако высказываются версии о том, что к нему могли применять физическое воздействие. При этом официальный представитель СКР Владимир Маркин уже после самоубийства Колесникова заявлял, что подследственный и раньше пытался покончить с собой (по некоторым данным, неудачных попыток суицида было две — прим. «Ленты.ру»).
8 мая по делу Колесникова был арестован и его бывший начальник Денис Сугробов, ранее проходивший по делу в качестве свидетеля. Поводом для ареста стала неявка Сугробова на допрос. Следствие подозревает Сугробова в совершении не менее 10 тяжких преступлений против государства и правосудия «с целью увеличения количественных показателей своей работы». Защита просила освободить Сугробова под залог в размере пяти миллионов рублей.
Денис Сугробов на заседании Басманного суда, 8 мая 2014 года
Фото: Петр Кассин / «Коммерсантъ»
Сам Сугробов свою вину отрицал: «Я как начальник главка не занимался оперативной работой. Как я мог привлекать в преступную группу оперативных сотрудников? Я даже не знаю сути разработок, которые вменяют мне и моим подчиненным», — сказал он.
Подозреваемый также опроверг доводы следствия о том, что он намеревался скрыться, и заявил, что готов дать следствию полные и исчерпывающие показания. «Я не понимаю, почему я до сих пор не допрошен. Мне кажется, это было сделано искусственно, чтобы сказать, что я якобы скрываюсь», — заявил он.
В общей сложности по делу Колесникова под стражей оказались 16 сотрудников ГУЭБиПК разных рангов.
Тонкие грани провокации
Нет сомнений, что, несмотря на наличие других громких дел схожего характера, основным источником неприятностей для сотрудников ГУЭБиПК стало их столкновение с представителем ФСБ, при этом ключевым является вопрос, была ли это настоящая оперативная разработка или же провокация с целью фабрикации дела.
Проблема заключается в том, что грань между этими двумя ситуациями практически незаметна. Постановление пленума Верховного суда Российской Федерации от 9 июля 2013 года № 24
«О судебной практике по делам о взяточничестве и об иных коррупционных преступлениях», прямо говорит о том, что ответственность по 304-й статье УК РФ наступает «лишь в случае, когда попытка передачи денег, ценных бумаг, иного имущества или оказания услуг имущественного характера осуществлялась в целях искусственного формирования доказательств совершения преступления или шантажа, и должностное лицо либо лицо, выполняющее управленческие функции в коммерческой или иной организации, заведомо для виновного не совершало действия, свидетельствующие о его согласии принять взятку либо предмет коммерческого подкупа, или отказалось их принять».
Одновременно пункт 34 данного постановления прямо указывает на то, обстоятельство, что подстрекательские действия сотрудников правоохранительных органов при обстоятельствах, свидетельствующих о том, что без их вмешательства провоцируемый чиновник не стал бы брать взятку, являются нарушением закона, и в этом случае ответственность не наступает.
Если применять это положение в полном объеме, то естественным следствием должно быть прекращение всех уголовных дел, возбужденных по материалам ГУЭБиПК, с реабилитацией лиц, попавших под следствие и суд по обвинению во взяточничестве после оперативных разработок антикоррупционного главка. Тем не менее пока этого не произошло.
Переводя упомянутое постановление с юридического языка на русский: для того чтобы признать сотрудников правоохранительных органов виновными в подстрекательстве, необходимо, чтобы объект этого подстрекательства просто отказался от получения взятки.
В случае же с сотрудником ФСБ, по мнению покончившего с собой Колесникова, «вменить провокацию взятки в ситуации, когда Демин никогда не отказывался от получения денежных средств», нельзя. Как следует из материалов дела, посредник по поручению сотрудников ГУЭБиПК встречался с офицером ФСБ четыре раза, предлагая ему взятку.
Эти слова проверить сложно, тем более что против них стоят такие же слова о том, что сотрудники УСБ ФСБ начали собственную оперативную разработку против сотрудников ГУЭБиПК МВД. Прояснить ситуацию мог бы открытый суд, но выбросившийся из окна генерал Колесников уже не даст показаний, а дело, как сообщается, может быть прекращено без всякого суда.
Скорее всего, это означает, что «внутренние войны» российских спецслужб будут продолжаться и далее, как минимум до тех пор, пока действующее законодательство практически не позволяет отличить оперативную разработку от провокации. Насколько данный механизм позволяет бороться с коррупцией или же, напротив, способствует ее процветанию в высших эшелонах спецслужб — тема для отдельного разговора.